— Вада с вами познакомиться, — живо проговорила она, слегка картавя — наверное, французским у нее было не только имя, но и происхождение.

Недолго думая, Мила изучила энергетический рисунок Жоэль: сияющая золотистая аура, чуть ли не добела раскаленная возле сердца и головы. «Она действительно одна из избранных. И до нее не успели добраться», — Мила выдохнула. Реджинолд заметил это. Очевидно, он все понял и потому широко улыбнулся:

— Мы тоже очень рады.

— Хи! — вырвалось у Жоэль, когда принц поцеловал ее ладонь. Мила умилилась этой картине, подметив похожую радость на лице Фэйдры.

Именно в этот трогательный момент организм напомнил о себе урчанием в желудке.

— Ой! — Мила накрыла живот ладонью, как будто могла приглушить звук.

— Мы ничего не ели с утра, — пояснил Реджинолд. — Возможно, у вас найдется что-нибудь…

Не успел он договорить, как Жоэль энергично закивала, тряхнув копной рыжих кудряшек, и убежала в соседнюю комнату.

— Сейчас все будет!

— Что-нибудь? — Фэйдра с легкой улыбкой посмотрела на хлопнувшую дверь. — Когда с вами живет Жоэль Креспен, дома будет все, что пси-телу угодно.

— Учитывая, что пси-телу еда не нужна, скорее, все, что не угодно, — Макхос усмехнулся.

Фэйдра покачала головой. Макхос направился в ту же комнату, куда умчалась Жоэль.

— Я помогу нашему рыжему ангелочку, — проговорил он то ли ласково, то ли ехидно. Дверь вновь закрылась. Звон тарелок стал громче. Точнее, он появился. Мила искренне надеялась, что посуда уцелеет.

— Не обижайтесь на него, — обратилась к гостям Фэйдра. — Он славный, просто нервный. Влюблять людей — тяжелая задача. А отыграться ему не на ком, разве что на Аминте.

— Мы видели, как они ругались. Хотите сказать, что это их способ здороваться?

Фэйдра кивнула.

— Пожалуй, это лучше придворных бесед, — заметил Реджинолд. Мила пожала плечами — она слышала придворные разговоры только в фильмах.

Вскоре в комнату вплыла Жоэль. При помощи своих способностей она удерживала в воздухе два заставленных едой подноса, за что получила далеко не два комплимента от Реджинолда и Милы. Следом показался Макхос с чайником и гроздью — иначе не скажешь — чашек в руках. Их сразу подхватила Мила, за что получила от эрота полный благодарности взгляд.

— Эй, Орфи, — обратилась Фэйдра к горе пледов на подоконнике, пока Мила и Жоэль расставляли посуду. — Мы устраиваем чаепитие. Ползи к нам.

— Думаешь, стоит?

— Однозначно стоит, — Фэйдра скрестила руки на груди. — Хватит, Орфей, это уже невежливо.

— А пугать гостей — вежливо?

Однако после короткой заминки покрывала слетели на пол, и высокий мужчина спрыгнул с подоконника. Не успела Мила удивиться, как он там уместился, по спине пробежали мурашки. «Фобос», — поняла она. Находясь возле них, Мила невольно испытывала тревогу, впрочем, как и большинство членов Ордена. Никто не смог понять, в чем причина. Возможно, в том, что способность испытывать страх заложена у человека на уровне инстинктов и имеет большее значение, чем, например, вдохновение. Сон, конечно, тоже необходим, но ониры отвечают не за сам сон, а за сновидения. Единственным фобосом, рядом с которым у Милы душа не уходила в пятки, был магистр Иэрос, достигший, по слухам, необычайного уровня самоконтроля.

— Меня зовут Орфей. Рад встрече.

Голос у фобоса оказался мягким и тягучим. Темные, почти черные глаза, завораживали. Одежда — легкий плащ, брюки, свитер, длинный шарф — несмотря на темные тона, не казалась устрашающей. И, тем не менее, Мила дрожала. «Пантера, кружащая вокруг жертвы», — пронеслось у нее в голове. Видимо, ощутив ее страх, Орфей скривился и отошел назад. Тревога отступила вместе с ним.

— Видишь, Фэй? Бесполезно.

— Перестань! Сколько тебе, ночной мой? Полсотни лет, не больше. Еще научишься.

— Допустим, — Орфей сел и откинулся в кресле. — Но сейчас они боятся.

— Извините, — тут же ответили Мила и Реджинолд.

