– Всё выболтал, Вара? – едва не шипит она, намеренно искажая имя питомца.
– Ничего я и не болтал, – возражает Варфоломей, но глаза отводит.
– Ну-ну, знаю я тебя, наглая морда, по глазам вижу, что выдал себя, а заодно и меня.
Кот молчит.
– Теперь они всем расскажут, – сетует хозяйка, но вопреки расстроенному лицу, наливает сливочный кофе в блюдце, которое стоит в углу за дверью. Кот тут же бежит к угощению.
– Не расскажут, – лакает кофе Варфоломей, но искоса поглядывает за Кларой Захаровной.
– Тебе откуда знать? Это же дети! Им положено болтать, хвастаться. Это в их природе.
– И всё же не скажут.
– Аргументируй.
– Этот, который у них самый упитанный и разумный, он за умное возьмет молчать, – авторитетно заявляет Варфоломей, долизывая последние капли лакомства. – Тот, что постреленок – тот из честности и данного слова не проболтается: его сестра смолчит по-другому соображению – боится косых взглядов. Ну а та, что чудачка, та из любви к фольклору не расскажет, иначе сказке – конец.
– Ишь, какой наблюдательный, – то ли хвалит, то ли усмехается Клара Захаровна, однако морщинки на её лице чуть разглаживаются.
– Есть, у кого учиться. Мур-мяу.
Кот не произносит больше ничего, подходит на мягких лапках к хозяйке, трется о ногу, мурлыкает. Этому он тоже научился давно, не у Клары Захаровны, но прием безотказный.
– Подхалим, – констатирует хозяйка, но гладит кота по лоснящейся черно-бурой спинке.
История третья. Хозяйка и гости
О чем могут говорить женщины только друг с другом? Да о чем угодно! А если хозяйка к тому же ведьма – правда, это слухи, но кто ж не верит этим самым слухам? – то беседы обретают пикантный оттенок.
Клара Захаровна Купалова живет в домике с ореховыми стенами на окраине Катьковска, и это ли не основание считать её интересной личностью, тем более что живет она одна, не считая черного кота, да занимается в том доме незнамо чем. И пусть никто из катьковскчан не помнит, оттуда приехала к ним Клара Захаровна, но даже спустя тринадцать лет сия фигура продолжает подпитывать интерес к себе женской половины городка. А от женской половины подкрепляет своё любопытство – мужская: ведь любопытнее мужчин никого нет в мире. Взгляните на мальчишек – девчонкам до них далеко.
А лучше всего приобщиться к быту ведьмы – сходить к ней в гости на чашечку кофе. Принимает у себя в домике Клара Захаровна исключительно по одному гостю (вернее, гостье, из мужчин у неё частенько кофеёвничает Карл Демьянович, да пара мальчишек – Валентин и Эдик), но это даже устраивает визитеров, потому как нет лишних ушей и можно говорить о самом-самом.
К Кларе Захаровне ходят за разным. За советом, за излиянием души, за рецептом пирогов, которые не устает нахваливать Карл Демьянович, даже за заговором и лечебными травами, которые выращивает хозяйка в своем садике. Мальчишки приходят за историями, они ещё малы для излияния душ, а рецепт пирога им без надобности – тетя Клара всегда угостит свежим и сдобным.
Есть и те, кто косятся в сторону мадам Купаловой, а бывает, и судачат о ней. Но Клара Захаровна лишь гордо приподнимает подбородок (между прочим, не двойной, как у некоторых) и с королевской невозмутимостью проходит мимо кумушек-сплетниц. А те аж багровеют и пыжатся, но ничем уколоть особу, которая, безусловно, интересует их куда сильнее прочей светской хроники Катьковска, не могут. Вот и остается им – завидовать втихомолку.
Ещё один персонаж есть, которому частые визиты гостей поперек горла. Это Варфоломей, черный кот, который живет в домике со стенами цвета ореха, деля жилплощадь с Кларой Захаровной. У кота свой резон: при чужаках не порезвиться, когда возникает в том надобность, не поговорить по-человечески, ведь взрослые не в пример детям, слышат не слова, а пронзительное мяуканье и норовят шикнуть, а то и чем-нибудь кинуть. Да и просто, мало ли, Варфоломей с виду выглядит молодцом, а ведь ему уже тринадцать лет, не юноша чай, как и большинство степенных взрослых, любит полежать в тишине да подремать.
