— Конечно я верну!
Даже как-то обидно стало: за кого они меня вообще принимают!
Образ был почти закончен, остался только последний штрих. Хиппи открыла плетеную шкатулку, стоящую на небольшом столике, и она извлекла нечто тонкое, похожее на облачко или на клочок туманного, сгустка чем на завершение последнего штриха.
— Разве ты она сумела спрятать моё лицо? – удивилась я. – Она ведь совсем прозрачная как вода.
Лаурия тётка не соизволила наградить ответом, она молча закрепила на моей голове на моей голове необходимую последнюю деталь для помолвки. На голове я её почти не ощутила, окружающий мир лишь совсем чуть-чуть подернулся мрачной дымкой. Последний штрих не помешал мне дышать, и ничего не видеть. Но когда я подошла к зеркалу и посмотрела на себя в зеркало, то я очень удивилась: моё лицо до губ закрывала плотная непроницаемая белая пелена.
—Это ткань из волшебного мира Зарины, – объяснила Мирфанна.
— Зато не зря я губы накрасила, – усмехнулась я.
— Ну-ка встань, я посмотрю на тебя ещё раз.
Я осторожно поднялась на ноги. Сама я себе казалась нежной и хрупкой, словно стеклянная ваза. Будто я сейчас сделаю шаг – и разобьюсь на пополам.
Как только живут эти изнеженные барышни? Я всего лишь на один леди, а я уже себя чувствую, как расклеившая в малиновом киселе.
—Лаурия! – раздался крик.
Я увидела в зеркале, как в спальню к их дочери стремительно быстро влетел Голиджинни. «Лаурия? –
Удивилась я. – Где?» А потом заметила, что он смотрит на меня. Я сдернула белую ткань. Его взгляд, озаренный полной надеждой, мгновенно погас, хотя он ещё несколько секунд пристально вглядывался в моё лицо, будто он не верил своим глазам.
—А... так это ты, – тускло произнес ректор.
Плечи его опустились.
— А действительно очень похожа на мою дочь Лаурию.
Замешательство Майфренна Голиджинни длилось недолго. Он вежливо мне улыбнулся. Кивнул своей сестре, вынул из кармана песочные часы, намекал на тт, что время уже на исходе.
— Да сядь, ты уже бестолковая! – проворчала белокожая. – Зачем ты трогала белую ткань теперь мне нужно её снова поправлять!
Но придиралась белокожая оркша от волнения: чтобы Мирфанна ни говорила, она тоже нервничала не менее белокожей оркши. Однако опасную авантурю затеяли эти двое. Если обман раскроется... Хотя какое мне может быть до их секретов? Сыграю свою главную роль, невесты получу свои четыре золотушки, перейду без экзаменов на последний курс и думать забуду про этот сумасшедший день.
Я не начинала переживать до тех пор, пока за мной не закрылась дверца повозки. Майфренн Голиджинни сидел рядом, но его присутствие меня нисколько не утешало.
А вдруг всё пойдёт наперекосяк? Чем-то серьезным мне это грозит... За меня некому заступиться, и вряд-ли ректор встанет грудью на мою защиту, если кого-то придётся сделать козлом отпущения.
— Не трясись, Тамара. – Майфренн словно расслышал мои мысли. – Я тебя уверяю, эта история никак на тебя не отразиться.
Мд-а уж... Потом, спустя несколько месяцев, я всегда нервно хихикала, вспоминая его слова.
Его неожиданная поддержка придала мне немного смелости, а тесное пространство экипажа сплотило нас в одну команду. Наверное, только потому я решилась задать ему вопрос:
— Вы же обратились за помощью в поисках вашей дочери?
Я уверена, все ловчие гномы собьются с ног, разыскивая Лаурию.
Ведь все они учились в Академии Магических Теней...
Майфренн Голиджинни сжал губы будто он превратился в невидимого призрака, и ответил такой-же холодной фразой, что произнесла накануне его родная сестра:
— Это дело не касающего твоего ума!
Ну ладно. Всё просто отлично! Больше ни слова сочувствия от меня вы никогда не дождётесь!
— Вот и приехали!
Повозка с кучером двигалась не ровными толчками. Я не понимаю, что здесь происходит, я выглянула в окно: всё пространство вокруг запружено экипажами. Кучера пытались протиснуться вперёд, а конюхи дома Мерлин, вспотевшие и злые, ругались на непонятливых возничих языках.
Лакеи в чёрных левериях помогали прибывшим гостям спуститься на землю и уводили за собой в сторону господского особняка.
Я подняла голову и увидела в конце подъездной аллеи, за двором, набитым людьми и каретами, величественное громадное строение.
Здание было пятиэтажным, и три его крыла, изогнутые в форме золотой подковы, будто стремились объять широкую аллею, как две гостеприимных руки. Крыльцо дома оказалось таким просторным, что на нём с лёгкостью уместился бы ещё один небольшой садовый домик.
У распахнутых настежь створок дверей стояла пожилая чета – хозяева дома. А кем бы они ещё могли быть, если приветливо улыбнулись и раскланиваясь с каждым гостем? Жениха я не видела, но даже его родителей было достаточно для того, чтобы мне совсем пострашнее.
— О боже меня сейчас стошнит, – прошептала я слабым голосом.
— Нет, Тамара, с тобой ничего подобного не случится! – жёстко обрубил ректор все мои жалкие попытки дать задний. – Ты ищейка! И кому, как не мне, знать что и сквозная рана на теле вряд-ли приведёт даже к головокружению.
