Наконец, подруга не выдержала:

– Ну?..

– Что? – спокойно повернулась к ней Варя.

– Рассказывай!

– А что рассказывать? Мы просто еще покатались на коньках, а потом он взял извозчика и отвез меня сюда.

– И все?!

– И все. Да, вот еще! Сбитень мне купил!

– Он тебе ручку целовал! – обвиняюще воскликнула подруга.

– Ляля, это совершенно ничего не значит!

– Как бы не так! Абы кому руки не целуют!

– А вот тут ты ошибаешься! Среди дворян – это просто знак вежливости!

– Да-да-да! Говори мне, говори!.. Ох, Варенька, смотри! Будь с ним осторожна! Чувствую я – не к добру это!

– Ну, что ты, как ворона, раскаркалась! – рассердилась Варвара. – «Не к добру», «не к добру»! Пойми же ты! Что хорошего в моей жизни?! И что хорошего в ней еще будет?! Уеду после курсов в свою деревню и буду прозябать там старой девой!..

– Варя! Да что ж ты такое говоришь?! – оторопела Евлалия. – Какая старая дева?! Ты молодая, красивая, умная!..

– Ляля, душенька, да кому нужен мой ум, коли приданого нет? А идти за богатого старика, чтобы только замуж… Нет, так не могу! И не хочу!..

Она уселась на свою узкую кровать и, закрыв лицо руками, разрыдалась.

– Варенька… – растерянно произнесла Ляля, никогда ранее не видевшая столь бурного проявления эмоций от обычно спокойной и уравновешенной подруги. – Да что ж такое?..

А потом решительно уселась рядом с подругой, обхватила ее за плечи и притянула к своей груди:

– Ну, ну, моя хорошая!.. Поплачь, поплачь! Глядишь, легче станет…

Вскоре Варенька затихла, а потом оторвала заплаканное личико от промокшего платья подруги и с какой-то мукой в голосе сказала:

– Знаешь, он сегодня так смотрел на меня, будто я первейшая красавица в мире… И слова такие сказал напоследок… «Вы прекрасны!» – сказал он, и глаза его при этом так сверкали, как два драгоценных изумруда…

– Милая моя! Мужчины, они такие! Сладких слов наговорят, голову девушке заморочат, а как добьются своего, так и забывают о тех словах. Будто и не говорили их никогда… – голос ее звучал монотонно и горько.

Варенька присмотрелась внимательнее к подруге. И вдруг ее осенила догадка:

– Постой! Это ведь ты про себя говоришь, Ляля! Это с тобой было?..

Подруга отвела в сторону взгляд, пряча глаза, а Варюша громким шепотом сказала:

– Милая моя! Бедная!..

Теперь уже она обнимала Евлалию, словно желая защитить подругу от всех обид.

Потом сероглазка вздохнула и заговорила:

– Городок у нас крошечный, всё у всех на виду! Не знаю, как уж известно стало людям, что встречалась я с Иваном, а только шептаться начали мне вслед, а старухи так и вовсе – увидят меня и крестом себя осеняют, как будто я исчадие ада. А Ванечка мой ходил гоголем, донельзя довольный, словно клад нашел. А до того все обещал, что поженимся мы с ним. Поверила, вот и поддалась на его уговоры…А потом стала я замечать, что отдаляется он от меня, точно охладел. Вот я и возьми да спроси его напрямую: что происходил, мил-друг? Тогда и узнала, что просватали ему родители богатую невесту. А я что ж? – Гол, как сокол! Да еще и папенька с матушкой – видать, дошли до них слухи эти! – стали волком на меня смотреть! Мол, опозорила я их… Ничего мне не оставалось, как уехать оттуда. А тут как раз и про курсы эти узнала я. Ухватилась за них, как за последнюю надежду. Спасибо, матушке! Тайком от отца дала мне денег немного. Собрала я одежду свою, что поприличнее была, да и отправилась сюда…

Она замолчала, словно вновь переживала те события двухлетней давности. Варя глубоко вздохнула:

– И что? С тех пор ты с родными не связывалась? И писем не писала?

– Нет. А зачем? Не нужна я им там – о позоре напоминать…

– А куда же ты потом? После курсов?

