— Как ее зовут? — поинтересовалась я
— Изабель.
Изабель. Над этим именем не пошутишь, это тебе не Фарра или Битси. Нетушки. Серьезное имя.
— И чем она занимается?
— Она студентка.
Однако! Не слишком ли юна? Студентка. Ну надо же. Какая банальщина: успешный взрослый мужчина разъезжает на красном кабриолете и вдобавок встречается с девушкой гораздо моложе него, демонстрируя неиссякаемую мужскую силу. А может, эта Изабель не настолько моложе. Может, она получает степень заочно.
— А где учится?
— В Нью-Йоркском университете. На первом курсе.
— Ник! — задохнулась я. — Первокурсница?! Это просто… неприлично. Извини. Ты встречаешься с восемнадцатилеткой? Она же вдвое младше тебя!
— Я в курсе, Харпер. Только мы с ней не встречаемся. Изабель — моя падчерица.
У меня отвисла челюсть, голова дернулась, самопроизвольно поворачиваясь к Нику.
— Ты женат? — проскрипела я.
— Осторожно! — вскрикнул он, затем последовал глухой удар, нас швырнуло вверх-вниз, Коко удивленно тявкнула, послышался свист, повалил пар, мотор заглох, и машина совершенно неэлегантно остановилась.
Тут небеса разверзлись, и на нас, словно гнев господень, обрушился град.
— Вот дерьмо! — заорал Ник. — Харпер, ты наехала на антилопу!
— Что? Ой, нет! — я схватила Коко, прикрывая ее маленькое тельце и морщась от лупивших по голове льдинок.
Извернувшись, Ник натянул складной верх «мустанга» и прикрепил его к лобовому стеклу. Град оглушительно затарахтел по крыше. Коко залаяла.
Я глянула на Ника.
— На антилопу? — пришлось повысить голос, чтобы быть услышанной.
— Уже сбитую, — сказал он, сметая градины на пол.
— Она была уже неживая? Ты уверен?
— Вряд ли она прилегла здесь отдохнуть.
— На дороге?
— Нет, на небесах! Конечно, на дороге! Ты же наехала на нее! Забыла?
— Ладно-ладно, извини! У меня шок, только и всего. — Я запнулась. — Тогда почему машина заглохла?
— Откуда мне знать? Я и водить-то толком не умею.
— Хорошо, хоть это признаешь.
Ник мрачно зыркнул на меня, и тут я захохотала — безудержно, до визга, аж слезы из глаз брызнули. Он мотнул головой и тоже рассмеялся. Долгое время было слышно только барабанную дробь града по машине, перекатывающийся по бескрайнему небу гром, мои взвизги и чудесный, чудесный смех Ника.
Когда громыхнуло прямо над нашими головами, я слегка вскрикнула, а Коко из бесстрашного джек-рассела превратилась в робкую чихуахуа. Вероломная псина выбрала в качестве прибежища Ника, тычась ему в ребра и пытаясь найти в нем защиту от всех треволнений.
— Не бойся, цуцка, — сказал он, пристраивая к себе трусишку.
— Дай ей кролика, — посоветовала я, и Ник послушался, запихнув себе под бок мягкую игрушку. Коко умостилась у него под рукой и довольно вздохнула. Я ощутила секундную вспышку ревности. К собственной собаке. Да, я завидовала Коко, прижимавшейся к Нику, между тем как его умелые, красивые пальцы поглаживали ее с головы до хвоста, с головы до хвоста. Так. Хватит, Харпер. Образумься. У него есть падчерица. А значит, у него есть и жена.
Осмотрев горизонт на предмет смерчей, я ни одного не заметила, правда, видимость была ограниченной, поскольку град резко прекратился и припустил дождь. Он лил как из ведра, сбегая потоками по лобовому стеклу. Я прочистила горло.
— Так. Может, нам поискать канаву или другое укрытие в этом роде?
Ник на секунду открыл дверь, выглянул и снова закрыл.
— Думаю, нам лучше оставаться в машине. Аллея торнадо (26) ведь южнее, верно? Если выйдем, промокнем до нитки. И здесь не видно ни канав, ни мостов, ни других подходящих укрытий.
— Ладно. Тогда давай позовем на помощь?
— Неплохая мысль.
Я щелкнула крышкой своего телефона:
— Нет сигнала.
Ник тоже проверил мобильник:
— И у меня нет. Значит, переходим к «плану Б». Сидим здесь и дожидаемся «Детей кукурузы».
Его слова вызвали новый приступ дружного хохота.
