— Звучит очень странно, Тео.
— Но не невозможно.
— В нашей вселенной все возможно и все относительно. Даже если исследовать ее вдоль и поперек, всегда остается вероятность, что кусочек остался неизученным.
— Это из околофилософской книги?
— Нет, это закон подлости.
— Понимаю.
— Значит, ты больше не будешь изучать дхеосов, Тео?
— Да. Ордену хватит работ, которые я успел написать. Я займусь теорией информационного поля.
— А ты не слишком много берешь на себя? Это же совершенно новая область исследований, никто в союзных мирах и не думал к этому подступаться.
— Поверь мне, Иэрос, я уже взял на себя слишком много, когда попытался подступиться к твоей расе.
Глава 13
«Калейдоскоп», — пронеслось у Милы в голове, когда она покинула Зеленый мир. Вокруг нее кружили сотни разноцветных кристаллов. И каждую секунду они перемещались, заставляя узор бесконечно меняться. В какой-то миг кристаллы задрожали и расплылись, окружив посланницу морем перетекающих друг в друга красок. А еще через секунду море испарилось, уступив место радужному вихрю. Следующая секунда — и вихрь вернулся к кристаллическому узору. Один рисунок сменял другой, и каждый следующий все больше напоминал очертания комнаты. Вспыхнул последний рисунок — испещренный трещинами бордовый шкаф, и все померкло. Трещины побледнели и исчезли, бордовый цвет уступил место коричневому, стены за ним перестали блестеть. Телепортация завершилась.
— Мы на месте, — сообщила Аминта. — Мила, ты не зажмурилась?
— Нет. А нужно было?
Только теперь посланница вспомнила, как муза закрывала ей глаза во время первого перемещения.
Вдоволь насмотревшись на бледное от волнения лицо Милы, Аминта добавила:
— Ну, у тебя особые способности, так что, наверное, тебе слепота не грозит.
— И на том спасибо.
Они оказались в маленькой комнатушке, заставленной шкафами и оттого казавшейся еще меньше. Воздух был спертый и имел странный запах — после свежести Зеленого мира он казался невыносимым.
Скрипнула дверь, и темноту прорезала полоска света.
— И кто здесь начисто забыл о правилах приличия?
— Друзья, — спокойно ответила Аминта, подходя ближе и протягивая руку. — Давно не виделись, Лизи.
— Еще бы столько же не видеться, — фыркнул собеседник. Однако на рукопожатие ответил.
Когда он показался в проеме полностью, Мила проверила энергетический рисунок. С радостью увидев ярко-голубой смерч, посланница оглядела дхеоса с ног до головы. Он выглядел как мальчишка, только вошедший в подростковый возраст: невысокий, с непропорционально длинными руками и ногами, веснушчатым лицом, не потерявшим детскую округлость, но уже с пылающим юношеским взглядом, который не мог загасить даже серебристо-голубой цвет глаз. Голос оставался детским — это Мила поняла, пока Лизи разговаривал с Аминтой:
— Старушенция, кого ты в приступе маразма приволокла?
— Друзей, — ответила муза непривычно ровным голосом.
— Ну, ясное дело не любовников… Хотя я могу это устроить.
— А можешь еще более явно напомнить о том, кем являешься, а, голубые штанишки?
— Это он о чем? — тихо спросил Реджинолд у Милы, пока дхеосы продолжали сыпать насмешками в адрес друг друга.
— У эротов — дхеосов, вызывающих состояние влюбленности, — есть негласное правило насчет одежды. Они одеваются только в белый, розовый, красный, синий или голубой, а украшения могут быть только серебряными.
— Дай угадаю, все цвета связаны с любовью?
— Именно. Кажется, белый символизирует чистоту и самоотдачу, розовый — нежность, синий — верность и что-то там еще.
На самом деле Мила прекрасно знала символику эротов, впрочем, как и многие другие обычаи дхеосов. Просто ей показалось, что такой серьезный человек как Реджинолд посчитает эти знания ненужными.
— Ясно…. Хотя нет, кое-что не ясно, — принц округлил глаза. — Получается, что в твоем мире озерники, то есть люди, не способны полюбить сами?
