– Боже, храни ваши души, – прошептал Смит, глядя вслед куску металла и пластика, в котором падали на землю несколько десятков людей…

"До столкновения осталось сто сорок километров"

***

Резкий толчок бросил Кира, уже освободившегося от ремней, обратно в кресло. Потом лифт и пространство за окном погрузилось во тьму – полностью вырубило свет, в том числе и в принимающем доке. Несколько последовательных встрясок и его тело оторвало от кресла невесомостью. Через минуту в панорамном окне прощально мелькнули врата дока, и показалась Земля. Приближающаяся. Сердце ёкнуло. Закричали пассажиры, и снова раздался противный визг, который до этого портил любование космосом. Даже в такой ситуации он раздражал.

Кир лихорадочно пытался сообразить, что делать дальше. А что можно предпринять, когда падаешь в обесточенной капсуле с высоты полутора сотен километров? Невесомость подняла всех пассажиров в воздух и теперь они напоминали домашних рыбок, которые поняли, что кто-то бросил к ним в аквариум кипятильник. Беспорядочно дёргаясь в воздухе, люди бессмысленно пытались добраться до выхода.

Когда наружная обшивка капсулы загорелась в атмосфере, каждый ощутил себя в дьявольской колеснице, несущейся прямо в ад. Не хватало сатанинского смеха. Кто-то осознал всю безвыходность положения и обнял близких, тихо шепча слова утешения. Кто-то свернулся калачиком, ожидая неминуемого конца. На какое-то время повисла тишина и всё замерло. В темноте, озаряемой адским пламенем снаружи, подвешенные невесомостью, плавали эмбрионы людей. Как зародыши, которые через несколько минут переродятся в ангелов.

В волшебную, идиллическую картину ворвался рёв, вернувший людей в мир страха и неминуемой смерти. Взорвались воздушные баллоны, проделав огромную дыру в обшивке. Сорвавшийся с троса орбитальный лифт, по параболе достиг земной поверхности в районе безымянного атолла, практически стерев половину его с лица земли…

***

«Почему так больно?». В закрытые глаза горячо и настойчиво било солнце, кожу гладил приятный морской бриз, совсем неподалёку росли пальмы, а из живота торчал кусок трубы.

Кир резко сел и посмотрел на свой живот. Никакой страшной раны не было. Тогда он огляделся, вспоминая всё, что происходило в последние минуты. Вокруг был океан. Насколько хватало глаз, до самого горизонта. Капсула лифта умудрилась упасть на единственный клочок суши в этой водной пустыне, уменьшив его наполовину огромной воронкой. Обломки разлетелись по всему атоллу, торчали из воды вокруг, дымный след, протянувшийся от неба до земли, до сих пор висел в воздухе. Внезапно, будто на голову свалилась огромная наковальня, его ошеломило мыслью. «Я ВЫЖИЛ!!!». При попытке подскочить от радости, его ватные ноги вернули тело обратно на прибрежный песок. «ВЫЖИЛ!! Неважно как, неважно почему, неважно зачем!! ВЫЖИЛ».

Кир ещё раз осмотрелся вокруг, вдруг, кому-то повезло ещё. Но вокруг не было даже тел. Странно. С трудом утвердившись на всё ещё ватных ногах, Кир пошёл по берегу. Недалеко от воды он заметил перевёрнутое, обгоревшее пассажирское кресло, вырванное с корнями из капсулы. Подойдя к нему, он упёрся руками в спинку и поставил его в нормальное положение. Дыхание перехватило, а ноги снова подкосились, когда оставшийся в нём пассажир, повисший на ремнях безопасности, уставился на Кира единственным мёртвым глазом. Второго не было, вместе с половиной черепной коробки. Кир отступил на шаг, непослушные ноги спутались и он упал. Что-то ткнулось ему в спину, чуть выше поясницы и, разрывая кожу и внутренности, проткнуло насквозь, выйдя из живота окровавленным куском трубы. Парень заорал…

«Почему так больно?». На лицо настойчиво капало что-то тёплое и густое, во рту вкус гари и железа, жар и лихорадка терзали тело, а внутри будто сидел пульсирующий дикобраз. Кир открыл глаза. И едва не закричал от ужаса. Но попробовав только набрать воздуха в грудь, тут же едва не отдал Богу душу. Кусок трубы с запёкшейся кровью торчал прямо из его живота, пригвоздив к земле. Отнюдь не душу, которая в истерике заметалась в умирающей оболочке.

