Собирая по кусочкам картину, становилось ясно: то, что было в беседке — действительно, розыгрыш. А если и нет, оно осталось в прошлом.

Ведь Ася сама сказала, что дракониха и мой нареченный уже давно не вместе. Более того, тогда на площади, когда я их увидела, он ее отшил? Мне не стоило отворачиваться, поддаваясь обиде и ревности. Если бы продолжила наблюдение, то могла бы все узнать раньше.

Значит, коварную Зельду я вычёркиваю из списка соперниц. Как и адептку, которая додумалась предлагать себя Риссу и тоже, спасибо Стихиям, была отвергнута.

Осталась одна. Парфюмированная дамочка. Может быть, и с ней не все так просто, как кажется на первый взгляд?

Если не считать Эзера проходимцем, охотящимся за каждой юбкой, эта дамочка могла бы быть его близкой подругой или ну, не знаю, сестрой?

Кстати, у него ведь есть родственница примерно тех же лет. Но я ее никогда не видела. Может, это она?

От круговорота спасительных мыслей, выталкивающих мою измученную душу со дна обид и скитаний, перехватило дыхание. Мне показалось, что я долго-долго плутала по темной пещере и, наконец-то, увидела спасительный свет.

Но, нет. Я стояла у перекрестка, и должна была уже, наконец-то, дойти до лавки с травами, чтобы принести корешки профессору Азелю, который, наверняка, уже извелся.

Что ж, бежать по брусчатке вприпрыжку от неожиданного открывшейся правды мне было несказанно радостно. Я даже представляла, как налаживается моя жизнь, как исчезает один камень преткновения за другим.

Я свернула с оживленной улицы на другую, тихую и даже несколько мрачную, прошла еще шагов сорок и свернула в проулок. Странное место для травной лавки.

Обычно в таких закутках торгуют чем-нибудь не совсем легальным, но что делать? Азель дал мне этот адрес.

Оснований сомневаться в решении профессора не было. Я толкнула дверь, сообщившую о моем прибытии звонким колокольчиком, и поздоровалась. С пустотой.

В мрачном помещении, обитым темным деревом, не было ни посетителей, ни самого торговца. Странно.

— Простите, — позвала я, заглядывая за прилавок.

Может, в кладовке завозился? Я так вообще порой там засыпала, когда приходилось дежурить ночью. За это и уволили как раз.

— Есть тут кто?! — спросила я громче, но в ответ опять была тишина.

Я пожала плечами и хотела выглянуть на улицу, чтобы спросить в соседних лавках, не знают ли они, где хозяин. Но тут ощутила опасность.

Вся моя сущность встрепенулось. Ведьминское чутье закричало: «Беги!». И я беспрекословно послушалась, ринулась к двери, но выход пригородил мужчина в черной мантии.

В мантии с капюшоном, скрывающим лицо. Тот самый Охотник, которого я уже видела во сне.

Я попятилась и взглядом принялась искать пути отступления. По опыту, в таких магазинчиках, обязательно есть черный ход. Значит, мне за прилавок.

Не думая ни секунды больше, кинулась к подсобным помещениям, но дверь закрылась прямо перед носом по средствам пролетевшего сияющего синем пламенем лассо. Оно тут же набрало второй оборот и полетело уже ко мне.

Я молнией сверкнула под стойку и поползла. Толкнула какой-то стеллаж, понадеявшись, что хранимые на нем припасы, смешавшись, начнут взрываться, и так и получилось.

Дымка стала моим спасением, я ринулась с места, но тугая веревка обожгла все тело.

Лассо! Оно не просто поймало меня, оно обмоталось вокруг, как удав и принялось душить.

— Спасите! — выкрикнула я, пока еще была возможность.

В легких воздуха не осталось. Новый вздох я сделать не могла, и потому синея и задыхаясь, неминуемо приближался к черте под названием смерть.

Мне казалось, что я бесконечно тону. Тело опускалось все глубже в беспросветном мраке, но дна все не было. Лишь толща черной воды, сквозь которую доносились голоса.

Сначала неразборчивые, непонятные. Потом я стала различать и принадлежность к женскому полу, и даже вспомнила, что уже слышала раньше. И говорили они мне тоже самое:

— Беги! Спасайся!