– Поспрашиваю, где земские учителя требуются, да и поеду туда. Буду служить потихоньку, детишек учить. А любовь эта… Одни беды от нее! Нет, не хочу больше любить… – помотала он светлой головой. – А ты Марусе не говори ничего! Пусть не знает…

Поднялась с кровати подруги, подняв руки к потолку, потянулась всем телом и сказала:

– Поздно уже, Варенька! Давай ложиться! Завтра спозаранок опять за учебу приниматься!

– И то правда, Лялечка! Надо спать! – отозвалась Варвара. Прошла к рукомойнику, поплескала водой в лицо, умываясь, а потом переоделась в сорочку и юркнула в постель.

Глава 8

На лекциях Сергей Игнатьевич делал вид, что ничем не выделяет девушку среди других курсисток, и она лишний раз не бросала взглядов в сторону высокой статной фигуры за кафедрой. Однако после того катания на коньках между ними словно протянулась незримая, но очень прочная нить. Даже не глядя на лектора, Варенька чувствовала его так, будто он находился рядом: протяни руку и коснешься пальцами слегка шероховатой ткани модного сюртука.

Читал материал Сергей Игнатьевич интересно, увлекаясь сам и увлекая слушателей. И к концу недели, на протяжении которой он замещал заболевшего профессора Ковалёва, Варвара была уверена, что многие смотрели с обожанием на красивого преподавателя. Евлалия же больше следила за подругой, но Варенька не давала ни единого повода заподозрить, что она что-то скрывает от подруг.

Наконец профессор выздоровел, и наступил день, когда на лекцию по истории Отечества пришел он сам. Варюша про себя взгрустнула, подумав, что больше не увидит Зарецкого. Однако вечером, когда она возвращалась из публичной библиотеки, куда пошла после лекций, дабы найти необходимый материал для будущих экзаменов, которые предстояли всем курсисткам по окончании учебы, к ней подскочил шустрый мальчишка в треухе и полушубке. Девушка даже вздрогнула от неожиданности – парнишка налетел на нее, словно вихрь. Звонким голосом он поинтересовался:

– Барышня Варвара Степановна Гурьева?

– Да, – растерянно подтвердила девушка.

– Велено передать вам послание! – отрапортовал он. – Вот, извольте принять!

– Послание?! От кого же?..

– Не могу знать, барышня… красивый такой господин… Богатый, видать! Монетку мне дал, чтобы я вам записку-то передал! – шмыгнул покрасневшим от холода курносым носом мальчишка – видно, не один час прождал на морозе девушку.

– Что ж, давай! – протянула она руку, предварительно стянув с ладони рукавичку.

– Держите, барышня! – выпалил он звонко и умчался куда-то по улице. Видимо, домой, отогреваться.

А Варенька в нетерпении надорвала небольшой прямоугольный конвертик и вытащила на свет листок бумаги. Развернула его – и ахнула, и широкая улыбка появилась на ее губах.

«Любезная сударыня Варвара Степановна! Осмелюсь напомнить Вам, в нашу последнюю встречу Вы пообещали оказать мне честь и отужинать со мной! Если Вы не изменили своего решения, приглашаю Вас 15-го декабря в ресторацию господина Астахова. Экипаж будет ждать перед Вашим домом в семь часов пополудни. С величайшим уважением к Вам – Сергей Зарецкий»

Варя пробежала еще раз глазами по строчкам, написанным ровным, твердым почерком, и выдохнула. Князь все-таки пригласил ее! Так… Пятнадцатое… Это же через три дня! Боже! А в чем она… У нее же нет ни одного подходящего платья! Она не осмелится появиться в ресторации в своих обносках. Единственное приличное платье, привезенное ею еще из дома, за эти два года стало безнадежно мало хозяйке – она округлилась и в груди, и в бедрах, хотя в талии и оставалась все такой же тростиночкой, как и прежде…

У Вареньки даже запылали щеки. Что ей делать? Отказаться от приглашения Сергея Игнатьевича?.. Но что, если он сочтет это оскорблением и решит вообще никогда больше не замечать ее?..

Девушка поджала губы, решительно спрятала записку в конверт и сунула его в свою сумочку. Она должна что-то придумать. А пока – скорее в тепло комнаты! Нечего стоять на морозе!

Евлалия была уже дома. Она сидела за столом и что-то писала в своей толстой тетради. В комнате витал вкусный дух пшенной каши.

– О, ты пришла, Варенька? – подняла она голову от работы. – Сегодня ты задержалась…