Он решил вернуться в Оморено, когда найдут того, кто пытался убить Милу. И никаких задержек. Что ж, несостоявшийся убийца найден и даже отомщен, если можно так сказать. Остается только рассказать об этом госпоже Креспен и отправляться домой.

Принц осторожно заглянул внутрь. Жоэль с красными глазами, опухшими от слез, прихлебывала напиток из кружки. Сесилия гладила ее по голове, на ходу убирая слезинки и не переставая шептать. Реджинолд не понимал ни слова, но голос звучал так мягко и успокаивающе, что даже ему стало легче.

— Реджинолд и Мила ведь меня не оставят? — вдруг спросила Жоэль с легкой улыбкой.

— Конечно. Вы будете здесь вместе.

Реджинолд помрачнел. Резко развернулся и зашагал обратно. Он ни на что не смотрел. Только проклинал этот мир и эту девочку с добрыми глазами, так похожими на глаза его матери. А еще то, что именно о нем она решила заговорить на языке, который он мог понять.

Он вернулся к себе. Немного подумав, зашел к Миле. Она все так же неподвижно лежала на кровати.

Реджинолд протянул руку и взял ее за запястье. Пульс выдавал размеренное биение сердца. С Милой все будет хорошо. С Жоэль тоже.

А с его королевством? А с Фредриком?

А с Орденом?

Глава 21

Когда Аминта добралась до внешних стен, охрана отказалась пропустить ее внутрь. Ничего не понимая, муза показала часы-коммуникатор, которые вынуждена была носить, несмотря на отвратный вид. Футуристическая элегантность, как же!

Только помахав рукой, Аминта увидела, что ее пальцы стали длиннее и тоньше. Пронесшись мимо охраны, она ворвалась в Калейдом и подлетела к первой зеркальной поверхности. Оттуда на нее смотрела взрослая женщина со слегка запавшими лиловыми глазами, заострившимся носом и выцветающими длинными локонами. Даже не девушка — взрослая женщина на пороге старости. Только узоры на плечах не потеряли яркости — они были частью ее пси-тела, а не физической оболочки.

— Ксо! — выразила свое не слишком радостное мнение Аминта. Полегчало. «Как хорошо, что я выучила несколько японских ругательств, — подумала муза. — Они и короткие, и звучные. Как и русские… Хм, кажется, я знаю, о чем мы поговорим с милой Милой в следующий раз».

Немного успокоившись, Аминта направилась в центр связи. Отросшие волосы неприятно хлестали по ногам, и ей стоило больших усилий укоротить их. Правда, от чрезмерных стараний локоны превратились в едва закрывающее шею каре, но Аминте было все равно. Главное, чтобы не мешали.

В такие моменты она искренне завидовала Макхосу и Иэросу. Да и вообще эротам и фобосам, которые с легкостью меняли свой облик. Хуже всего это удавалось музам, оттого они и любили красиво наряжаться и менять платья по несколько раз на дню. Аминта к тому же принадлежала к тем «счастливчикам», чей облик зависел от душевного состояния. Стоило музе настроиться на серьезный лад, как она тут же «взрослела». Вернуть привычный вид удавалось, только когда она отыскивала своего внутреннего ребенка. Поэтому сейчас приходилось терпеть эту оболочку.

С другой стороны, у взрослого тела имелись плюсы. Например, силы стало больше. А значит, можно треснуть по кнопке у входа и оттолкнуть дверные панели, едва они начнут разъезжаться.

— Иэрос! Нам нужно поговорить.

И говорить можно грозно и представительно.

— Ами! — фобос оправил свою куртку — никогда с ней расставался — и направился к музе. — Ты чудесно выглядишь. Не видел тебя в этом облике уже лет десять.

— Иэрос, нам нужно поговорить, — повторила Аминта с нажимом.

— Хорошо, я понял, — Иэрос махнул рукой в сторону своего кабинета. — Пройдем?

Теперь они молча шли рядом, провожаемые взглядами сотрудников центра связи. Ведь ничто так не бодрит по утрам, как новый повод для сплетен о начальнике. Муза только хмыкнула. Зато фобос чувствовал себя неловко.

— Ты не могла бы врываться чуть менее эффектно?

— Не могла бы, Эри. Не. Мог-ла. Бы.

— По-нят-но.

