Добравшись до заветной цели,

Боясь дыханием нарушить тишину,

Они присели, окружив собою стебелёк цветущий,

И с восхищением смотрели,

Как крохотный росток

Стремленьем к жизни пробивает камня толщину!

Глазами жадно

Миро и Камура изумлённо созерцали,

Как красота и сила в нём сошлись.

И вдруг в какое-то мгновение

Глаза их встретились и взгляды их сплелись.

И тут же нежности поток

Ход мыслей им смешал

И чувственным порывам

Сменил он направленье.

Глаза Камуры увлажнились,

И руку Миро нежно теребя,

Сказала тихо, со смущеньем:

– Я вижу в нём… тебя…

И Миро, глядя на Камуру взором ясным,

Наполненный любовью, тихо произнёс:

– Ты для меня прекрасней всех цветов на свете! —

И руку её бережно к губам поднёс.

Так маленький росток

Скрепил любви признанье,

И символом их чувств

Он стал навек.

С тех пор прошло не более двух лет —

Как незаметно эти годы пролетели,

И Миро, и Камура повзрослели.

Но искра вспыхнувшей любви

Переросла в союз сердец единый,

И невозможно и представить

Друг без друга их.

Уж ходит юный Миро в море,

В нелёгкой доле рыбака отцу старается помочь.

Но не тепло родного дома

Его манит на́ бе́рег вернуться,

А страсть в глаза Камуры милой окунуться вновь.

И вид влюблённых, за руки держась, идущих рядом,

Всем жителям деревни умиляет взор!

И каждый их с улыбкой провожает,

И вслед им восхищённо говорит:

– Как только час настанет,

Венец невесту озарит!

Подростки также к их единству душ привыкли

И относились с уважением к их любви,

И если звали одного участие принять

В нехитрых развлечениях,

То знали точно, что зовут двоих.

В сердцах влюблённых нет секретов,

Друг друга понимают и без слов:

Готовы разделить и радость, и мечту,

Плоды фантазий бурных

И без причин пришедшую тоску…

Тяжёлый сон однажды разбудил Камуру,

Вой ветра за окном стал страхи нагонять,

Предчувствие беды ей защемило душу,

И не смогла она тревогу мыслями унять.

Накинув шаль, дорогою привычной

Помчалась к дому Миро, торопясь,

Чтоб только лик его родной увидеть,

Поцеловать и с нежность обнять.

Тихонько постучав в окошко,

Боялась разбудить весь дом,

Готова подождать немножко,

Но уж лицо встревоженное Миро

Увидела немедля за окном!

И сам стоит босой уж за порогом,

В руках он держит плед, чтоб милую согреть,

И только после, как её укутал,

С тревогой произнёс:

– Кто мою девочку обидел,

Скорее мне ответь?

– Прости, герой мой ненаглядный,

По глупости нарушила твой сон,

Ведь нет причин, как нет и виноватых.

Тревога смутная и тихий ветра стон

Закрались в сердце мутною волной,

Но, лишь тебя увидев, обрела покой…

– Ну, что ты!

Для меня труднее ночи расставанья

Нет ничего, поверь!

И утра живу надеждою одной —

Скорее встретиться с тобой!

Так, пледом связанные вместе,

Они, обнявшись, встретили рассвет.

Казалось, что ничто на свете

Их разлучить не сможет,

И нет на белом свете бед…

Но страшная беда пришла

Без стука и без приглашенья,

Безжалостно все двери отворив,

Заполнила собою всё пространство,

Людские мысли захватив.

Как часто в нашей жизни происходит

То, что веками нас хранит,

Потом к нам в дом приходит

И палачом безжалостно казнит!

Скала, что бухту от штормов хранила,

Огромной глыбой с грохотом причал накрыла

И массой неподъёмной за мгновенье

Все лодки раздавила рыбаков.

И счастье, что дома стояли выше,

Никто не пострадал из спящих там жильцов.

Но весь нехитрый флот —

Дохода скромного источник —

Был под камнями погребён.

Запасов хватит ненадолго,

И страх ползучий, как туман.

Страх смерти голода

В умы людей закрался,

И там захлопнулся тисками, как капкан!

А страх беспрекословно управляет

И разумом, и чувствами людей.

И подвиги от страха совершаем,

И глупости ужасные творим.

Собрали вскорости Совет, чтоб сообща решить,

Как на судьбы суровой вызов им ответить:

Как дальше жить? Как выжить?

Как жизнь в родной деревне сохранить?

На том Совете тишина стояла долго,

Но встал один «мудрец» и произнёс он речь:

– Чтоб избежать голодной смерти

И чтоб сберечь нам всех людей,

Необходимо нам продать двоих детей.

И на полученные средства

Восстановить с десяток наших кораблей!

Молчание собравшихся гудело, как призывный рог,

Но выхода другого предложить никто не смог.

И было решено, что выбор жертв той скорбной сделки

Укажут жребия слепые стре́лки.

И выбор пал на лучших, чем привёл в смятение Совет,

Но принято решенье, и пути назад уж нет!

Камуру – в услуженье господам,

В солдаты Миро – на долгих десять лет.

И так в одно мгновенье

Мечты, надежда обрученья и солнца свет —

Всё рухнуло. И на вопрос:

«За что? И почему?» – ответа нет.

Как монумент посмертный, Миро бледный,

Когда весь смысл вердикта до сознания дошёл.

Хоть сердце раздирает звоном крик предсмертный,

Уста его зажаты и в глазах лишь пелена,

Общины волю он испил, как яд – до дна!

И только мать могла услышать стон души истошный.

В отчаянии пытаясь защитить своё дитя,

Она рванулась к сыну, чтоб закрыть собою

Душевных мук сочащиеся раны.

Но вдруг в объятиях его она застыла

И на руках повисла бездыханным телом…

Отец взял на руки жену, как самый хрупкий дар,

Пошёл к дверям и, повернувшись к сыну,

Он, потерявший все, сквозь слёзы прошептал:

– Ступай сынок, простись с любимой,

Есть время только до утра,

С любимой мамой хорошо всё будет,

Об этом позабочусь я.

Так он исчез во мгле, и принял Миро от беды

Ещё один щемящий дар: надежда вновь обнять

Когда-нибудь родителей любимых

Развеялась, как сумрачный туман.

Дорога вечностью казалась, а раньше занимала миг.

Брёл Миро медленно, но дома милой он достиг,

Чтоб, как в последний раз, напиться счастьем

И вусмерть насладиться образом Камуры!

Там тихий плач из окон доносился

И горя призрак там витал.

Казалось, все дома и все их закоулки

Своей рукой костлявой он достал.

Камура на крыльце сидела,

Руками обхватив колени, смотрит в пустоту.

Завидев Миро, тихо повернулась, глотая слезы:

– Вот и ты, мой милый! Иди, присядь со мной.

Сил больше нету ни дышать, ни плакать,

И в сердце пустота, и мир теперь пустой.

Так просидели молча до рассвета,

Её он нежно за руку держал,

И только на прощанье Миро

Камуру крепко обнял и уверенно сказал:

– Нет силы той, что разлучить нас сможет!

Закончу службы срок, и я тебя найду.

Лишь об одном тебя прошу: и что бы ни случилось,

Дождись меня. Я обязательно приду!

А утром две повозки из деревни уезжали,

Все жители со скорбью их сопровождали,

И видом мрачным

Катафалки погребальные они напоминали

И роль свою они достойно исполняли:

Судьбу одну на части разрывали!