– Да, чистый отец! Спасём Лугорию! – воскликнул он, прижимая руки к груди.

– То-то. Сегодня же переговори с ярами. Завтра жду вас здесь. Ступай.

Яр выметнулся из комнаты, снаружи послышался его топот. А Отис снова склонился над письмом его сына. Только бы всё сделать правильно, только бы ничего не упустить…

На третий день толпа встревоженных яров окружила Эгриса, когда тот собирался ехать на охоту.

– Великий яр! Правосудия!

– Ты – надежда и опора. Защити!

Яры упали на колени перед изумлённым Эгрисом, а один из них – Витам? Литиан? Да как же его? – протянул свиток. Эгрис молча принял и развернул его.

Так скоро. Не прошло и месяца с приезда Дамиана. Может быть, надо было подержать его вдали ещё год-другой? Но сожалеть некогда, нужно принимать решение.

Эгрис перечитал послание. Понятно, чьи уши торчат из-за этих витиеватых строк. Чистого Отиса. Нет, ни одного прямого обвинения, ни одного упоминания о скверне или нечистом огне. Всё рядом да около. И не наследника обвиняют, а Каримира-младшего. Будто устроил какое-то тайное еретическое общество, прикрываясь своей властью над их детьми, и заставляет невинных отроков творить непотребства. Будто морит их голодом, издевается всячески, велит раздеваться догола и бегать в таком виде ночью по городу, выкрикивая ченударские заклинания, призывающие злых духов. Посему просят нижайше благородные яры оградить их сыновей и самого наследника от обезумевшего улгайского ярича.

Эгрис не торопясь свернул свиток, обводя взглядом молчаливых яров. Наветы выглядели до того нелепо, что хотелось рассмеяться, порвать прошение и поехать на охоту. Но нет, нельзя. Эта охота намного важнее. И добыча в этой охоте – его сын, а приманка – сын яра Каримира. Загонщики – вот они, окружили, молчат настороженно, ждут. И охотник – неистовый старик в чёрной рясе, что засел в белоснежном храме – тоже ждёт. Все ждут его решения. Его промаха.

– Что ж, благородные яры. Мы проведём дознание со всем тщанием. И виновные будут наказаны. Повелеваю Первому Когтю собрать Малый круг. Сегодня же.

Отойдя подальше от возбуждённых яров, Эгрис велел немедленно позвать наследника и капитана младшей агемы, а советников пригласить позже, ближе к вечеру.

Дамиан был до этого в зале Малого круга два раза, Каримир же попал сюда впервые, поэтому не смог сдержать восхищённого вздоха при виде мозаики во всю стену, изображающей схватку Ару-воина с огромным драконом. Поймав суровый взгляд Эгриса, Каримир опомнился и поклонился, ругая себя за ротозейство.

Эгрис переводил взгляд с сына на его друга и обратно. Мальчишки как мальчишки. Удивлены, растеряны, немного напуганы, но стараются не показать вида. Не зная их тайны, и не догадаешься, что перед тобой… кто? Могучие колдуны с нечистым огнём в крови? Наследники древних Владык? Проклятие или дар? Спасение или гибель многострадальной Лугории?

– Рассказывайте, – бросил велияр, обрывая затянувшееся молчание.

– О чём… отец? – спросил Дамиан.

Это «отец» до сих пор даётся ему с трудом, подумал Эгрис. Отвык. Они оба отвыкли.

– О тайном еретическом обществе.

Удивились. Похоже, что искренне.

– О чём? – переспросил Дамиан.

Такие разные – и такие похожие. Будто два клинка, выкованные одним мастером. Рукояти, навершия, ножны у каждого свои, а закалка – одна на двоих.

– О том, чем по ночам занимаетесь.

Переглянулись. Значит, есть, что скрывать. Эгрис нахмурился.

– Каримир. Ты – капитан агемы, с тебя и спрос. Почему младшие когти бегают голыми по городу?

Насупились, глаза опустили. Выходит, правда.

– Было? – с нажимом спросил Эгрис.

– Да, Великий яр, – ответили оба в один голос.

– Мне что, клещами из вас вытаскивать? Дамиан!

– Ну было… Мы на речку бегали купаться, а кто-то одежду стибрил. Вот и пришлось…

– Купаться? Осень же, вода холодная.

– На озере холоднее… Мы привыкли, круглый год купались.

