Четырнадцать месяцев подготовки, во время которых они незаметно внедрялись в процессинговые системы банков, отслеживали и собирали статистику по транзакциям, после писали сотни вариантов программ-хамелеонов, встраивающихся в эти системы. Это один из самых сложных периодов, когда риск попасться был велик, и у кого-то даже сдавали нервы. Только предполагаемый куш тогда заставлял не останавливаться на полпути.

И вот последняя фаза, во время которой они две недели провели, практически не отходя от мониторов. Встроенные в процессинговые системы программы-паразиты вылавливали из миллиардов ежедневных транзакций недорогие покупки в магазинах, рисовали сверху суммы десятые доли процента и снимали банковский возврат этой мелочи на пути обратно к клиенту. А после перечисляли на один из многочисленных подставных счетов. Кир с командой две недели наблюдали, как буквально рисуются их миллиарды, изредка корректируя работу программ и переводя внимание защитных систем на другие цели.

А, чтобы не погореть на собственной жадности, установили срок в четырнадцать дней, после которого вся работа останавливается, подводятся итоги, делятся деньги и стираются как следы их деятельности внутри банков, так и сетевое прошлое. И он долго подбирал именно тех, кто не пожалеет выполнить последний пункт. Дальнейшими планами никто особо не делился.

Решив, что часть дела сделана, Кир выбрался наконец на танцпол, где как раз происходило лазерное шоу, и в дыму медленно плыли планеты. Диджей погрузил танцующих в транс, дым запах ментолом, Кир втянул его полной грудью и позволил эйфоретикам растворить гудящую голову в музыке и танце.

Краски стали ярче, а время – медленнее. Каждые несколько секунд Кир словно выныривал из воды в ясность сознания, делал глоток дыма с эйфоретиком и снова погружался в опьянение. В эти моменты он успевал оценить, как сменяется окружение вокруг. То весь танцпол плыл в космосе, то под ними раскидывались кольца какой-то планеты, то они оказывались на поверхности солнца. Периодически дым сдувался, чтобы подарить всем присутствующим ощущение падения, когда вскрывался идеально прозрачный пол под ногами.

В какой-то момент он оказывается на опоясывающем заведение балконе и, свесившись через перила, пытается надышаться прохладным ветром, избавиться от морока. Приглушённый крик за спиной заставил его развернуться в то мгновение, когда из двери в клубах дыма вылетела в дупель пьяная девушка и, не разбирая дороги, врезалась в парня.

Упав на четвереньки, она вывернула содержимое желудка на пол, тоскливо завыла и стала скользить невидящим взглядом вокруг. Обратив внимание, как хаотично меняется размер зрачков, и до жути необычно переливаются тремя цветами радужные оболочки, Кир рефлекторно дёрнулся от неё в сторону. Это не вина алкоголя или эйфоретиков. А надетый на её голову нейробруч с обрывками проводов только подтвердил его страшную догадку.

– Мы в виртуале сидели, она вдруг как с катушек слетела.

В дверях стоял поддатый парень, растерянно смотрящий на девушку и пытающийся что-то объяснить заплетающимся языком.

– Это Дали, да?

Кир с отвращением сделал ещё несколько шагов назад, уже от обоих, словно от прокажённых. Хотя смысла в этом было ноль. Синдром Дали был меметической угрозой, чей распространитель – компьютерный вирус БЕЗNОГИМ. Соответственно, получить дичайший когнитивный диссонанс, начать слышать вкусы, видеть гравитацию и кучу любых других последствий было возможно только в виртуале при подключении к Сети. Правда, после выхода всё это оставалось с тобой навсегда. Вернуть когнитивные функции в норму ещё никому не удалось.

Кир поспешил покинуть балкон и запереться в кабинете. Рухнув на диван, он заглушил чувство тревоги коктейлем и автоматически потянулся к уху, где за мочкой располагалась клипса коннекта. Рука замерла на полпути, перед глазами встало лицо обезумевшей девчонки с балкона. Парень раздумывал меньше секунды, а потом погрузился в Сеть. Самое безопасное место на свете, а что до тех несчастных, кто случайно ловит БЕЗNОГИМ – уж с ним-то такое не произойдёт.