Они пересекли зал и оказались возле кабинета Иэроса. Вообще-то у дхеосов не принято обособляться. Но Иэрос был магистром, а значит, имел некоторые привилегии. И сейчас Аминта намеревалась ими воспользоваться.

Едва фобос закрыл дверь в кабинет, муза стала ему за спину. Он не обратил на это внимания и направился к столу.

— Так о чем ты…

Аминта ударила Иэроса по внутренней стороне колена. Он подогнулся и начал падать. Не дав ему оправиться, Аминта толкнула его в спину и навалилась, прижав коленом к полу и сведя руки за спиной.

— Что за…

Фобос опять не закончил фразу — муза вцепилась ему в волосы и запрокинула голову.

— Как так получилось, — шипела она, едва не задыхаясь от возмущения, — что ни один из фобосов не почувствовал, как отряд бандитов переместился в Зеленый мир?! Как так, Сцилла[1] вас порви, получилось? Коллективное помутнение разума, или что?!

— Тише, Ами…

— Не зови меня так, пр-р-редатель, — прохрипела Аминта, стукнув Иэроса головой об пол.

— Ами, кха, я клянусь, что ни я, ни остальные фобосы не преда…

— Тогда почему вы ничего не почувствовали?!

Муза прислушалась. Снаружи было тихо. Похоже, никто не понял, что у них допрос в самом разгаре.

— Аминта, — Иэрос попытался шевельнуться, но муза снова задрала ему голову.

— Да-да?

— Мы… Кха-х… Мы не умеем этого.

Глаза музы расширились. Фобос надеялся, что от удивления она ослабит хватку. Увы, вместо этого Аминта еще раз впечатала его головой в пол. И почему он отказался от ковра с мягким ворсом?

— А как же ваши с Сетосом лекции перед прежними магистрами? У каждого вида дхеосов есть особые способности, проявляющиеся у отдельных представителей, — пародируя манерность предыдущего главы связистов, продолжила Аминта. — У муз — умение перемещать многочисленные живые объекты. У эротов — способность полностью изменять облик даже по достижении зрелого возраста. У фобосов — способность ощущать, когда некто перемещается в мир, где они находятся…

— Ами…

— В Пурпурном мире эта способность не имеет ценности, поскольку там перемещения совершаются постоянно. Мы ее даже не ощущаем. Но здесь…

— Мы с ним лгали, Ами!

Иэрос выдохнул.

— Лет тридцать назад в Ордене задумались, есть ли смысл держать нас среди союзников, — продолжил он. — Сама подумай: мы обладаем невероятными способностями к трансформации и манипуляциям с сознанием, но используем их лишь себе на благо. Мы знаем об иных мирах, не об этих жалких шести, и молчим. Какая от нас польза? Информацию да вещи переправлять? Проще упросить беломирцев построить парочку новых порталов.

— И вы придумали эту байку.

— Да. Уникальная способность, которой мы готовы делиться. Незаменима, если местная техника вдруг выйдет из строя.

— А как же профессор Креспен?

— Была сделка. Тео сфабрикует результаты исследований по фобосам, мы поделимся с ним сведениями о нашей расе почти без ограничений.

— Вы даже других дхеосов обманули, — муза еле сдерживалась, чтобы не начистить фобосом пол.

— Верно. Зато сохранили авторитет и неприкосновенность Пурпурного мира.

— С чего мне тебе верить? — грустно спросила Аминта. Иэрос криво улыбнулся.

— Ты же знаешь, я люблю свой мир и свой народ.

— Патриотизм — хороший повод предать Орден.

— И мне далеко не пятьдесят лет. Я бы не поверил, что люди, обещающие мне блага в обмен на ложь, сдержат свое слово.

Аминта мысленно согласилась с ним и ослабила хватку. Но не отпустила.

— Иэрос, ты никогда не терпел лжи. И никогда не сомневался, что дхеосы отстоят свою независимость, с чем бы ни пришлось столкнуться. У тебя должны были быть более веские причины.

Иэрос тихо вздохнул.

— Ами, тебя даже сейчас недолюбливают. А ведь нынешние магистры куда терпеливее прежних.

Аминта вздрогнула и разжала пальцы. Воспользовавшись ситуацией, Иэрос принял облик взрослого мужчины, вывернулся и посмотрел на нее в упор.

— Не укрепи мы с Сетосом свой статус, я бы не смог отговорить магистров. И тебя бы выкинули из Ордена тоже.