— Завтра с самого утра. Прохоров, а так будет выходной, всё что это у него в работе я видел, вещи похуже и имел дело с наркотиками.

Об этом гражданин полицейский говорить не хотел, он говорил нам что мол, не обязан и всё такое прочее. Я смотрел на его лицо и видел лишь только высокомерие лжеца, которому так и хотелось подойти развернуться со всего размаху и врезать по светлой моске, но я держал себя, в руках до такой степени, что на уровне драчуна у меня чуть не съехала крыша. Он выпивал со своими коллегами по работе запираясь в кабинете, я подходил к двери слушая как они там шушукались ещё и ржали как самые настоящие сволочи, мне, так и хотелось зайти внутрь встать перед их бесстыжими лицами и произнести слова: «Ребят в вы не сильно тут расслабились а?» На мои слова они бы ответили, также укоризненно также грубо: «Мальчик иди гуляй, и не забудь своей кошке туалет поменять!» Но я не сдаюсь победа, ещё за мной.

— И как давно вы уже начали интересоваться федеральной службой и их заработанными деньгами? Наша компания всё ещё мешает, вам? И теперь когда вы идёте до конца вам нужно с нами сотрудничать и находиться в нашем подчинении главного директора, а потом и поговорим неужели, так сложно пойти нам на встречу? — спросил я.

— Если мы работаем в одной команде, нужна жёсткая диктатура литориата, и не нужно мне говорить что все, в делах директора, есть и другие расположения над чем можно подумать ещё. Мы все люди и работаем над одним и тем - же.

Тут полицейский говорит что я на своей волне и сижу, как какой-то бездельник...

Я уже и так слышал телефонные разговоры в кабинете зам — начальника:

— Якушев, моё почтение! Теперь так будут разговаривать все полицейские?

— Ну, привет Якушев. Чо, опять у тебя там случилось?

— У нас тут в Чернобыле народ каким-то странным стало чувствовать, что скоро война опять начнётся.... А твой кабинет ещё пушками не разнесло? А то, и в твоём городе хаус грядёт.

— А как я что-то сам могу сделать? Мне силы нужны подкрепления, из деревни от Прохорова.

— Подожди, ты что-то путаешь... Мне сообщили что Прохоров умер месяц назад, а кого назначат на его бывшее место ври это не понятно может мы к вам заедем?

— Так он умер два месяца назад, а нового не назначили еще, где ж я тебе разнарядку-то возьму?

— Да, ну зачем? Не могу я ждать пока они кого-то нового назначат... Приказ есть — приказ. В ты как сам, детишки, супруга?

— Да всё нормально. Хорошо что никто в нашей семье не болеет. Ты тоже себя береги. Ты там в Москве не мерзнешь? Одежда у тебя тёплая есть?

— Давроде нормально пока это ещё хорошо что на улице плюсовая температура, а так вот к примеру завернуло бы градусов 39+ вот тогда паникуй... А у нас в музее какие-то пушки стрелы, и выставку хотят опять сделать может когда-нибудь будет? Мужчины у нас крепкие здоровые.

— Ага — ага. Там у вас в Москве вроде я слышал колонию, будут новую строить?

— Так и есть. Пока я тут, в кабинете в своём сижу. На картины смотрю да и мебель из интернета выбираю в то, старая мне уже надоела. Тут её как куры не клюют. Этой мебели. До весны думаю проутюжу. А там, главный решит что делать.

— Ну ладно давай Якушев до связи. Ты мне звони, если будет что-то важное.

— Хорошо, пока.

И пока я разговаривал с полицейским из Москвы, о жизни и просто о душевных разговора мне хотелось и в своей жизни что-то изменить скукота какая-то прям нагрянула.

Пока я перебирал мысли в голове о хозяйстве, о том кто будет руководить страной мне кто-то сказал:

— Пожалуйста, проходите, Андрей Александрович, — моё имя отчество прозвучало так, будто я тут для всех деловая персона.

Я надел пиджак, поправил галстук, взял в руки ручку и блокнот (на случай если мне в голову придёт такая, мысль которую мне захочется записать.

Антон Семёнович Булатников такой — же чуткий человек, как и я. Но от похмелья, мы оба отошли только через два дня.

Я поздоровался, рассказал про себя с ноткой волнения я получил удар в спину с правой стороны на стуле, сидел в синем пиджаке, наш генеральный француз с начёсанными усами. Я давно говорил, Якушеву, что директор из него никакой он не решает проблемы в толь проверки, устраивает всё это дерьмо, которое каждый день взваливается на наши головы.

Месяцы тянулись, а за ними годы и казалось, что время уже пролетело мимолётно я надеялся на то, что бы меня не взяли на пост директора надеялся что они об этом забудут. Мне раз в пять дней звонила секретарша и в конце концов моя мечта не сбылась. На всех порах с высоко — поднятой головой я остался нуль со своим одиночеством.

— Чего так долго не приносили, Женя? Ты от поставщика в ногу шёл?

— Ничего не понял? Кто куда шёл?

—Немец, блин.

— Да ты что, совсем что — ли? Они все вымерли давно как динозавры. А где-то один сидит и как нам его достать неизвестно.

Дальше я услышал грубую речь от самого президента Москвы в 2006 году было бы трудно найти немца. Прозвучала ещё минута, и я, уже на данный момент трудно различал речь его помощника. Я только кивнул, а Александр смотрел глазами на табличку с выходом.

— Эй постой, постой — сказал я, — а кто фотографию будет вешать? Я её в руках с рамкой держу!

Я увидел лицо Александра смешным, а потом оно превратилось в каменное. Он понял, что сегодня уже выполнил больше чем своей нормы.