Амальфи еще меньше, чем Позитано: пять тысяч человек на пять квадратных километров. По нашим российским меркам, это и не город вовсе, так, поселок городского типа, но как здесь интересно! Одни только проходы сквозь дома от улочки к улочке чего стоят. Тесно застроено, чтоб пройти к соседнему дому, весь квартал огибать придется. Лучше прямиком сквозь дома проложить проход, узкий, без естественного освещения, зато короткий. Представляю, как тут ходили в средневековье – с факелами, закутавшись в плащ по самую шляпу для маскировки. А еще вытесанные в скалах лестницы и сады на крышах. Сколько сюжетов напрашивается!

Основан город был в четвертом веке римским императором Константином Великим. Но расцвета достиг во время правления герцогов Амальфи в девятом и десятом веках. Тогда это была могущественная коммуна с населением в пятьдесят тысяч человек, разбогатевшая на морской торговле. Амальфи боролся с Генуей и Пизой за звание главного порта Италии. А сборник законов «Морское право Амальфи» служил кодексом торгового мореплавания вплоть до шестнадцатого столетия.

Весь одиннадцатый и двенадцатый век Алальфи потихоньку скатывалось в упадок, то ли власть новых герцогов Салернских была не хороша, то ли набеги норманов и пизанцев доконали. Оставалось заниматься рыболовством, производством бумаги, макарон и лимончелло.

В Соборе Андрея Первозванного, покровителя города, хранятся мощи святого. Сам собор выстроен в редком архитектурном стиле, нормано-византийском, ворота его выкованы в Константинополе. На площади перед высокими ступенями собора вечно толкутся туристы, щелкают камерами, усаживаются на открытых террасках кафешек, галдят грачиными стаями.

За всю дорогу по Италии мы ни разу не заказали отель заранее через Букинком. Приезжали в очередной город и искали себе приюта. И нам всегда везло. Повезло и здесь. Отель «Луна Конвенто» – не просто гостиница. Это монастырь, основанный еще Франциском Ассизскимв в 1222 году. Восьмисотлетняя история, мавританский стиль и мистический налет старины. Номеров здесь всего сорок пять, и ни один не похож на другой. Знаменитости любили здесь останавливаться: и Хэмпфри Богарт, и Ингрид Бергман, и Роберто Росселини, и еще многие. В отеле есть даже церковь, наследие монастырского прошлого, в ней устраиваются свадьбы.

На входе в отель висит мемориальная табличка со словами: «Отсюда Рихард Вагнер выехал в Равелло на осле».

По дороге, поднятой на высокие арки над каменистым пляжем мы пошли в соседний городок Атрани. Все-таки, изначальной идеей нашего путешествия был пешеходный маршрут, а мы вон сколько раз то на электричке, то на автобусе ехали. Дорога лентой обвивала выступающую в море скалу. Солнце палило. Небо сверкало. Море пускало солнечных зайчиков. Все мысли занимала бутылка воды.

Амальфи и Атрани – братья-близнецы. Но Атрани произвел на нас несколько депрессивное впечатление. Возможно, просто потому что мы пришли сюда из города-праздника Амальфи. Пустовато, местные жители не снуют по улицам, а туристов мало. Здесь тоже улицы-лестницы, бесконечные повороты и подворотни. Иной раз вываливаешься из узкого тоннеля прямо в чей-то двор и, спотыкаясь о выставленную обувь, обходя сушилки с мокрыми простынями, прижимая руки к груди: «Scusi, извините», убегаешь в другой тоннель.

А еще мы сходили в Долину мельниц и Железную Долину. Они тянутся одна за другой в горном ущелье вдоль русла реки Каннето. Когда-то здесь была промзона: бумажные мельницы, фабрика Нолли по производству макарон, металлургический завод. Нынче это лишь живописные руины на берегах заросшего буйной зеленью ручья. Арочные мостики, лесная тропа, лимонные сады чуть выше, на склонах гор. Чтобы сюда попасть надо обогнуть Музей бумаги и выйти на лестницу со стрелкой: «Valle delle Ferriere». Если уж переводить дословно, то это не Железная долина, а Долина металлургического завода. Вот отсюда и двигайтесь – семьсот пятьдесят ступеней вам под ноги.

Из Амальфи опять же морем мы ушли к конечной точке нашего путешествия – Салерно.

Город хорош с воды. Белые корпуса домов, обещающий курортные прелести променад вдоль моря, кудрявая гора и шапочкой на ее макушке громада замка.

Но вот оказываешься внутри картинки, на том самом многообещающем променаде. И сразу понимаешь, что обещать – не значит жениться, а привлекательная перспектива, превратившись в окружающую действительность, теряет всю свою радужную окраску.

При ближайшем рассмотрении недоуменно задираешь бровь: мусорят все, а убирать некому? Дорожки и зеленые газончики – все засыпано мусором. Ветер радостно гоняет бумажные салфетки, пластиковые стаканчики сбиваются кучками под материнские бока бутылок, упаковки от пиццы черепахами прячутся в траве. Может, накануне в городе был Праздник непослушания?

Мы не задержались здесь надолго: прошли по набережной, застроенной современными зданиями, побродили по пляжу, собирая ракушки и пестрые кусочки кафеля, перекусили в безликой забегаловке и поездом вернулись в Неаполь. Поход закончился – пора домой.

Что-то вроде постскриптума к нашему итальянскому походу.

Блюдо местной кухни, которое я приготовила по возвращению в Питер. Это именно рецепт. И прошу относиться к тексту, как к рецепту. Ко мне как раз собирались гости: поболтать и про Италию послушать, и я расстаралась – приготовила лазанью.

Лазанья – материя тонкая, почти метафизическая. Специальных сушеных тестовых листов у меня нет, да простит мне сие прегрешение Святой Доширак. Тесто придется делать самой.

Все думают, что лазанья – блюдо итальянское, сродни их многочисленным видам пасты, и даже рецепты ее были найдены в неаполитанских кулинарных книгах тринадцатого и четырнадцатого веков. Но британские ученые доказали, что блюдо это английское. И делали его еще в четырнадцатом веке при дворе короля Ричарда II. Не верите? Найдите и прочитайте на сайте BBC.

Ну итальянское там оно или (чур меня, тьфу-тьфу, оборони, Святой Кумин) британское, а делать надо.

Приготовление лазаньи, как посвящение в любое на выбор таинство, состоит из трех ступеней:

Мясная начинка

Соус Бешамель

Тесто

Потом все смешать, но не взбалтывать.

Берем три пачки фарша, что дает нам полтора кило. Жарим его с луком и чесноком. С луком – по-английски, с чесноком – по-итальянски. Это понятно. И специй туда, специй. Я плыву по кухне и щедро, как Царевна Лягушка, она же Василиса Прекрасная, сыплю из рукава в две сковороды зиру, имбирь, хмели-сунели, мускатный орех. Хорошо! Благоухание во все стороны. Да, красный сладкий перец туда же и корицы, что ж что не выпечка, корица к мясу – первое дело. Святые Приправы, соль забыла! Где она? А, вот моя красная солилка марки «Пежо». Да, настоящий Пежо, без обмана, вот вам истинный пест и ступка. Пежо, между прочим, начинал с производства перечных мельниц и ручных кофемолок. И лишь значительно позже, догадался приделать к ним мотор и поставить на колеса. И до сих пор выпускает вертелки для соли и перца. Кризисы же постоянные в автопроме, а это поможет на плаву удержаться.