Вот и сегодня с утра ребята праздно слоняются по Катьковским улицам. Ну, это взрослым, проходящим мимо четверки, воображается, будто дети отбились от рук и им бы не помешал маломальский труд. Например, на грядке бабушкиного огородика или в дедовом сарае («Где давно пора бы прибраться, да кто-то ленится, да, Вань?» – «Да уберу, я уберу, Маруся, сколько можно?).

Но с точки зрения ребятни, их занятие куда важнее. Ведь они исследователи, а поиски и изучения нужно проводить каждый день. У исследователя нет выходных: вдруг ты проспишь падение кометы или приземление космической тарелки? Или в лесу зацветет папоротник? Или образуется яма, ведущая в подземный город. Одним словом, никаких выходных. В конечном счете, грядка никуда не сбежит, а сарай… кому нужны эти уборки? Вот, и дед Иван согласен.

Идея идти в лес, как обычно, происходит от Валентина Новика, но сегодня он настроен куда решительнее.

– Идем к чертовому камню! – выдает он вдруг.

У Эдика аж ноги чешутся, так хочется бежать, но не бросать же друзей, раз они родились под знаком Черепахи. Его сестра, хоть и согласная идти в лес, где можно переждать самый пик жары, явно не жаждет давать согласие – идти к озвученному камню, но не бросать же друзей, раз они родились под знаком Обезьяны. А вот Виктория Гвоздикова едва не кричит от восторга: как же она обожает всякие тайны, тем более легенды, а уж местные и подавно. Одна она не осмелилась бы идти к чертову камню, но когда рядом верные друзья, прочь страхи!

И вот уже городок скрыт пушистыми лапами елей, а лес гостеприимно обдаёт свежей прохладой (хоть сюда жаре нет хода), расстилая перед ногами юных путешественников песчаную дорожку, которой часто пользуется добрая половина Катьковска.

Пока четверка под предводительством Вали неспешно идет по серовато-бежевой тропинке, заслушиваясь трелями невидимых лесных пташек и шпыняя попадающиеся под ноги сосновые шишки, самое время узнать, что же это за камень такой.

Эта достопримечательность, до которой окольным путем топать около часа, а кратчайшим (значит, не совсем удобным и безопасным) – около получаса, представляет собою камень (а вы уже себе и нафантазировали, прям как Вика) высотой с двух взрослых человек и шириной около того. Название причудливое он носит по нескольким причинам.

Во-первых, из-за своей формы: уж очень похож камень на козлиное копыто, полированное, раздвоенное, а у чёрта все же знают – козлиные ножки.

Во-вторых, в далекие и смутные времена здесь хозяйничала ватага разбойников, а лагерь их как раз у этого «копыта» располагался.

И, в-третьих, эта версия самая популярная, но малоправдоподобная: в ещё более стародавние века жила по ту пору колдунья, а камень этот якобы вышел из земли, каков есть, в знак её, ведьмы, договора с чёртом. Так и стоит с тех пор, ждет, когда настанет конец договору – тогда уйдет под землю, в ад. Как эту сказку обожают рассказывать туристам, так и Вика, то бишь чудила, не устает слушать её снова и снова.

Обнаружить, что чертов камень близко достаточно просто – вокруг него плотным кольцом стоят кусты малины. Хороша ягода у камня, крупная, сочная, а варенье с неё – лакомство, не говоря о компотах и начинках для бабушкиных пирожков.

Дети никуда не спешат и соответственно, никуда не опаздывают, потому прогулка по окольной тропинке хоть и оказывается продолжительной, зато нескучной и занятной. А когда на пути встречаются сперва редкие, а затем густеющие кустики малины, правда, пока ещё цветущей, ребятня ускоряет шаг, зная, что вот-вот окажется у цели.

И как обычно бывает, цель предстает не издалека, а сразу, внезапно и из-за поворота. Камень-копыто стоит там, где предыдущие века в тишине спал, видя сны о колдуньях и чертях. Смелее всех оказывается Эдик, его быстрые ноги сами дошагивают к источнику местных легенд, а рука бесстрашно касается, ощущая всего лишь холодную поверхность, какая и может быть у любого камня.

– А может, не стоит так близко к нему подходить? – пугается Екатеринка Фрей, она опасается за братца и надеется, что ладонь бесстрашного, но, увы, безрассудного Эдика не прирастет к камню. – Мало ли что.

