Он застывает, впиваясь в меня потемневшими как море перед бурей глазами. Так что я отчётливо вижу, как на смену возбуждению приходит осознание происходящего, а вместе с тем разочарование и вина.

Ну да, поцелуй со мной-это как в грязь себя окунуть. То, что он меня хочет, для нас обоих давно не секрет. Мне даже сейчас не надо проверять его штаны, я знаю, насколько Сабуров горяч.

И самое грустное, что дело не в том, что я ему сводная сестра. Мы люди современного мира, где и инцест скоро сочтут за норму, как в некоторых племенах африканских народов. Нет. Дело лично во мне. В той, которая стала знаком всех его бед, той, которую умом он хочет ненавидеть, но телом жаждет.

Разжимаю через силу пальцы на рубашке и отталкиваюсь от Кирилла. Он уже не держит меня, так что его руки легко соскальзывают с моей талии.

— Твоя речь, как и практика по смирению, меня восхитили, но не убедили.

Ноги ещё до сих пор ватные, так что, стараясь не грохнуться, осторожно шагаю на выход из столовой.

— А что тебя убедит?

Хочу обернуться на эти тревожные нотки горечи в мужском голосе, но торможу себя. Не сейчас.

— Ничего. И ты об этом прекрасно знаешь, но зачем-то всё равно пытаешься. Кажется, однажды мы с тобой разобрались, насколько я могу быть порочна в достижении своей цели?!

— Да, — коротко и холодно, как выстрел мне в спину.

— Тогда прекрати. Это просто смешно.

Собираюсь удалиться к чертям собачьим из столовой.

— Ты не поужинала.

— У меня сегодня разгрузочный день. Знаешь ли, диета и всё такое …

— Роксана, завтра в восемь я буду ждать тебя, чтобы поехать на работу.

А самоуверенности братцу не занимать! Открыто ухмыльнулась, не сдерживая сарказма.

— Завтра в девять у меня косметолог, но я тебя там ждать не буду. Хотя, Кирюша, масочка тебе не помешает, а то цвет лица у тебя больно болезный.

— Я всё сказал! — строго выговаривает мой новый временный опекун, но я лишь машу ему ручкой, уходя из комнаты.

Навстречу мне спешит помощница отца, и мой неожиданный уход заставляет её насторожиться.

— Роксана, а что …

— А ничего, — перебиваю женщину. — Передайте папе, что мы с его недосыном не сошлись во мнениях. И заодно составьте Киру компанию за ужином. У меня несварение раздутого самомнения сводного брата.

Прошла мимо опешившей Агнессы, бодро стуча каблуками по мраморной плитке.

Едва оказываюсь в своей спальне, как скидываю туфли и платье, оставаясь только в нижнем белье.

Горечь от поцелуя до сих пор горит на моих губах и в груди, что невыносимо. Мне надо отвлечься.

— Моника, а ты сегодня что делаешь вечером?!

Кирилл

Задушил бы её.

Она такая редкостная гадость, которая не может мне не перечить. Всегда и во всём. В любой мелочи.

Какое тут может быть перемирие?! Какое!? Если в каждом её слове вызов, а в каждом движении — совращение озабоченного меня.

Хватаю бокал с вином и пью залпом. Такими темпами и спиться недолго…

— Кирилл Олегович, что-то случилось?

Спокойный, но настороженный голос Агнессы Робертовны звучит у меня за спиной.

Да, вашу мать! Хочу до безумия трахнуть вашу подопечную и желательно ни один раз, а часто и много, а потом сделать из неё приличную женщину, которая будет только моей!

Закрываю рот прежде, чем крики моей души вырвутся наружу.

— Ничего нового, Агнесса Робертовна. Мы с сестрой никак не можем найти общий язык.

Вру. Языки наши как раз переплетались так, что искры из глаз …, и от этих воспоминаний возбуждение накатывает новой волной, натягивая ширинку брюк.

Сука!

— Мне очень жаль, но уверена, что вам просто надо немного потерпеть. Подождать.

Потерпеть?! Я, кажется, и так терплю вечность, а подождать … чего?! Снега в июле?

