– Возрадуйся! Тебе выпала великая честь, ничтожный человечишка, – незнакомец брезгливо фыркнул, отдёрнул руку и обтёр её об испачканное одеяние.
Голова Николаса мотнулась, глухо ударившись о стену, и безжизненно свесилась на грудь.
Бывший узник с нескрываемым отвращением пнул неподвижное тело и, протиснувшись ужом меж прислужников Повелителя, с видом победителя распахнул ногой дверь.
Кортеж скрылся, оставляя позади себя трупы агентов и дрожащих задержанных, испуганно сжавшихся в своих камерах.
Глава 1
– Владыка, нас предали! – вместе с хаотичным лязгом мечей в тронный зал ворвался истошный крик. Массивная фигура на высоченном резном кресле тревожно вскинула голову и замерла. Не веря своим глазам, тот, кого назвали Владыкой, напряжённо следил взглядом за бесстрашным вторженцем, ловко орудующим двуручным мечом, и восторгался. Он узнал этого юношу, и печать боли омрачила чело. Разве не сам он учил его тайным приёмам, отваге и ловкости? Разве не тот самый меч он собственноручно вложил ему в руки? И вот… награда. В сердце кольнул предательский уголёк, но Владыка не дрогнул.
Кто он такой, чтобы идти против Судьбы…
– Прочь! – яростный окрик хлестанул по ушам, но, отчаянно выпятив грудь, один из защитников смело встал между нападавшим и троном.
Блеснула сталь, напряжение в воздухе разорвал резкий свист, и фонтан чёрной крови плеснул на подножие.
Владыка и бровью не повёл, когда горячее остриё упёрлось ему в шею.
Толпа повстанцев ввалилась в каменный зал, толкаясь и падая, поскальзываясь на липких разводах. Весь белый мрамор некогда великолепного пола был обагрен кровью защитников. Жалкая кучка выживших, прижавшись к шершавым стенам, отчаянно щетинилась мечами и пиками, бешено вращая глазами. Кидая обречённые взгляды на невозмутимого Владыку, они злобно щерились в сторону атакующих.
– Ну что же ты ждёшь? – голос Владыки звучал не испуганно, нет, но устало. – Давай, прерви бесполезную жизнь… Она не стоит и гроша, раз я не сумел взрастить в тебе верность семье!
– Семье? – взревел нападавший, и в глазах его запылал адский огонь. – Какой семье? Той, что всегда была холодна? Которой не было до меня никакого дела? – Рука юноши дрогнула, и холодная сталь царапнула кожу.
Притихшая было толпа загудела, расступилась, и в освещённый свечами зал шагнул высокий мужчина в рваном плаще. Длинные волосы его были собраны в хвост на затылке. Брюки из тончайшей кожи заправлены в сапоги, каблуки которых, звонко цокая, оповещали о каждом шаге вошедшего.
В огромном зале воцарилось молчание. Звонкой струной натянулась тревога. Казалось, вот-вот, и она лопнет, разметав по всему свету осколки гротескной картины происходящего.
Быстрым взглядом абсолютного мрака мужчина окинул присутствующих, и те в страхе попятились. Изогнув тонкие губы в довольной улыбке, он победно уставился на беззащитную перед сталью, открытую шею.
Шею того, кто целую вечность торчал костью в горле. Кто, упиваясь своей нескончаемой властью, совсем позабыл о потомках. Кто своими руками взрастил семя ненависти во чреве великой семьи. Взглянул и поморщился.
Даже сейчас, на краю своей жалкой жизни, тот выглядел устрашающе.
Пронзительно синий взгляд спокойно следил за приближением гостя… Нет – Победителя.
Мужчина занервничал, сбился с шага, будто наткнувшись на плотную стену. Мгновенно взял себя в руки и, вздёрнув подбородок, чеканя каждый шаг, продолжил свой путь.
Заминка Повстанца не осталась незамеченной, и волна ропота прошла по толпе.
Досадливо скрипнув зубами, мужчина лишь крепче стиснул в руке окровавленный меч и невольно ускорил шаг.
Как бы ни хотел он сейчас казаться равным Владыке, одного желания всегда было недостаточно.
Казалось бы гордая поступь со стороны выглядела излишне поспешной. Высокомерный взгляд – чрезмерно тревожным. А прямая спина – чересчур напряжённой.
А этот… Даже с остриём у глотки излучал непоколебимую стойкость и уверенность в своём превосходстве.
Мужчина злобно ощерился и перевёл взгляд на мечника.
– Браво, мой юный друг! Я не ошибся в тебе! – голос его перекрыл глухой рокот и радостным кличем вознёсся к каменному потолку.