— Я тебя не боюсь! — воскликнула Жоэль. — Почти.

Фобос промолчал, но Мила с удовольствием отметила, что уголки рта у него поползли вверх.

— Ладно, вы устали, вы голодны, так что, пожалуйста, не стесняйтесь меня и садитесь за стол. Только повара поблагодарить не забудьте, — последовал кивок на смутившуюся Жоэль.

— Спасибо большое, — протараторила Мила, уже принимаясь за лежавшую с краю тарелки булочку.

— Премного благодарен, — вежливо произнес Реджинолд. Жоэль покраснела до кончиков ушей.

Принц сел рядом с Милой, Жоэль подала ему тарелку с брускеттой — назвать эту красоту бутербродом язык не поворачивался. Дхеосы взяли по чашке и принялись неспешно пить травяной отвар. Воспользовавшись моментом, Мила проверила энергетические рисунки Фэйдры и Орфея. «А нам везет», — улыбнулась она, не заметив аномалий. Кивнув Реджинолду и надеясь, что тот ее понял, посланница продолжила запоздалый ужин.

Глава 14

Надоедливое солнце било прямо в глаза. В комнате было душно и жарко, рука ныла — видимо, затекла за ночь. «Утро добрым не бывает», — поморщился Паулус. Осмотревшись, он нашел палату такой же, какой она была прошлой ночью: мирно посапывающая Элли, проекции Милы и Реджинолда и несколько пустующих коек. Окно наглухо закрывали жалюзи, и свет снаружи не пробивался. Видимо, кто-то включил потолочные светильники на полную мощность.

— Ты уже проснулся?

Паулус вздрогнул и завертел головой. В дальнем углу возле двери обнаружилась Зоя.

— Давно ты здесь сидишь?

— Да. Магистр Комнисен попросила вас разбудить. Я пыталась, но вы никак не просыпались. Поэтому я сделала освещение ярче.

— А если бы ослепляющий свет не помог?

Зоя пожала плечами и отвела взгляд в сторону.

— Впрочем, это неважно, — Паулус потянулся и зевнул. — Надо разбудить нашу спящую далеко не красавицу.

Он свесил ноги с койки и тряхнул головой, чтобы согнать остатки сна. Зоя не сводила с него взгляда.

— Что-то не так?

— Нет. Не знаю. Но, эм, ты ведь не ненавидишь Элеонору?

— Не ненавижу.

— И даже, ну, любишь по-своему?

Паулус нехотя кивнул.

— По-своему я ее очень даже люблю.

— Тогда почему вы с ней ругаетесь? А еще Нобуо говорил, даже с ним вы иногда ссоритесь.

— А ты осмелела, как я вижу.

Зоя насупилась. Паулус задумчиво посмотрел в потолок. После сна он становился особенно разговорчивым.

— Честно говоря, я не до конца понимаю, почему мы с ней ссоримся. Раньше я ни с кем не позволял себе ругаться. Но после знакомства с Элли, я начал препираться с… Пожалуй, со всеми, кто хоть что-то для меня значит.

— Ясно, — Зоя, как могла, сохраняла равнодушие, но до конца презрение скрыть не сумела. Паулус это почувствовал, но промолчал. «Пусть думает, что хочет, — решил он. — И вообще, Элли слишком сладко спит».

Рот сам по себе растянулся в широкой ухмылке, а кончики пальцев защекотала энергия Великих Духов. Дотянувшись до соседской койки, Паулус откинул край простыни и слегка ущипнул Элли за локоть, одновременно выпустив заряд оживляющего заклинания. Исследовательницу будто током прошибло: она сжалась, потом резко распрямилась и подскочила. Несколько вдохов спустя Элли сидела в кровати, судорожно оглядываясь по сторонам. По этим самым сторонам обнаружились полупустая палата, закрывающаяся дверь и согнувшийся от хохота Паулус.

— С добрым утром, соня!

— Дурень! — выпалила исследовательница и стукнула его по удачно подставленной голове.

— Не спорю, — усмехнулся Паулус, перехватывая Элеонору за запястье. Когда он поднял голову, оказалось, что они склонились друг к другу так близко, что можно различить зеленые крапинки в серых радужках ее глаз. При этом Паулус продолжал держать Элеонору за руку, не давая отклониться назад. Оба замерли.

Наконец, Паулус ослабил хватку, и Элли смогла отстраниться.

— Выйди, пожалуйста, мне нужно переодеться, — сказала она, отворачиваясь к стене.

— И мне тоже. Почему именно я должен уйти?