Вдруг раздался шелест открываемой двери, в кабинет ворвались звуки музыки с танцпола и аромат странного парфюма. Кир даже не успел выйти из виртуала, как холодные руки коснулись его висков, и он оказался в ловушке без возможности отключиться от Сети. Всё, что было ему доступно – лишь немного повысить прозрачность виртуального мира, но едва он получил возможность видеть и сопротивляться, как почувствовал несколько болезненных щипков по телу.

И оно перестало его слушаться.

Сквозь виртуал он с трудом смог разглядеть, как вокруг стола расселись три человека. Интерфейс Сети не давал увидеть хоть какие-то детали.

– Вы кто, нахер, такие?

Нежданные гости не обращали на него внимания, каждый занимался своим делом. Один явно копался в его нейрочипах через удалённый доступ (как? Как, вашу мать!?). Второй положил на стол маленький кейс и извлекал из него какие-то инструменты. А третий перебирал выставленную на стол еду и алкоголь, особое внимание уделяя этикеткам на бутылках. Словно не найдя того, что искал, он через стол наклонился к Киру.

– Ну и мудак же ты, приятель.

– Кто вы?!! – уже не на шутку перепугавшись, закричал Кир. Только тут его чувство самосохранения наконец сработало, и он стал набирать воздух в грудь, чтобы заорать, в надежде на охрану клуба. Нейрочип в затылке издал короткий болевой импульс, и весь накопленный воздух с шумом вышел из лёгких.

– Даже не пытайся, – не отвлекаясь от виртуального интерфейса перед собой, коротко бросила фигура женским голосом.

Да кто эти люди, что могут творить ТАКОЕ?? Неужели его афера пошла крахом, и их всех давно вычислили?

– Лично я – ценитель хорошего вкуса, – сказал тот, кто копался по столу. – А ты, как я вижу, пьешь всё подряд и ешь все подряд. И прошу, не пойми меня превратно, я не буду осуждать голодного или стремящегося утопить своё горе в алкогольной коме. Но ты…

– У меня готово, – отчиталась женщина. – Можешь приступать.

Третий, с инструментами, взял правую руку Кира и положил её ладонью вверх на стол.

– …ты, человек, который может позволить себе всё, лишаешь себя самого главного – разборчивости. Пихая и вливая в себя всё подряд, в кого ты превращаешься? Хищник питается только сочащимся кровью ошмётком…

Внимательно осмотрев ладонь парня, третий растянул её на какой-то рамке.

– …травоядные в огромных количествах поглощают растения. Среди тех и других есть сильные и слабые существа, в равной степени опасные друг для друга. Но самое главное – в равной степени они боятся и уважают силу друг друга. Потому что эта разборчивость чётко определяет границы применения их силы, они всегда знают, кто опасен, а кто нет…

Подкручивая рамку, третий заставил ладонь Кира выгибаться кверху. Появились первые признаки болезненных ощущений, но Кир боялся даже пикнуть – тон ведущего монолог человека даже не подразумевал, что его можно перебить.

– … слабые уверенно знают, кого надо бояться, сильные в курсе, с кем не стоит связываться. Это система взаимоуважения, приносящая благо всем её участникам. “Но как же всеядные?”, спросишь ты…

Когда третий взял что-то похожее на ручку и щёлкнул кнопкой, Кир провалился в ад. С конца этой ручки широким конусом вырвался лазер и впился в распятую ладонь. Парень перестал слышать вещающего мужика, музыку за стенами, концентрировать на чём-то взгляд. Не в состоянии дёргаться и орать, он просто тряс головой, пытаясь оживить тело и вырваться наружу, к людям. Ноздрей достиг запах опаляемой кожи, а в голове появились суицидальные мысли, что угодно, лишь бы прекратить эту боль…

…которая кончилась внезапно, как и началась.

– …до чего только дотянутся. С хищником можно подружиться, травоядное можно приручить, но для свиней, крыс и стервятников ты всегда будешь представлять гастрономический интерес. Они вне системы взаимоуважения, потому что нарушают главную её суть – разборчивость. Вне зависимости от твоей силы или слабости, или гастрономических особенностей…