Ранняя залетная пташка в домике на отшибе – почтальон. Ответственный и пунктуальный Карл Демьянович Полдин возникает на крыльце ровнехонько в десять часов. Клара Захаровна шутит, что ей и часы в доме без надобности, ей их превосходно заменяет почтальон.
Вручая письмо мадам Купаловой и как обычно, путая его с другим (не удивительно, ведь каждый день Клара Захаровна меняет возраст в зависимости от настроения, чем изумляет), господин Полдин следует за гостеприимной хозяйкой в гостиную, где уже накрыт стол, а по комнате гуляет соблазнительный аромат свежеиспеченных пирогов и сваренного кофе. Черный кот, свернувшись клубочком, лежит в кресле, которое задвинуто в дальний и теневой угол.
– Это не мне, – спокойно объявляет хозяйка, давно привыкнув к рассеянности в её обществе бравого почтальона, – это письмо адресовано Клавдии Людвиговне. Экая радость: к ней собирается нагрянуть на будущей неделе сестра, на пару недель. Клавдия Людвиговна с ней не виделась прилично. Кажется, больше восьми лет.
– На самом деле, больше девяти, – уточняет педантичный в фактах господин Полдин, удивляясь тому, как женщина лишь едва взглянув на конверт, рассказывает о его содержимом, будто обладает рентгеновским зрением.
Предположение само по себе нелепо, и Карл Демьянович относит «предсказание» Клары Захаровны к разряду обычной логики. В Катьковске все друг друга знают, более-менее, так что сопоставить одно к другому не сложная наука. И садится за стол, перед ним в черном фарфоре с позолотой дымится вкуснейший кофе. Глаза закрываются от нахлынувшего чувства блаженства и предвкушения во рту мягчайшей сдобы – сегодня пироги с капустой, любимые у Карла Демьяновича.
С закрытыми глазами он не замечает, как улыбается хозяйка, пододвигая к нему тарелку с угощением. Хорошо, что почтальоны не умеют читать чужие мысли, а то бы он давно узнал, кто на самом деле мадам Купалова. И вовсе не логика наводит её на суть содержимого чужого письма: Клара Захаровна умеет видеть сквозь преграду, а значит, предположение о рентгеновском зрении вполне уместно.
– А нет ли всё-таки чего для меня? – напоминает хозяйка увлекшемуся пирожками мужчине.
– Ах да! Простите, Клара Захаровна, разумеется, есть. И даже два! – восклицает почтальон и спешно вытирает рот, а затем пальцы салфеткой.
Весть о корреспонденции в двойном размере вовсе не радует адресата, как рассчитывает Карл Демьянович, на лице женщины морщинки углубляются, а улыбка натягивается.
– Вот! – вытаскивает из рабочей сумки, прислоненной к стулу, конверт, кладет на стол, ближе к даме, снова запускает руку в бездонные недра поклажи с письмами, газетами, телеграммами и кто его знает, с чем ещё. Нащупывает и выуживает прямоугольник цветного картона. – Вам открытка!
Если бы он сразу взглянул на хозяйку, то удивился внезапной бледности на круглом личике и расширившимся голубым глазам. Женщина пугается, но сразу же справляется с собой, на лице доброжелательность и ничего более, что могло бы её выдать.
– Вам пора, Карл Демьянович, – напоминает она о служебных обязанностях, уминающему четвертый пирожок почтальону, – я вам с собой положу.
Сегодня Карл Демьянович решителен, он предпринимает тринадцатую попытку пригласить мадам Купалову на прогулку. Так уж выходит: раз в год он набирается храбрости и зовет даму, которая нравится ему с момента приезда в Катьковск, на свидание, но каждый раз она отказывается, ссылаясь на конкретную причину. Но то ли настроение сегодня особое, то ли дело в любимых пирожках с капустой – господин Полдин уверено зовет приятельницу прогуляться вечерком у речки Калиновки.
Вопреки предыдущим двенадцати отказам, Клара Захаровна задумчиво смотрит на Карла Демьяновича, затем на открытку, снова на него и дает ответ.
– А что, погода отменная, июньская. Почему бы не прогуляться. К тому же на будущей неделе придут дожди.