Пламя свечей дрогнуло и заколебалось, вместе с ним затрепетали и тени на стенах.
Владыка это заметил. Лёгкая улыбка тронула его губы. Едва лишь, мельком, он взглянул на вошедшего, и вновь обратился к своему палачу.
– Ты мой внук! Сын моего сына! Отвернул свой лик от семьи ради этого?
Рука юноши снова дрогнула, и тонкая струйка кипящей смолы скользнула из-под острия стали. Владыка даже не дрогнул. Встрёпанный юноша обернулся к вошедшему, ища в нём поддержку и поощрения, но наткнулся на жадный насмешливый взгляд.
– Убей его, – махнул рукой тот. Небрежно, играючи. Будто хозяин своему ничтожному служке.
Юноша нахмурился. Разве таков был договор?
– Но как же? – заколебался он. – Мы ж договаривались просто захватить власть…
– Прикончи этого ублюдка! – рявкнул мужчина, но, уловив отблеск упрямства в синих глазах, тут же смягчился. – Я помню наш уговор, но ты тоже должен понять. Пока жив твой дед, у Ада не будет другого Властителя.
Громкий смех прокатился по залу.
– Бедный, обманутый мальчик. Как легко ты позволил обвести себя вокруг пальца? Разве этому я тебя учил?
– Заткнись! – зарычал мужчина в плаще, вкладывая в каждое слово всю свою ненависть.
Юноша вздрогнул, очутившись меж двух грозных мужей.
Владыка подался вперёд, наклоняясь над внуком, и липкая струйка на шее хлынула с новой силой. Парнишка испуганно охнул, оказавшись лицом к лицу с властным дедом. Глаза их встретились, и кобальтовая синева чистого могущества столкнулась с благородной бирюзой юношеского максимализма. Взгляды схлестнулись. Столкнулись, смешались и увязли друг в друге, проваливаясь в общее и давно позабытое.
Вот он, совсем ещё малыш, рыдает над сбитой коленкой, а над ним склоняется он. Дед. А в глубоких глазах тревогу сменяет спокойствие. Дед что-то шепчет ему ласковое, тягучее и накрывает рану широкой ладонью. Мгновенье, и боль отступает. Дед убирает руку и ерошит ему пушистые волосы. А на коленке уже ничего нет, лишь тонкая плёнка блестящей кожи.
Плечи юноши дрогнули, опустились.
И снова перед глазами возник образ деда.
Грозный, скорбный, склонившийся над неподвижными телами матери и отца. Его стиснутые в безутешном молчании губы. Жёсткий блестящий взгляд, а внутри целое озеро горькой влаги. Его сжатые кулаки и побелевшие костяшки напряжённых пальцев. А к ноге деда прижимается он. Крошечный мальчик с растерянным взглядом. Не сводящий глаз с липкой лужицы, растекающейся под телами. С саднящей болью в опустевшей душе и единственным родным человеком во всём мире.
Юноша отшатнулся. Меч с грохотом вывалился из ослабевшей руки. Горестное раскаяние затопило заблудшую душу, и дрожащие губы раскрылись, выпуская на волю слабый звук. Едва слышный, но как гром с небес значимый.
– Прости, дед…
И тут же мир перевернулся.
От стен потянулись густые тени. Юркими змейками нырнули в толпу, стремительными жалами правосудия, когтями возмездия.
Мужчина в плаще растерялся. Лицо перекосила гримаса страдания. Вытаращив глаза, он смотрел на то, как грозной величественной статуей поднялся на ноги тот, кого он уже считал побеждённым. А рядом с ним выпрямлял свою спину предатель, опираясь на руку того, кого только что едва не прикончил.
Смотрел и не верил глазам. Этот Трон, этот Зал уже должны были принадлежать ему! Только ему… Разве не он положил всю свою долгую жизнь на кон, связавшись с этим треклятым мальчишкой? А теперь…
– Предатель! – злобно зашипел он, прожигая взглядом ненавистную фигуру несостоявшегося убийцы.
«Какая же непостоянная девица, эта Фортуна…» – пронеслось в голове.
А вокруг него уже сгрудились приспешники. Своими телами закрывали они своего обманутого Повелителя, гибли, но оттесняли того прочь из Адского зала. Подальше от смертоносных укусов Теней, подвластных лишь одному Владыке Ада. От его скорого и беспощадного воздействия. Не раздумывая, впопыхах. В запретный срединный мир. Туда, где можно спокойно зализать раны. Где людское неверие сыграет им на руку. Где, пополнив ряды своей разгромленной армии, Повелитель вновь вскинет голову и обратит пылающий взгляд в сторону отринувшей его колыбели.