— Меня не нужно жалеть, – твердо сказала я, глядя в зеркальное отражение и заодно на застывшее лицо Хиппи. – Мне повезло больше, чем другим несчастным. У меня есть руки, ноги, голова. У меня есть настоящий человеческий дар, и, как только я окончу Академию, тёмных теней у меня всегда будет работа. Мне будет нечего стыдиться.

— Да-да, – торопливо согласилась служанка, поправляя оборки платья. – Ты не обижайся на старую…

—Да я и не обижаюсь.

В столовую мы спустились почти друзьями, и Хиппи сдержала своё обещание: на моей тарелке оказались самые крупные и вкусные кусочки мяса.

А вот после сытного ужина за дело взялась Мирфанна Голджинни.

— Держи спину ровнее! Ещё равнее! Хиппи, неси из магической библиотеки книгу

—да потолще, иначе эта бестолковая барышня никогда не научиться правильному этикету.

Я уже битый час вышагивала по длинному залу, держа прямую осанку. Я и так старалась и сутулиться, но моей строгой наставнице ей то не нравилась моя походка. (Я «как гвардеец на маршалльском полку!» – выговорила она), то сделай наклон головы: «Выше, ещё выше и подбородок, немного подними, потому что этим вечером ты настоящая леди!»

Балансировать с увесистым книжным томом на голове оказывается ещё сложнее, но в конце концов тётка Лаурия тяжко вздохнула и в итоге сдалась.

— Теперь покажи танец! После объявления помолвки бал откроет танец жениха и невесты. Я застонала. У меня уже и так болят все косточки.

— А Мирфанна Голджинни сегодня не придёт?

Я надеялась, что ректор отвлечет сестру от этого безумия. За один вечер я всё равно не научусь танцевать.

— Нет, – коротко бросила белокожая. – Марфинн занят!

Мне пришлось вальс кровать. То с Мирфанны, то с Хиппи. Когда мы со служанкой, спотыкаясь, вышагивали по паркету, Лаурия тётка ежесекундно тыкала меня то в лопатку, то в рёбра, пока я не выпустила руку горничной.

—Всё, с меня хватит! Я не собиралась танцевать завтра с этим вашим дворянским наследником! Как-нибудь выкручусь сама!

— Невозможно, – заявила Мирфанна ледяным голосом. – Без этого помолвка никогда не состоится. А ты уже заключила договор.

Я грозно зарычала, но встала в пару. Если завтра я отдавлю ноги своему временному жениху, пусть Лаурия на меня не обижается, если он её бросит!

— Теперь давай обсудим, что ты можешь говорить, а что не следует.

Но лучше бы тебе молчать, конечно...

Гоблинка прищурилась, глядя на меня. Её лицо скривилось.

— Но я не тешу тебя своей надеждой. Отвечай только на прямые вопросы. Коротко! И тогда покажешься умнее!

—Да вы...

— Тихо, глупое дитя! Ты у меня тоже никакой симпатии не вызываешь.

Мы были вынуждены провести рядом с друг другом этот день, чтобы получить обоюдную выгоду. Поэтому мы не станем тратить время на злостные пререкания. Просто делай так, как говорю тебе я.

«Я уже представляю, что это такой новый предмет, как в Тёмной Академии, – сказала я самой себе. – Его нужно выучить и сдать зачёт. В конце концов, это же весело. Всего-навсего баловство.

Может быть, в дальнейшем мне это когда-нибудь пригодится».

Ещё полтора часа мы разговаривали о солнечной погоде и о лесной природе.

— А вы точно уверены, что жениху интересно обсуждать с невестой, будет ли лето засушливым или дождливым?

—Интересно! – отрезала белокожая.

«Ну да, ведь общих тем для разговора у них просто нет. Какой кошмар эти договорные браки. Скучная беседа на помолвке, а потом извольте выходить замуж за незнакомца!

Лаурия-то хоть лицо его увидит, а дворянский наследник, получает чёрного кота в мешке: и невесту под белой фатой!»

— Лаурия не правда ли, что сегодня солнечная погода?

— Конечно неправда! – буркнула я. – За окном ураган, сильнейший дождь и адский потоп! Неужто вы этого не видите?

Хиппи прыснула ядом. Мирфанна Голджинни треснула медным блюдом по столу, призывая всех присутствующих к порядку.

Когда меня в конце концов отпустили спать, за зашторенными окнами стояла непроглядная кромешная темнота. Постельное белье Лаурии пахло жасмином и душицей. Изнеженный запах богатой и капризной барышни. Ей и палец о палец в жизни не пришлось ударить для того, чтобы чего-то самой добиться в жизни.

«Не смей завидовать, Тамара! – одернула я себя. – Может быть, твой будущий дом будет маленьким и неказистым, и еда не такая уж вкусная, но это будет уже твой дом, а на вкусную еду ты честным трудом заработаешь сама».

Я уснула мгновенно, как только моя уставшая голова коснулась пуховой подушки. Правда, сон оставался чутким, – сон ищейки. Я очнулась, когда в щели под дверью промелькнул отблеск звезды: кто-то, скрипя, шёл по коридору. Следом я услышала тихие голоса и я их узнала: ректор о чём-то беседовал со своей сестрой.

Не знаю, зачем я спрыгнула с кровати и прижалась ухом к замочной скважине. Наверное, дар ищейки снова проявил себя. Такой уж он –делает своих обладателей любопытными до невозможности. Чуткими, ловкими, а иногда бездумно бесстрашными. Поэтому каждую ищейку всегда уравновешивает ловчий гном. Они всегда в паре...