Надо добавить что-то помидорное к фаршу для сочности. У меня с этим вечная проблема. Святой Холодильник, помоги! И помог. Выдал мне банку лютеницы. Туда ее – в сковороды.

Фарш в сторону, теперь займемся соусом Бешамель. Это, поверьте мне, не Италия и не Англия. Это уже Франция. Французы всегда любили хорошо поесть. Особенно при версальском дворе, там, слава Святому Вертелу, как в Теремке – завтрак целый день, и обед параллельно. И к вопросу пропитания подходили с выдумкой и огоньком. Соус придумал знаменитый королевский повар Франсуа де Ла Варенн, и назвал в честь Луи де Бешамеля, маркиза де Нуантель, гофмейстера при дворе Людовика XIV. Несмотря на свое знатное происхождение, соус прост, демократичен и доступен, как президент Финляндии Саули Ниинистё, любящий посидеть на ступеньках ярмарочного балагана, в котором выступает его жена.

Берем ковшик или кастрюльку с толстым дном, чтоб не пригорало, туда полпачки сливочного масла. Расплавилось. Сыплем муки, две столовых ложки, полагаемся на волю Святой Конфорки и мешаем не переставая, чтоб не скомковался. Одной рукой мешаем, другой открываем бутылку молока и льем его в кипящую масляно-мучную массу. В результате имеем консистенцию жидкой сметаны. Не верьте тем обманщикам, что пишут в своих рецептах: «густой сметаны». Нет, именно жидкой. Его так больше, этого нашего с вами Бешамеля, маркиза де Нуантель.

И наконец, третья ступень постижения: тесто. Сыплю на стол муку горкой. Нашлось где-то с полкило, столько и сыплю. На вершине горки – кратер, туда яйцо бух и закопать. Потом кефир туда же закопать. Ничего лишнего, ни соли, ни сахара. Согласно писанию Святого Венчика, это недопустимо и ведет к впадению в ересь сладкоблудия. Вот стала раскатывать, а мука-то вся. Сыпь всю. Сыпать пришлось гречневую, что придало тесту некую сарацинскую смуглость. Тесто получается несколько резиновое, раскатываешь, а оно сжимается шагреневой кожей. Это правильное тесто.

Все. Три ступени постижения лазаньи пройдены. Теперь я мастер.

Скупыми выверенными движениями создаю шедевр. Посудину стеклянную мажу сливочным маслом. На дно – первый слой теста. Сверху фарш, затем бешамель и тертый сыр. Второй лист теста. Снова фарш, бешамель, сыр. Третий лист. Три ступени посвящения – три листа теста. Сакральное знание. Тайный смысл. Учение Святых отцов-сотейников. Третий лист заливаем оставшимся бешамелем и щедро, как осенний листопад, сыплем сыр.

Пихаем в пещь огненную на сто восемьдесят градусов на полчаса. Поем Псалом «Радуйся Святая Скалка, ибо ты приносишь нам радость». На последних десяти минутах не забыть включить в пещи огненной вентилятор, дабы покрылась лазанья сырной корочкой, аппетитной на вид.

Подавать красоту со светлой улыбкой и красным вином.

Беларусь. Озеро Нарочь. Начало ноября.Санаторий "Сосны" стоит, действительно, среди сосен, почвы здесь песчаные, поэтому вся льющаяся каждый день с неба вода уходит в песок сразу, и под ногами, когда идешь через лес, сухо. Один день шел снег, но до земли не дотягивал, исчезал где-то на уровне колена. О погоде, собственно, всё.

Далее, собственно, о санатории:

Номер наш весьма обширен, предназначался, видимо, раньше для какого-нибудь советского начальства. Спален в нем две, они тоже просторны, с большими кроватями, вместительными шкафами, тумбочками и столами. У детей в комнате есть телевизор, у нас одна (!) настольная лампа типа «ночник» на одной прикроватной тумбочке. Безусловно, она вместе с прилегающей стороной кровати досталась Ивану, я по ночам не читаю. Почему мне не досталось лампы? Просто с моей стороны нет розетки. За ее отсутствием и лампа ни к чему. Еще есть гостиная: там длинный угловой диван, большой телевизор, столик для распивания чего-нибудь булькающего и шкаф-горка со стаканами, бокалами для вина, водочно-коньячными рюмочками, чайными чашками и блюдцами, укомплектован шкаф ложками-вилками, ножом с небольшой разделочной досочкой, консервным ножом и штопором. Как видите, все, что надо для отдыха, присутствует. Есть еще электрочайник, но тут мы мимо, обходимся тем чаем, что дают в столовой. Да, безусловно есть и холодильник, он стоит в прихожей, а она, скажу я вам, не маленькая. Санузел раздельный, есть душ, но там я пока была один раз, я и так здесь с утра не просыхаю. Но об этом чуть позже. Мебель вся – гомельдрев, с претензией на классику.

О питании:

Кормят часто, много, разнообразно. Не кормят – откармливают. Всё питание построено как шведский стол, бери что хочешь. Только супов в обед – три-четыре вида, мясо, котлеты, рыба в разных вариантах, гарниров тоже несколько, вкусно. Еще есть такие деликатесы (деликатесы, потому что больше мне такого нигде не подают), как котлетки морковные или, к примеру, свекольные, оладушки капустные, и какие-то уже совсем запредельные блюда: запеканка морковно-яблочная, лапшевник с яблокам же, суфле картофельное, с чем уже не помню. В общем я жирую, откармливаю себя, как медведь перед спячкой.

О процедурах:

Почему я не просыхаю?

В десять утра, это уже после завтрака, я иду на гидромассаж, и двадцать минут валяюсь в ванне, а по мне таким брансбойтом с мощной струей под водой тетенька возит. Дивно, слегка напоминает избиение палками по-китайски. После этого я сразу иду в бассейн, чтобы поплавать там вольным стилем. Бассейн прекрасен: где-то двадцать на двенадцать метров, голубой кафель, голубая вода, с одной стороны – всякие массажные булькалки. Когда везет, я там одна одинешенька. Если нет, значит, сам-сём: человек семь-восемь. Контингент водоплавающих – главным образом, собес. Старушки в шапочках для душа с разноцветными цветочками, как престарелые Офелии, дрейфуют по голубым волнам. В одном месте из борта под водой вырывается струя под напором, и старушек легкими осенними листьмя сносит к противоположному борту. Там они некоторое время кружат в вихревом потоке, потом с легким смехом разлетаются в разные стороны.

Продолжаем разговор, как говорил Карлсон гнавшейся за ним с шумовкой наперевес фрекен Бокк. Еще про бассейн.

В одном углу стоит дядька. Стоит прочно и долго. Казалось, отдыхает человек, старушками любуется. Но нет. Все не так просто. Здесь свил себе гнездо человек-паук разговорного жанра. Он подстерегает жертву. Вот рядом остановился средних лет довольно приятный мужчина. Приятный, потому что смотреть на него приятно: плывет хорошо, а не самым распространенным жабьим стилем. Человек-паук жадно открывает рот и начинает «заглатывать» жертву. Для затравки он спрашивает что-то самое банальное и очевидное, но на что нельзя не ответить. Например: «Во сколько обед?» И все, разговор завязан. Потом он что-то говорит, умело держит паузу, не слишком большую, чтоб жертва не успела очухаться и уплыть, вовремя спрашивает о чем-то и выслушивает ответ, слегка склонив голову в резиновой шапочке к левому плечу. Он не отпускает свою жертву в течении двенадцати (!) минут. Я засекаю время по висящим на стене часам. Вконец замерзшая жертва все-таки умудряется оторваться и убегает из воды в Комнату Солнца.

Комната Солнца – это волшебство и чудо белорусского технического прогресса. Там шумит морской прибой. Кричат чайки. Порывами дует легкий бриз, когда открывают дверь. На белой гальке стоят шезлонги. В них – распростертые тела с черными очками на носу. Тепло и ярко. А на потолке висит огромная круглая лампа, как в операционной или в кошмаре американского ужасника, она испускает на нас ультрафиолет, и мы загораем. За огромным, в пол, окном беззвучно сыплет снег. Кажется, можно встать на этой прозрачной границе, вытянуть руки в стороны, и тогда одна ладонь окажется под теплым светом, а ко второй доверчиво прильнут снежинки.