– И остальных заставляли?

– Почему заставляли? Просто сказали: кто не прыгнет, тот девчонка…

– И все прыгнули?

– Все.

– А что за ченударские заклинания вы кричали на весь город?

Мальчишки опять смутились.

– Это не заклинания… – начал Каримир.

– Это улгайцы так ругаются, – закончил Дамиан.

Велияр усмехнулся в бороду.

– А в холодной кто у тебя сидит? – спросил он Каримира.

– Никто, Великий яр. Сидел младший коготь Шим, но уже вышел.

– Сын яра Витлиама?

– Да, Великий яр.

– За что?

– За неподчинение приказу. Отказался идти на тренировку.

– Ленивый боров. Мне такие в агеме не нужны, – хмыкнул Дамиан.

Жуткое еретическое общество таяло на глазах, оборачиваясь обычными мальчишескими выходками. Теперь нужно только убедить в этом остальных. Если, конечно, Отис не припрятал в рукаве ещё что-нибудь.

Разбирательство затянулось на две недели. Вызывали увальня Шима, вызывали его отца Витлиама, вызывали капитана младшей агемы Каримира и всех коготков, даже свидетелей-горожан и сторожа, гонявшего похитителей поздних яблок из замкового сада.

Коготки вздыхали и признавались в краже яблок.

Наследник улыбался и признавался, что это он придумал состязание: кто принесёт больше яблок и не попадётся – тот и выиграл. Каримир был против, но уступил, ведь Дамиан – наследник, а коготки – его верные стражи.

Отис был вне себя. Витлиам трусливо предал его, как и остальные. Под взглядами Эгриса и советников Малого круга этот толстяк мямлил что-то невразумительное, стараясь вывернуться наизнанку. Не так понял. Проявил излишнее рвение. За сыночка переволновался. Готов вложиться в строительство… Вот из-за таких скверна ещё прячется по углам, набрасываясь исподтишка с отравленным кинжалом в тот самый миг, когда ты уже думаешь, что победил. Сколько чистых братьев полегло в этой схватке из-за трусливых предателей!

Отис попытался вернуться к ночным купаниям голышом. Если не в ереси, то в распутстве и склонении ко греху он сможет обвинить это улгайское отродье!

Но тут и Эгрис, и остальные встали на дыбы, наотрез отказавшись вызывать мальчишек по второму разу. Есть у многоуважаемого чистого отца доказательства? Младший коготь Шим писал о чём-то подобном в своём письме? Нет. И нечего на их сыновей напраслину наводить. Отроки непорочны и чисты. А дабы и впредь оставались таковыми – внесём в устав агемы новые правила. Чтоб друг перед другом не обнажаться, слов непотребных избегать, а за воровство – хоть яблок, хоть иного чего – битыми быть прилюдно. Но на первый раз простить.

Отис же, продолжая печься о чистоте агемцев, предложил селить их в отдельные комнаты. Пусть разорятся упрямые яры, пусть затянется шумная бестолковая стройка… а там и другой случай подвернётся.

Яры шумно согласились. Агемцы – лучшие из лучших, первые яричи Лугории, наши сыновья, так не пожалеем для них ничего! Под радостные крики яр Каримир ухнул кулаком по столу и провозгласил:

– Отдаю свой новый дом под агему! Он всё равно пустует, и комнат хватит на всех!

Яры возликовали. То, что грозило несмываемым позором, потом – излишним расточительством, обернулось теперь шутливой историей ко всеобщему удовольствию. Только чистый Отис сурово хмурится, ну так на то он и поборник чистоты, ему положено кругом нечисть вынюхивать.

Когда же благородные яры пожелали посетить своих отпрысков в новом доме, их пустили. Один раз. И сказали, что новым уставом агемы запрещены посещения посторонних. Потому что агема растит воинов, а не маменькиных сосунков.

Эгрис с Каримиром довольно улыбались. Первый удар отбит. Более того – удалось так ловко спрятать агему на виду у всех, что не подкопаешься. Всё сделано по настоянию благородных яров и под присмотром чистого Отиса. Просторный дом с большим двором для тренировок, с отдельным выходом за городскую стену к берёзовой рощице, вокруг которой можно бегать по утрам, не беспокоя порядочных горожан – можно ли желать лучшего для их сыновей?

Глава 3