— Мишка, Мишенька… — шептала она, и тут все выключилось разом и совсем. Кроме базовых инстинктов. Алиса называет его по имени. Его видит, его чувствует внутри себя, его обнимает. Никогда его не посещали мысли о том, что в постели с ним девушка думает о ком-то другом. А вот сейчас получить подтверждение, что Алиса именно его вот так… оказалась вдруг и жизненно необходимым, и сладостным. Он зарылся носом ей в шею, переводя дыхание. Она так сладко пахла везде. И там, внизу, и здесь, в шее. По разному, но очень сладко. Коснулся губами нежной кожи. И вдруг, неожиданно для себя, впился зубами. Никогда никому Миша не ставил засосов. Глупость это. И непорядочно. А тут вот потребность пометить Алису перекрыла вообще все. Сейчас она ему вломит. Точно вломит. Ну и пусть вломит.

А она прогнулась, обвивая ногами плотнее. И повернула голову. И выдохнула со стоном:

— Миш-ш-ш-ка …

Под Алисины всхлипывания: «Миша, Мишка» он поставил ей три засоса на шее, прежде чем взялся за нее всерьез. И оказалось, что собственную выдержку Миша недооценивал. С дрожью, всхлипываниями, стонами, трясущими руками и мокрой спиной, но он довел их двоих до совместного взрыва удовольствия.

Зато потом с чувством исполненного долга рухнул на Алису недвижным и почти бесчувственным тельцем. И позволил так себе лежать. Потому что даже после прошедшего густой щеткой по всему телу оргазма ощущать Алису под собой — было отдельным и очень ярко чувствуемым удовольствием. Он словно забирал ее себе, под себя, в себя, прятал там, присваивая себе. И это было совершенно новое ощущение.

Как и, кстати… Может, это заразно…

— Оказывается, я тоже кончаю с соплями… — Миша приподнялся на локтях и попытался откатиться в сторону. И почувствовал, как женские икры на его пояснице сомкнулись сильнее.

— А раньше без них кончал? — Алиса смотрела на него из-под длинных ресниц. Они у нее темные. В отличие от волос.

— Раньше так никогда не было… — честно сознался Миша. — Алис, отпусти меня, я хоть высморкаюсь.

— Нет, — покачала головой она. — Не отпущу. Можешь вытирать о мое плечо. Или о волосы. Я разрешаю.

Это было так странно. Нелепо. И так при этом… как-то правильно. Мишка усмехнулся и, обняв ее покрепче, перекатился вместе с Алисой на спину.

— Протяни руку и достань из тумбочки платочки бумажные.

Она выполнила.

— Ой, это не платочки.

— Это нам тоже скоро пригодится, — Мишка покосился на упаковку презервативов. — Ищи дальше.

А потом он прочищал забитый нос и дразнил Алису тем, что второй раз у нее было не по-настоящему, потому что без соплей. А она молчала, положив ладонь ему на грудь и устроившись на ней подбородком. Слева на белой шее красовался синевато-багровый засос. Не единственный, кстати. И Мишка как раз раздумывал, стоит ли извиняться. Совершенно не хотел этого делать. И в этот момент у него громко заурчало в животе. Алиса вздрогнула от неожиданности — и рассмеялась.

— Да, я очень примитивно устроен, — Миша с удовольствием повел рукой вверх-вниз по изгибу женской поясницы. — С обеда ничего не ел. Пошли-таки пробовать борщ, а?

— Пошли, — с улыбкой согласилась Алиса.

К тому моменту, когда Алиса вышла из душа, на столе уже было сервировано — две тарелки с борщом, сметана, корзиночка с хлебом.

— Слушай, Алис… — в руках у Миши был пакет с чем-то небольшим и круглым. — Я сегодня в кафе выпросил пампушек к борщу. Они очень вкусные.

— Здорово.

— И чесночные, — усмехнулся Миша. — Там прямо чеснока не пожалели. Но, с другой стороны, если мы будем есть их вдвоем…

— Будем! — решительно ответила Алиса, села за стол и взяла в руки ложку. — Сейчас меня покормят, сейчас меня покормят…

Миша расхохотался — и полез в шкафчик за тарелкой для пампушек.

