– Квартира принадлежит тебе?

Саша пытался сгладить неловкость. Он ощущал себя четырнадцатилетним парнем, которого соблазняет взрослая женщина. Откуда эта неловкость?

– Пока еще нет. – Саша приподнял одну бровь в вопросительном жесте. – Она в ипотеке у банка. Зарплата преподавателя не располагает к большим вложениям. А так по чуть-чуть. – Даша сделала приглашающий жест. – Проходи. Вешалка справа. Тумбочка под обувь там же. – Даша сняла ветровку, повесила и прошла в кухню.

Пока Саша рассматривал комнату, она пыталась сварить кофе. Она нервничала, пробивала мелкая дрожь.

– Даша! – Позвал ее Саша.

Она выглянула из кухни. Сварить кофе был предлог, чтобы собраться с мыслями. Она выключила турку и прошла в комнату.

– Да? – Откликнулась она.

Саша кивнул на туалетный столик, который рассматривал.

– Где ты купила эту прелесть?

Даша подошла и встала подле него. Она почувствовала себя маленькой девочкой рядом с мужчиной.

– Купила в одном антикварном магазинчике. Хочу такую же кровать с балдахином, как в романах с рыцарями. – Она засмеялась. – Столик пока не вписывается в интерьер, но надеюсь скоро все измениться.

Саша, повернулся к Даше, любуясь. Она отвечала таким же взором. Воздух накалялся. Даша почувствовала напряжение и предвкушение. По телу пробежал озноб, то ли от холода, то ли от возбуждения. Даша подняла руку и погладила Сашу по щеке, провела по изгибу губ. Он поймал пальчики губами, поцеловал их, и Даша прикрыла глаза от удовольствия. Поцелуи закончились. Даша открыла глаза и взглянула на Сашу. Его взгляд обжигал. Она сняла с него пиджак и начала расстегивать пуговицы на рубашке. Руки не слушались, но она продолжала их теребить. Саша не мешал. Он стоял молча и ждал.

Даша вытянула рубашку из-под брюк, справившись с остальными пуговицами, и она оказалась в куче с пиджаком. Даша пробежала пальчиками по плечам, спустилась к груди, запуталась в волосках. Потерлась пальцем о его соски. Саша втянул воздух от ее прикосновения. Когда-то он так поступил с ее грудью. Она решила повторить. Так как она не знала, что делать дальше, она в рассеянности потянулась к его губам. Он ответил на поцелуй, притягивая к себе. Руки его потянули свитер за края и сняли через голову. Он прервал поцелуй.

– Даша, если ты сейчас меня не остановишь, потом я не смогу сдерживать себя.

Даша потянула ремень на мужских брюках.

– Тогда не останавливайся …

Она расстегнула брюки и потащила их вниз. Саша перешагнул через них, поднял Дашу на руки и аккуратно положил на диван так, кстати, не заправленный.

В следующее мгновение Саша припал в поцелуе. Сначала нежно и ласково. Он слегка дразнил языком ее губы, проникая в самые глубины. И Даша прильнула в ответном поцелуе, прижимаясь к этому сильному и могучему телу. Саша целовал шею, плечи. Расстегнул лифчик. Его руки легли на грудь и погладили сосок. Даша выгнулась навстречу его руке, посмотрев затуманенным взором и наслаждаясь его прикосновениями. Он наклонил голову и втянул сосок в себя, обвел языком, потом также поступил с другой грудью. Даша ерошила мужские волосы, пытаясь прижаться сильнее. Его руки пытались расстегнуть джинсы. Он оторвался от груди, прокладывая дорожку из поцелуев вниз, туда, где сосредоточилось все желание. Он потянул штанины, избавляя ее от последней защиты. Трусы полетели в ту же кучу разлетевшейся по полу одежды.

Саша потянулся и впился новым поцелуем в губы. Даша с жаром отвечала. Он целовал лицо, шею. Задержался на груди и опустился вниз к курчавым волосам, скрывающим сердцевину наслаждения. Он слегка коснулся языком, вздрогнув, она выгнулась навстречу ласке. Он прошелся еще, заставляя ее постанывать от удовольствия.