Роксана напрямую дала понять, что не собирается мне помогать в её же перевоспитании. А ненависть сводной сестры ко мне тоже очевидна. Можно было утопиться в ней, заполнившей её огромные почти чёрные глаза.

— Не уверен, что в этот раз что-то изменится, — завершаю нашу скудную беседу, уже прихватив бутылку вина с собой.

Не уверен, что сегодня усну, как и вчера. Головная боль привычно оседлала виски, старательно выламывая те части черепа, что остались живы после столкновения с упрямством Тихомировой.

— Я буду у себя. Спокойной ночи, Агнесса.

— Приятных снов, Кирилл.

Мы посмотрели друг на друга понимающим взглядом и разошлись каждый в свою сторону.

Добравшись до спальни, первым делом пошёл в душ. Вода, её поток, как ни странно, помогали уменьшить приступ головной боли, что не могло не радовать. А если ещё добавить пару глотков прекрасного вина прямо из бутылки, то вообще становится радостнее.

Почти.

Сильные струи холодной воды били по телу, принося временное успокоение. Сжалившись над самим собой, сделал воду чуть теплее, упираясь ладонями в стёкла душевой кабины. Смутное чувство беспокойства не отпускало, так что пришлось снова испить целебной хмельной водицы. Не хотелось думать, чувствовать, реагировать.

На голодный желудок алкоголь уверенно действовал на мозг, вызывая отторжение последнего, что меня очень радовало. Выполз как раненая каракатица и, сумев натянуть только трусы, рухнул на кровать.

Она меня так убьёт.

Мелькнуло напоследок в моём сознании, и мир отключился на режим офлайн.

Стук в двери раздался, как мне показалось, через пару минут после того, как я уснул.

Резко сел на постели, не понимая, сон или реальность. За окном розовел рассвет, значит, я всё-таки поспал пару-тройку часов, да и в теле чувствовалась лёгкая бодрость после глубой отключки.

Стук повторился.

— Кирилл Олегович, — напряжённо раздалось по ту сторону.

Агнесса?!

Спешно спрыгнул с кровати, торопясь открыть замок. С некоторых пор я закрываю двери спальни на ключ.

— Что случилось? — распахиваю дверь, слишком поздно понимая, что забыл одеться.

Агнесса Робертовна окинула меня удивлённым взглядом, но наличие одних боксеров комментировать не стала. Её явно сейчас более дурные мысли одолевали.

— Оксаны нет в спальне. Я подняла охрану, и выяснилось, что она три часа назад вылезла наружу через окно своей комнаты. Её подобрала машина, ожидающая неподалёку от дома.

— Номер тачки пробили? — бросаю уже на ходу к гардеробной.

— Да. Машина принадлежит её подруге Марине Рубальской.

— Отследили девочек? — стараясь не рычать от собственного бессилия перед бесконечными выходками сводной сестры.

— Да. Начальник охраны подъехал и ждёт вас внизу.

Робертовна так и стояла в дверном проёме, не решаясь перешагнуть порог моей спальни. На лице сплошное расстройство.

— Да не волнуйтесь вы так, Агнесса! Сейчас мы её найдём и привезём, а по пути я ей все ноги повыдёргиваю, чтобы даже мысли не было лазать из окон посреди ночи.

— Вот этого я и боюсь, — печально выдыхает женщина, даже удивляя меня своим сердобольным отношением к Роксане.

Я уже натянул джинсы, футболку и кроссовки, так что хватаю только мобилу с прикроватной тумбочки и иду в коридор.

— Странно, что вы так переживаете за судьбу неродного вам человека. По сути, для вас это только часть работы и не более.

Она же прячет глаза, опуская их на свои сцепленные в замок пальцы.

— Девочка не виновата, что её так не пощадила жизнь.

— Ого! Агнесса, да вы никак сестра милосердия или просто божий ангел на чёрную душу этой засранки. Зря! Вот точно вам говорю! Рокс не пощадит вас. Она вообще не думает о чувствах людей вокруг себя. Мы для неё не более чем прислуга, обязанная выполнять капризы её тонкой израненной психики.

Помощница отчима молчит, тем самым выражая своё несогласие со мной.

— Уверуйте в мои слова! А то потом будет поздно, — абсолютно серьёзно продолжаю я, проходя мимо женщины.