Над Киром возвышался обломок лифта с уцелевшим рядом пассажирских сидений. В одном из них сидело тело мужчины с развороченным предплечьем. По безвольно повисшей руке стекала струйка крови и капала на лицо ошеломленному парню. Вокруг раскиданы догорающие обломки капсулы лифта, фрагменты тел и вырванные с корнем стволы пальм. Кое-где уже собрались чайки, расклёвывая останки. Грудь Кира судорожно содрогалась, урывая глоточки воздуха для агонизирующего тела. На какой-то миг в голове всплыла картина, которую он видел за минуту до этого. Солнце, пальмы, бриз с моря и он сам – целый и невредимый…

– Ты сам-то веришь, что можно свалиться в железном гробу из космоса и оказаться целым и невредимым в курортных условиях?

Кир повернул голову на голос и снова едва не рухнул в беспамятство. На него смотрел и улыбался тот самый труп в кресле, которое он переворачивал в своём бреду. На этот раз оно лежало на боку, а висящий на ремнях мертвый пассажир напоминал безвольную куклу, чья голова, болтающаяся под неестественным углом, ухмыляясь, смотрела на Кира. Парень с ужасом узнал того самого собрата хакера, клеящегося к девчонкам из периферии. «Предсмертный бред» – Подумал Кир.

– Тогда тебе легче будет принять всё, что я тебе сейчас предложу, – усмехнулся труп. Кир сглотнул. Безымянный атолл в открытом море. Горящие обломки рухнувшего на него орбитального лифта. Тела пассажиров в разной комплектации, которые уже расклёвывают здешние чайки. Лежащее на боку кресло с пристёгнутым к нему изуродованным телом. И он сам, лежащее напротив будущее тело, пронзённое насквозь и разговаривающее с более опытным в том, как быть трупом, товарищем.

– Я тебе подскажу одного моего знакомого режиссёра, пускай тебя сценаристом возьмёт. – Мертвец зашёлся сухим кашлем, в который превратился смех после удачной, на его взгляд остроты. Кир молчал. Наверное, не знал, что ему сейчас делать. Смерть не спешила. Страшная рана в животе занималась своими делами, особенно его не беспокоя. Спасательных вертолётов на горизонте видно не было. Вздохнув, он протянул руку.

– Меня зовут Кир.

Труп напротив восторженно улыбнулся и, выпростав из-под себя переломанную в нескольких местах конечность, пожал ею руку Кира.

– Меня зовут Гвоздь.

Холодное прикосновение одубевшей ладони не вызвало неприязни. Возможно, какая-то частица Кира уже приготовилась к общению с миром мёртвых. Он кое-что вспомнил.

– Ты что-то собирался мне предложить?

Гвоздь задумчиво почесал подбородок.

– В общем, ты должен закончить свои дни не таким любопытным способом. Я предложу тебе договор, одним из плюсов которого будет то, что ты выживешь в этой катастрофе.

– А минусы?

Гвоздь снова зашёлся в кашле от смеха.

– Ты сейчас проткнут одним большим жирным минусом. Уверяю тебя, всё, что напечатано у нас мелким шрифтом в самом углу не идёт ни в какое сравнение с ним.

– Но они есть?

Кир усмехнулся сам себе. В бредовом состоянии, проткнутый трубой на необитаемом острове, торгуется с трупом на предмет своей жизни.

– Вот именно! Ни один из наших минусов не помешает тебе жить нормальной жизнью.

– Вы случайно не душу мою купить собираетесь?

– Отнюдь. Ты нам нужен целиком.

Кир насторожился. Кому "нам"? Во что он ввязывается? Парень попробовал мотнуть головой, чтобы прогнать дурацкое видение, но ухмыляющийся мертвец в лежащем на боку кресле никуда не исчез.

– Тебе терять нечего, – улыбнулся Гвоздь.

– Постой, а кто такие «мы»? Ты представляешь какую-то… силу?

Выражение остатков лица Гвоздя поскучнело. Какая-то, уже перемазанная кровью чайка уселась подле него и попыталась выклевать содержимое черепной коробки. Гвоздь отмахнулся от неё и не ожидавшая такого нахальства от бездыханного трупа, птица с гневными криками умчалась к более спокойной добыче.