Мужские губы побуждали еще сильнее выгибаться, затуманивали мысли. Жаркие поцелуи сводили с ума, заставляя комкать простынь руками и поджимать пальцы ног. Ее бедра двигались под умелым языком. Она кричала, призывая закончить пытку и подарить ни с чем несравнимое блаженство. Саша остановился, когда она думала, что больше не выдержит. Он приподнялся, упираясь во влажное и теплое лоно. Приник в поцелуе и стал входить внутрь. Даша задохнулась от нестерпимой боли. Она вцепилась в мужские плечи, пытаясь его оттолкнуть, но с восторженным стоном Саша ворвался в тело девушки, разрывая девственную плеву. Она вскрикнула. По щекам потекли слезы. Саша замер.

– О, Боже! – Он посмотрел на Дашу. – Этого не может быть!

Даша отвернулась. Пошевелила бедрами, приглашая продолжить. Он грубо впился в губы, вкладывая всю злость от обмана в поцелуй и начал двигаться. Он врезался снова и снова. Пока не задрожал, выгнулся с громким рычанием и упал на Дашу. Она лежала, не двигаясь, боясь пошевелиться. Слезы катились по щекам. Отчаяние снова быть отвергнутой накатило новой волной. Она попыталась выбраться из-под Саши. Он приподнялся на руках. Во взгляде проскальзывала злость, недоверие и предательство. Нет! Она его не предавала. Он не может от нее отвернуться, когда она так сильно в нем нуждается.

Он сел рядом. Одна нога согнута в колене, другая свободно выпрямлена на диване. На члене аллели следы ее крови, подтверждая недосказанность слов. Он провел рукой по волосам, принимая какое-то решение.

– Почему ты ничего не сказала? – Он посмотрел в упор, обвиняющим взглядом. – Почему заставила поверить … поверить … -- Саша замолчал, не смея произнести грубые слова в слух.

– Что у меня было групповое изнасилование? – Саша кивнул. -- Ты сам додумал, то, что не было произнесено. Я не помню ничего, что произошло после того, как я потеряла сознание, а пришла в себя уже в реабилитационном центре.

– Но ты знала, что осталась нетронутой, – Саша искал подтверждения слов в глазах Даши. Она опустила их. – Знала? – Саша кричал.

– Долгое время я сама думала, что меня изнасиловали, но потом врачи все рассказали. Оборонив, что внутренние шрамы заживают быстрее, чем внешние. Лучше изнасилование, которое со временем сотрется из памяти, чем всю жизнь видеть свое отражение и вспоминать муки агонии.

– Почему ничего не сказала?

– А что бы это изменило?

Саша выругался. Встал и начал одеваться. Даша села, завернулась в одеяло, как будто оно поможет скрыть ее тело от позора.

– Что ты от меня ждешь? – Слезы жгли глаза, но она призвала всю свою волю, чтобы сдержаться. – Когда я очнулась на больничной койке, все тело находилось в агонии. Каждая клеточка кричала от боли. Все тело представляло собой одно кровавое месиво. Врачи буквально вытащили меня с того света. Ты не представляешь, сколько я перенесла операций, чтобы восстановить функциональность организма. После каждой такой операции мне хотелось выть, кричать от раздирающей пополам боли. У меня в палате не было ни одного зеркала, так как я их все разбила. Я не могла смотреть на себя без содрогания и отвращения. Мне было противно видеть свое отражение в зеркале. – Ей даже удалось усмехнуться. – А мои драгоценные родители просто вычеркнули меня из своей жизни. – В ее словах послышалась горечь. – Я им стала не нужной. Испорченным товаром. – Она покачала головой, отгоняя старые воспоминания. – Долгие годы я потратила на восстановление душевного спокойствия. Девчонки по комнате в общежитие, устав от моих криков по ночам, пожаловались комендантше, за что меня вышвырнули на улицу. Если бы не Ольга, я не знаю, как бы выжила. – Она, наконец, посмела посмотреть Саше в глаза. – Все отказались от меня, все, все отвернулись. Что? Что ты ждал от меня? – Кричала она.

Ответа она и не ждала. Она прошмыгнула на кухню в поисках сигарет. Она дрожала и никак не могла прикурить. Что он сейчас подумает о ней? Она смотрела в окно, как восходит солнце, как потихоньку город приходит в движение. Сегодня воскресенье, мелькнула у нее мысль. Завтра на работу. Она разбита, предана и ей не хочется жить. Сможет ли она вынести этот день и не свести счеты с собой?

Она повернулась на мужской голос. Он стоял в проеме кухни, опираясь на косяк.

– Прости, если причинил боль. – Он действительно сожалел.