— Почему же? Способны, — Лизи неожиданно переключился на их разговор. — Они могут испытывать состояние творческого расслабления, то есть вдохновения, могут влюбляться, могут видеть сны и пугаться, конечно. Но если эти состояния вызываем мы, переживания получаются насыщеннее.
— Понимаю, — кивнул Реджинолд. Миле показалось, что он сдерживался, чтобы не засыпать эрота вопросами.
— Итак, о чем это мы? Ах, да! — Лизи вновь насупился и повернулся к Аминте. — Кто это и что они здесь делают?
— Я же сказала, это мои друзья. Мальчик — наследный принц Оморено.
— Его Высочество Реджинолд? — теперь Лизи смотрел на принца с большим интересом.
— Да. А девочка — член Ордена, посланница. Ее приставили к Реджинолду для охраны. Понимаешь ли, это Высочество пытаются убить, и даже в Ордене ему небезопасно.
— Они там совсем обленились, — хмыкнул эрот. Муза согласно вздохнула.
— И не говори, белая рубашечка.
— Стоит мне переодеться, твоя колкость потеряет всякий смысл.
— Ты не переоденешься, иначе станешь розовым комбинезончиком, — ухмыльнулась Аминта и подтолкнула Милу и Реджинолда вперед.
— В общем, знакомьтесь, отдыхайте, а мне пора. Если буду долго отсутствовать, наши враги заподозрят, что мы не такие идиоты, как они надеялись.
— Стой! — спохватился Лизи. — А что нам делать с…
— Они детки умные, сами все расскажут.
— Ах, да, Мила! — Аминта подмигнула. — Именно Лизи повинен в твоей несчастной первой любви.
С этой прощальной фразой муза исчезла в яркой вспышке.
— Надеюсь, последние слова Кислинки не испортят нашего знакомства, — сказал Лизи, когда Аминта переместилась.
— Кислинки?! — обижаться Мила и не думала.
— Да, на острове ее так лет четыреста за глаза называют.
Посланница хотела сказать, что за четыреста лет Аминта наверняка узнала о кличке, но вместо этого глупо захихикала. Глупо, потому что рядом был невозмутимый Реджинолд.
— Давайте познакомимся, как подобает. Я эрот, один из посланцев, которые следят за Пурпурным миром. Меня зовут Лизимакхос. И хотя одна неприятная старушка зовет меня Лизи, пожалуйста, зовите меня Макхос.
— Очень приятно.
— Я принц королевства Оморено, Реджинолд Парсисен Морено-реге. Впрочем, вы и так это знаете.
— А я Мила Артемьева, посланница.
— Будем знакомы. Давайте уже уйдем из этой кладовки, и я представлю вас остальным. Чувствую, ночка будет веселая, — последнюю фразу Макхос тихо пробубнил себе под нос, пока держал дверь для Милы и Реджинолда.
— Дорогие друзья, — провозгласил он, входя в просторный зал — видимо, гостиную. — У меня очень важное объявление. Наша горячо любимая Аминта привела сюда друзей. На сохранение.
— Макхос, — пробормотала девушка, поднимаясь с дивана. — Мы еще не проснулись, говори проще.
— Ага, — согласились два голоса, обладатели которых находились под грудой пледов у окна.
— Эти двое — наследный принц Оморено и приставленная к нему посланница. Его Высочество хотят убить. Кислинка не придумала ничего умнее, как приволочь их к нам, — Макхос обернулся к Миле и Реджинолду. — Извините за резкость.
— Вообще-то, мысль дельная, — тем же хрипловатым голосом ответила девушка на диване. После чего встала, пригладила разметавшиеся белые локоны, оправила складки пышного платья-балахона. Когда ритуал был закончен, она приветливо улыбнулась.
— Добро пожаловать на базу острова Филакас. Я муза, Фэйдра, или просто Фэй.
— Мила.
— Реджинолд.
— Рады знакомству, –закончили принц и посланница хором.
Фэйдра указала на окно.
— А вон та гора одеял — это Жоэль и Орфей.
— Пвивет, — отозвался плед, из-под которого в ту же секунду вынырнула растрепанная девочка. Нет, поняла Мила, приглядевшись — почти девушка. Несмотря на маленький рост, фигура Жоэль выдавала в ней подростка. В два прыжка преодолев расстояние от окна до двери, Жоэль оказалась перед Милой и Реджинолдом.
