— Всё, новых больше не прибывает! А этих — тридцать семь штук… Шестнадцать осталось… Восемь… Креттег, приготовься, не дай уйти последним!

Он им уйти и не дал.

— Есть! — заорал он, в два выстрела кончив последнюю.

И у меня в очередной раз высветилось:

«Хакарида пёстрая, 14-ый уровень, убита.

Развитие: + оругление((140 — 140*0.06)/5) + (140 — округление(140–140*0.06)/5)*5 эксп.

Текущее состояние: Развитие = 5764 (20736) эксп.»

— Уф-ф-ф!… — выдохнул Оггтей и сел, где стоял.

Я вытащил одну из своих табуреток, кивнул девушке:

— Отдыхайте. А мы, — и взглянул на горы трупов, потом на мага, который тоже не шибко притомился, — за лутом. Помогай. Стащим верхнюю, — указал на последнюю многоножку, которая сумела взгромоздиться на третий ряд трупов своих товарок.

Заслужившие отдых мечники с лучником вздохнули, поднялись и, отойдя глубже снова сели, а мы… Мы занялись переноской тяжестей и мясницкой работой. Нет, от Разделки я Ветогга отогнал — он только помогал подтаскивать и забирал добытое — то есть, железы яда, шкуры, жвалы. Всего мы набили восемьдесят девять хакарид. Мой рюкзак существенно бы заполнился, но это у меня он третьего уровня, а у орков… Даже у Креттега — пятого.

Когда я потратил пять минут на полную разделку первой особи и перешёл ко второй, орки взглянули в даль, заваленную следующими и следующими, и тихэнько, и неразборчиво так загудели…

— Золотой, — тогда обронил я.

— Что? — очень отчётливо прозвучало из губ главного гудка.

— Свежая шкура, с которой ещё не испарились капли яда — семьдесят-восемьдесят серебрушек, жвалы — пять, железа — двадцать. Это минимальные цены, за которые любой алхимик сразу и без торгов выложит деньги. Всё вместе — золотой. Мы набили их восемьдесят девять штук. Доля каждого из вас — семнадцать тварей. Семнадцать золотых. Бросишь и уйдёшь?

— Не, командир! — аж приподнялся с земли орк-мечник: — Мы своих не бросаем! Да, кстати, скажи, а что за такая длинная формула, когда экспа считалась? Я в ней ни хрена не понял!

— Если по-простому, то нас — пятеро, моя доля на шесть процентов больше, чем у остальных, которым поровну. Правда, я привык к своим — к десятичным процентам и ещё не переучился. Шесть моих процентов — это почти девять ваших. Как я… э-э-э… прочитал, здесь же, в Дианее, командирская доля от шести до двенадцати? Я взял почти посерёдке. Претензии есть? — молчание. — У вас нет претензий. Боюсь, есть у Кеттары, — орки оглянулись на орчанку, а она тут же — лучшая! — сделала недовольное лицо. — Во время боя поведение бойцов не обсуждается, если они победили. Но после него… Просто представь, — обратился я к мечнику, — что рядом с нею её родственницы, и ты вслух произносишь последнюю свою фразу. То есть, не обеспокоившись их присутствием. Представь, как отреагировали бы её сестрицы, матушка, тётушки?

— Не-е, не хочу я этого представлять! — поёжился огромный орк, глядя на оскалившуюся принцессу.

— Вот и следи за языком. Так, всё. Отдыхайте и не отвлекайте меня.

И мы с Ветоггом принялись за дело.

Вторую я закончил за три минуты, четвёртую — за две, и далее ускоряться не стал. Но ещё полминутки удалось сбросить, используя орков: отдохнув, Креттег и Оггтей принялись помогать Ветоггу подтаскивать туши, вертеть их. Эх, всё равно с пауками быстрей выходило. Всё-таки снимать шкуру, особенно усыпанную ядовитыми желеобразными капельками — хлопотно. После часа работы взял пятиминутную передышку.

«— Как ты думаешь — им возиться не надоело?» — по внутренней связи спросил я Тарру.

«— Ты же их отрядную связь не слышишь?» — отозвалась она.

«— Нет.»

«— “Обалдеть! Я реально теперь понимаю золотодобытчиков! Один час и — шесть золотых! А впереди ещё два раза по столько!” — это Ветогг.»

«— Ты меня успокоила.»