Я открыла глаза и уставилась в потолок. Не мой. Больше похожий на внутреннюю часть купола. Метнулась взглядом по помещению и узнала антураж. Уже видела его во сне и даже пыталась нарисовать.

Круглая комната с одной единственной дверью и алтарь… на котором нахожусь я. Вовсе не связанная, но это этого не легче.

В голове возникает мысль, что похититель не стал меня пеленать в лассо лишь по той причине, что уверен, что мне от него никак не сбежать.

И вот это уже очень плохо.

— Беги! Спасайся! — снова раздались загробные голоса из пустоты.

Я чувствовала присутствие их хозяек, но не видела, как бы не приглядывалась.

— Куда бежать? Где выход?! — спросила я у них, зная, что со мной говорят мертвые ведьмы, которые свою в беде не бросят.

— Сюда, — поманили они меня звуком своих скучковшихся в один поток голосов к одной из стен.

— Почему не к двери?! — спросила я.

Голоса зашептали наперебой, но из их хора я ничего не поняла, да и не было времени разбираться. Ринулась туда, куда сказали, как вдруг за спиной раздался громкий хлопок двери и тут же в паре сантиметров от меня пролетел огненный шар, отсекающий путь.

— Поздно, — в один голос прошептали мертвые и стихли, будто боялись своего палача даже после смерти.

— Не подходи! — выпалила я, выставляя перед собой руки, словно это могло чем-то помочь.

Господин в мантии был не многословен. Из его рукава выпало то самое лассо, которым он стегнул меня в лавке. От одного взгляда на это плетение я ощутила прежнюю боль.

— Не заставляй меня мучать тебя, — раздался голос из-под капюшона, и я вздрогнула. Потому что знала этот голос!

Не может быть!

— Будь хорошей девочкой и вернись на алтарь. Меньше сопротивления, меньше боли, — сказал он, наивно полагая, что я поверю. Но я-то помню, что он делал со своими жертвами, разрезая их руки от плеча до кистей ритуальным ножом.

На алтарь не пойду. Так куда деваться? Куда бежать?! Разве что попытаться отогнать маньяка от единственной двери и выскользнуть. Но как?

— Ты не на ту ведьму напал, — сказала я ему, желая выиграть разговорами немного времени, и попятилась в сторону, завязывая игру в догонялки. Но Охотник в нее ступать не спешил.

— Меня будут искать! Меня найдут!

— Не найдут, — вновь прозвучал голос, вызывающий в моей голове один единственный образ. — Никого не находят, Рина.

И все же он сделал пару шагов в сторону, как я и хотела. Танец пошел.

— Потому что вы удерживаете их души здесь? А что делаете с телами, профессор Азель?! — спросила я, двигаясь от него еще быстрее.

Старик не удивился тому, что я назвала его имя. Лишь посмеялся.

А затем стянул со своей седой головы черный капюшон. Точнее голова должна была быть седой, но сейчас волосы были черными. А само лицо профессора помолодело лет на двадцать.

Но это все еще был Азель. Его светло-голубые глаза, казавшиеся ранее полуслепыми, теперь были четкими, цепкими и пронзали насквозь, заставляя тело холодеть.

— Удивлена? — спросил он с широкой ухмылкой.

Ну, как бы да. И не только тем, что профессор сбросил два десятка, а скорее тем, что он психопат, погубивший кучу молодых прекрасных девчонок, а теперь намеривался покромсать и меня.

— Вот, что делают с дряхлым телом одиннадцать ведьминских душ. А получу последнюю, твою, и буду снова молодым.

— Снова?! — ухватилась за слово я. — Это не первый ваш обряд?!

— Я же говорил, что с высоты своих лет, уже хорошо наметал глаз на ведьм. А вас, универсалов, как назло, становится все меньше. Чистых. Не испорченных, — оскалился он, будто говорил о вкусном куске мяса, который собирался жадно растерзать зубами.

Знала бы, что всего лишь надо отдаться Эзеру, чтобы не умереть, так бы и сделала. С удовольствием!

— А ты ведь едва не спутала мне планы, — покачал он головой. — Знаешь, сколько трудов мне стоило найти последнюю? Тебя. Хоть и слабую. Ты могла бы прожить чуть дольше, научиться у меня большему, стать сильнее, но спуталась с драконом.