– Да что может случиться? Камень, как камень, – отмахивается Валентин, а затем указывает куда-то вверх рукой, обращая внимание друзей. – Вон и кот не боится, сидит себе на самой верхушке.

Все поднимают лица и, действительно, на верхнем выступе каменного копытца царственным сфинксом возлегает кот, да ни кто иной, как Варфоломей, любимец ведьмы. Сверху камень полуприкрыт ветвями березок, поэтому черно-бурому котофею проводить дневной досуг там в самый раз: ни жарко, ни холодно – сплошь комфорт. Кот давно замечает детей, а чует ещё раньше, но надежда не быть обнаруженным живет в нём до того момента, пока толстый умник не принимается тыкать в его сторону пальцем. Варфоломей жмурит желто-зеленые глаза и демонстративно фыркает.

– Да это ж ведьмин кот! – восклицает Эдуард Фрей, в «достоинствах» которого числится ещё и скоропалительная потребность, не задумываясь, говорить всё, что приходит в голову. – Что ему будет.

Но руку всё ж отнимает от стенки камня. Екатеринка с облегчением тихонько вздыхает. А вот Вика, напротив, немножко разочарована.

Кот тем временем исчезает из поля зрения: вот он есть – и вот его нет. Только за чертовым камнем слегка покачивается молоденькая березка.

– Ну вот, ты его вспугнул, – укоряет Вика друга-торопыгу за несдержанность.

– Подумаешь, – дуется Эдик, хотя ему тоже жаль, что кота нет. Мальчик вдруг переводит внимание на другую тему. – А знаешь, что говорят про его хозяйку? Знаешь?

– Ну? – скептически хмуря бровкой, дает ему шанс фантазерка Вика.

– Говорят, что она ведьма, что умеет колдовать, да к ней полгорода ходит за советом и ещё кое-чем, – выпаливает как на духу с самым серьезным видом Эдуард Фрей.

– Это ж за чем же? – просыпается уже интерес у Валентина Новика, что уж говорить о Вике – та вся внимание, а вот Екатеринку эта «сенсация» не интересует.

– Не знаю, – искренне жмет плечиками маленький скороход, – но так многие ребята говорят, да и некоторые взрослые, – и добавляет такой внушительный факт. – Да наш почтальон, дядя Карл, говорят, без ума от неё.

– Что значит «без ума»? – решает уточнить Екатеринка, а вдруг это что-то предосудительное, как частенько любит повторять мама.

– Не знаю, но ребята, как только скажут, что без ума, так тут же добавляют: Клара у Карла украла кораллы, а Карл у Клары украл кларнет.

– Думаете, что она украла у дяди Карла кораллы, и он оттого без ума? – делает очевидный вывод Екатеринка, и глазки её моргают чаще обычного. – А разве у почтальона есть кораллы? Они же растут на дне моря, а дядя Карл никогда не бывал на море, так мама говорит.

– А может, они ему по наследству от отца достались, – додумывается уже не в меру сообразительный Валентин.

– Который был моряком и бороздил моря на пиратском корабле, – буйствует воображение Виктории Гвоздиковой, совершенно очевидно – в будущем писателя-фантаста.

Тут из-за камня возникает тот, из-за кого началась вся эта каша-малаша. Грациозной, только всему кошачьему роду свойственной походкой Варфоломей идет мимо застывших, точь-в-точь как чертов камень, детей.

– Кис-кис, – решает позвать кота Валя, как-никак он заводила.

– Какое невежество: обращаться к коту благородных кровей, как к какому-то безродному дворняге!

Да, ребята тоже не поверили, но кот с ними действительно заговорил. Нигде же не написано, что все коты могут (если захотят) говорить по-человечески, но понимать их могут либо малые дети, либо ведьмы.

– А разве коты могут говорить?! – ахает Валентин, а за ним и все ребята. Эдик и, тот, плюхается мягким местом на землю.

– А дети могут? – парирует Варфоломей. – И в следующий раз – никаких кис-кис, пожалуйста. Ах, да, и никому ни слова, обещайте.

Ребята послушно кивают, дают честное слово, а кот величаво уходит в гущу малины.

Дома Варфоломея встречает Клара Захаровна, не совсем в духе и уж совсем не гостеприимно.