— В этих полях должны водиться «Дети сахарной свеклы», — отозвалась я, вглядываясь в залитое дождем окно.
— Не так классно звучит, — сверкнул улыбкой Ник. Его глаза прищурились, сногсшибательные гусиные лапки обрамили их великолепные темные глубины. (Кошмар, что я несу, но этот мужчина всегда так действовал на меня). Он продолжал смотреть, продолжал улыбаться, и черт его дери… Мое лицо разгорячилось. И не только лицо. Женские местечки подобрались, коленки ослабли. Я села чуть ровнее, провела ладонями по обтянутому кожей рулевому колесу. Ливень немного стих, что обнадеживало.
— Итак, Ник, у тебя есть падчерица. Значит ли это, что у тебя есть и жена?
Он с минуту не отвечал, переключив внимание на Коко, которая, похоже, уснула. В небе грянул очередной громовой раскат, дождь чертил полосы на лобовом стекле.
— Была. Мы развелись.
Разведен. Дважды. Сначала я, потом супруга Номер Два. Зная Ника, ему это, наверное, было больно. Очень больно.
— Я так понимаю, она тебя старше, раз у нее дочь уже в университете. — А вообще-то, какая разница.
— Верно. Ей сейчас… сорок три? Да, точно.
— Как долго вы были женаты?
— Три года. В разводе почти четыре. — Ник посмотрел на меня, теперь уже без улыбки. — Ее зовут Джейн, она очень хороший человек. Работает в сфере финансов. Разошлись по обоюдному согласию. — Он сделал паузу. — Остались друзьями.
Я посидела, прислушиваясь к дождю, барабанившему по крыше автомобиля, осторожно сглотнула. Сперва я завидовала своей собаке. Теперь я завидовала его второй бывшей жене.
На мгновение я попробовала представить Ника своим другом в течение последних двенадцати лет. Несбыточно, но все же. Думать о нем без бритвенно-острой боли в сердце… это было бы здорово, слышать его смех, иметь возможность поговорить, обсудить текучку, встретиться за кофе. Я вообразила, как мы вдвоем идем под руку по улице — старые друзья, между которыми теплая и легкая привязанность. Ага, как же, размечталась.
Только удивительно, до чего сильно сжалось мое сердце от этой картины.
— Если она такой хороший человек, почему же вы развелись? — спросила я немного сдавленным голосом.
Ник несколько секунд не отвечал, но в конце концов произнес:
— Мы отдалились друг от друга.
Вот как. Клиенты не раз и не два давали мне подобное объяснение. Оно служило эвфемизмом для неверности, и, зная Ника, я готова была поклясться, что изменял не он.
— Но остались друзьями?
— Да. Изабель заслуживает большего, чем еще один исчезнувший отец. Джейн работает на Уолл-стрит, недалеко от меня. Нам хотелось решить все цивилизованно.
До чего же мудро и зрело. Ребяческая обида расцвела во мне ядовитым грибком. Наверняка они втроем обедают, ходят в музей Метрополитен, на игры «Янкиз» и тому подобное.
— Какая она, Изабель? — поинтересовалась я.
Ник просиял улыбкой, и моя глупая ревность вспыхнула снова.
— Она замечательная. Умная, общительная, невероятно милая. У нее великолепный голос. Ее группа прошлой осенью пела в Карнеги-холле. Вот. — Как всякий хороший отец, он открыл свой бумажник. — Фото со школьного выпуска. — Девочка оказалась очень славной: ярко-синие глаза, светлые прямые волосы, обаятельная, искренняя улыбка.
— Красивая, — честно признала я и для успокоения погладила Коко, но та даже не вытащила мордочку из согнутого локтя Ника. Предательница.
— Спасибо. Хотя я тут и ни при чем, — отложил он бумажник.
Мое сердце немного… саднило. «Не потому, — сказала я себе, — что Ник женился на другой (хотя мог бы и упомянуть об этом, верно?)». А потому что где-то существует ребенок (пускай почти взрослый), который любит Ника, не говоря уже о матери этого ребенка, которую Ник любил когда-то, а, может, и продолжает любить, но при этом, конечно же, не ненавидит.
Но я не скажу ни словечка на эту тему. Нет. Просто прикушу язык.
— Значит, ты и твоя бывшая жена… Джейн, правильно? — О да, у меня стальная решимость. Ник кивнул. Легкая улыбка на его губах отравленным дротиком впивалась мне в горло. — Вы с Джейн видитесь, ходите на концерты Иззи, вместе обедаете по воскресеньям и все такое?