Пампушки оказались очень вкусными и очень чесночными, борщ — выше всяких похвал. Алиса даже добавки попросила — ей казалось, что она вкуснее ничего в жизни не ела, никакие ресторанные изыски не могли сравниться с этим блюдом, приготовленным человеком, сидящим напротив. А сам Миша за чаем отдал должное печенью, которое тоже, оказалась вкусным, но Алиса смогла только откусить маленький кусочек — после двух порций борща места в желудке уже не осталось.

А после чая Миша принес из ванной пластиковую бутылку. Это оказался ополаскиватель для полости рта. Он налил в колпачок, влил это себе в рот, пополоскал — а потом сплюнул в раковину. Сел напротив Алисы и подвинул лицо близко, так, что носы почти соприкасались, а дыхание спешивалось.

— Будешь меня такого целовать?

Алиса некоторое время смотра в кошачьи желто-зеленые глаза, а потом повторила Мишин маневр с ополаскивателем. И без лишних слов поцеловала.

Поцелуй с отчетливым привкусом ментола был очень горячий и очень жадный. Теперь они уже точно знали, как им надо целоваться. Миша без лишних слов подхватил ее на руки и отнес в постель. И снова была жаркая близость и взрыв обоюдного наслаждения. А потом они, утомленные борщом, пампушками, печеньем и сексом, одновременно уснули, обнявшись.

— Алиса! — ее трясли за плечо. — Алиса, вставай, пора.

Она сначала открыла глаза, а потом резко села на кровати. И только потом — подтянула одеяло к груди.

За окнами было еще темно. Рядом на постели сидел Миша — только, в отличие от нее, уже явно умытый, в термобелье и бодрый.

— Давай, Алис, полчаса у тебя на все про все, — он легко потрепал ее по плечу. — Кашу я сварил, бутерброды на столе, чай заварен, полотенце твое в ванной.

Алиса смотрела на него, не очень понимая, о чем говорит Миша. Весь вчерашний вечер веером разворачивался у нее перед глазами, и…. и она никак не могла понять, при чем тут чай и каша.

— Алис, ты чего? — Миша смотрел на нее недоуменно. — Или ты… на гору сегодня не поедешь? Нет, если хочешь, оставайся, отдыхай…

— Нет-нет, я поеду! — у Алисы наконец в голове образовалась ясность. Вчерашний вечер и все, что в нем случилось, она еще успеет обдумать. А сегодня наступил новый день, в котором очередное занятие в снежной школе. И о том, чтобы пропустить занятие, не может быть и речи! Это же значит, что она не будет рядом с Мишей целый день. А там всякие на него заглядываются…

— Вот и умница! — широко улыбнулся Миша. — Тогда поторопись.

И, перед тем как встать, наклонился и крепко поцеловал Алису в губы. От него пахло зубной ментоловой пастой и теплым удовольствием.

До гостиницы они доехали с помощью все того же водителя, который уже увозил и привозил Алису до дома Миши. А теперь они едут утром и уже вдвоем. Алиса запретила себе думать о том, что подумал про нее водитель. Что-то неприятно кололо, но Алиса не позволила себе сосредоточиться на этом чувстве. На мысли, что она далеко не первая девушка, которая утром выходит из квартиры Михаила Девятова. Не первая и не последняя.

Миша проводил ее до двери отеля.

— Давай, Алиса, двадцать минут — плюс-минус. Встречаемся на бирже. Пять минут я тебя подожду. Но если будешь опаздывать сильнее — ищи нас на трассе! — он коснулся ее губ легким поцелуем и быстро пошел в сторону склона.

И выделенных ей двадцати минут Алиса потратила целую минуту, провожая взглядом его фигуру. А потом тряхнула головой и резко обернулась к дверям отеля. Дальше все почти бегом — в номер, переодеться, вниз, в лыжехранилиище, забрать снаряжение и бегом на биржу.

Успела!

— Алисочка, я бы тебе советовал флисовый шарфик на шею надеть…

Алиса обернулась. За ее спиной стоял Паша. Именно его проникновенный шепот заставил ее обернуться.

— Зачем? Жарко очень! — Алисе и в самом деле было жарко. Тело было разогрето, а здесь, в кафе, было и вовсе даже душновато.

— Затем, что у тебя вся шея в синяках. Или ты специально хватаешься засосами от Девятова?

Через пару секунд до Алисы дошло, она ахнула — и схватилась за шею. А ведь, кажется, да…