«— Господин, — подала голос и моя японка, — я уже упоминала об этой черте менталитета орков: грабить, мародёрничать, собирать добычу — никому из них совсем не в тягость. Да и у вас, на Земле есть поговорка: никогда не надоедает смотреть на горящий огонь, на текущую воду и на то, как на тебя работают… Вы сейчас работаете и на них.

«— Спасибо тебе», — опять подала голос Кеттара.

«— За что?»

«— Напомнил мне, что я— принцесса.»

«— Мне принцессы нравятся.»

«— Я — лучшая. Я это уже сама поняла. Сегодня ночью ты мне расскажешь про них.»

«— Это приказ?» — командная связь плохо передаёт эмоциональную окраску. Думаю, орчанку окраску этой реплики не разобрала. Да я сам её не разобрал!

«— Даже не просьба. И не каприз. Предсказание. Всё. Занимайся хакаридами. У тебя по Разделке какой предел однотипностей пройден?»

«— Второй, сто восемь штук.»

«— Эх, до следующего больно долго — даже двух стай не хватит. Слушай, а откуда ты про их уязвимое место узнал? Я и про хакарид-то даже не слышала.»

«— Господин, Монстрология!

«— У тебя навык Монстрология есть?»

«— Однажды, помнится, предлагали. Но зачем он мне?»

«— А мне, видишь, пригодился.»

«— Недаром ты — командир… И правильно сделал, что про командную долю не забыл! С орками иначе нельзя. Ладно, больше не отвлекаю. Продолжай быть аккуратным. Вдруг повезёт…»

Ещё через час многоножки закончились. Обед!

Левую ветку мы оставили напоследок и прошли, обследовали весь остальной путь. Нашли ещё одну сигналку. Порвали, полчаса прождали — никого. Дошли до конца. Вышли в овраге. Выглянули. До городской стены было метров двести. Как понимаю, отрогами оврага можно уйти достаточно далеко, чтобы со стен уже было не разглядеть. А потом подняться и затеряться в степи. Но пока этого нам не надо. Мы будем возвращаться.

Оркам “золотодобыча” оказалась в кайф. Что стая хакарид единична не верил никто, включая меня. А ещё они верили, что со мною в катакомбах не заблудятся. А ещё Оггтей, когда я поставил на обсуждение вопрос, возвращаться ли? — вдруг захохотал: «Нет, но что мы, орки, будем прятаться в подземельях, никому и в голову не придёт! И пусть триккты до посинения степь обшаривают!»

Нашему нанимателю, что прошли — сигнал дали. Креттег по оврагам чуть отбежал, и жёлтую дымовуху пустил. А потом мы пошли в тот длинный “левый”, а теперь — мы же возвращались — правый коридор.

И н т е р л ю д и я

Локация Диверия, таверна «Кривой рог» — где-то в это время

— Тоггорий, зачем тебе ссориться с нами?! Ты же знаешь, что мы можем. Одно наше слово, и твоя таверна…

— И что будет с моей таверной после твоего слова? — почти равнодушно поинтересовался трактирщик.

— Она будет пустая. Год. Десять! Ты держишься на орках. Орки прислушиваются к нам. Очень многие. Очень! А почтенный Троболий, владелец таверны «Пивная бочка», что у противоположных ворот, нос от них воротить не будет! Да и что тебе эти изгои? Мы знаем, они у тебя утром были. Зачем они приходили? Куда ушли? Где они?

В это время в кабинет просочилась девушка с подносом. Поставила на стол кружки с пивом. Поулыбалась пухлыми губками, повертела в руках жёлтенькую ленточку, развернулась, так что платье, плотно облегающее полные бёдра, взметнуло все свои оборки, вышла.

— От тебя — только одно слово, а от меня — три ответа?

— Хорошо, одно слово — один ответ. Где они?

— За стенами, — хмыкнул трактирщик. — Напротив моей таверны. Недалеко. То есть уже в степи.

— Не может быть! Я бы получил сигнал!

— Про тебя не знаю. А я — получил. Только что.

— Девка?

— А мне она нравится.

— Но как же так… У меня на воротах свой человек!

— А мне ни человеки, ни ворота для этого не нужны. Ну, что, триктты, поймаете вы в степях вольную Кеттару?

— Её… — он замолчал, а потом разулыбался: — Но при ней теперь есть очень заметный мешок! Теперь выловим.