— Должен сказать, Юрий Александрович, немногие задумываются о таких глубинных моментах нашей деятельности… Не хотите пойти к нам на службу?

— В качестве кого, Фридрих Карлович? Я не офицер. Поэтому формально не могу быть вашим штатным сотрудником. Но вот как консультант и добровольный помощник — почему нет? Поскольку хорошо представляю, к чему могут привести разного рода революции. Во Франции до сих пор ее многие с дрожью вспоминают. И для дела будет лучше, если о моей тайной деятельности будет знать строго ограниченный круг лиц. В идеале только Вы и я. Согласны?

— Согласен… Интересный Вы человек, Юрий Александрович!

Разговор продолжался довольно долго, после чего мы расстались, определив порядок связи. Я отказался от любых контактов за границей, связанных с получением денег. Подкуп министров не предполагается, а на оперативные расходы мне и своих средств хватит. Но один момент меня все же насторожил. Бенкендорф затронул давнюю историю с нападением на ночной дороге. Его очень интересовали подробности происшествия. Судя по всему, он не верил в мою версию случившегося, но сделал вид, что поверил. А это плохой признак. Не в том плане, что у жандармов остались какие-то сомнения, а в том, что полковник их мне озвучил. Ведь мог бы и промолчать. В то же время, о ночном инциденте с подручными господина Ситникова не было сказано ни слова. Если жандармы меня пасут, то такое вряд ли прошло бы мимо их внимания. Создалось впечатление, что мне мягко намекнули — мы знаем о тебе все, но пока ты соблюдаешь правила игры, тебя не тронут. Так ли это, или это всего лишь мои подозрения, осталось неясным. Поглядим, что дальше вылезет. Во всяком случае, пока что никаких претензий со стороны охранителей престола ко мне нет. И там всерьез рассчитывают на меня, как на своего агента для работы на территории вероятного противника. Да-да, вы не ослышались. Я теперь тайный агент Отдельного корпуса жандармов. Если об этом узнают наши либералы, или аристократы, мне руки никто не подаст. Но я ведь об этом на всех углах кричать не буду. А поскольку из своего жизненного опыта хорошо знаю, к чему приводит такое неприятие спецслужб обществом, сам бы зачистил некоторых его наиболее оголтелых представителей. Но время для этого еще не пришло. Чувствую, во время Крымской войны и после ее окончания жандармам придется хорошо потрудиться. А я им помогу в меру сил и возможностей. Все же этот мир несколько отличается от моего, поэтому сейчас еще нельзя с уверенностью сказать, кто как себя поведет. А вот война сразу покажет, «кто есть ху». Тогда и займемся чисткой авгиевых конюшен.

Чемодан без ручки

Пока еще оставалось время до выпускных экзаменов и отъезда в Европу, я решил наконец-то осуществить давно задуманное, но откладываемое по разным причинам мероприятие. А именно — обследовать окружающее космическое пространство. То, что мне сообщила Женька, не обязательно должно соответствовать истине. Моя подруга могла не обладать всей полнотой информации, поскольку добывала ее «оперативными методами». То есть, незаконно. Обнаружения я не боялся. Мой АДМ, если он соблюдает радиомолчание, можно достоверно идентифицировать современной поисковой аппаратурой на расстоянии не более километра. То есть, по космическим масштабам, ни о чем. Зонд, то есть разведывательный автоматический корабль, который сейчас висит на орбите, довольно старой конструкции, и там возможности аппаратуры еще скромнее. Поэтому, если не наглеть, то можно обследовать весь район до лунной орбиты. Дальше лезть не стоит. Хоть это технически возможно, но займет довольно много времени. Поскольку совершать гиперпространственные прыжки внутри Солнечной системы — это непозволительная роскошь в моем теперешнем положении. А мне нельзя оставлять свою тушку надолго без присмотра. С утра пораньше начнут ко мне ломиться, испугавшись, что молодой барин не подает признаков жизни. Дверь в спальню я запру, да только папенька и дверь вынесет. Он сейчас сильно озабочен состоянием моего здоровья после такого «признания», так что весь дом на уши поднимет и за доктором пошлет. И как тогда возвращаться в свою тушку при таком количестве свидетелей? Поэтому, в моем распоряжении только ночь. Этого должно хватить, поскольку никаких лишних радиосигналов на околоземной орбите, кроме сигналов зонда, я не обнаружил. Но это еще ни о чем не говорит. Зонд этого типа имеет шесть дронов, которые могут распределиться вокруг планеты и держать ее под постоянным наблюдением, работая на передачу только по запросу. И я, когда попал в этот мир, как раз мог оказаться в «окне» радиомолчания. А на поверхности Земли этих сигналов просто не слышно. Правда, здесь не все так мрачно. Возможности поисковой аппаратуры дронов еще хуже, чем у зонда. Все же, размер имеет значение. А в малый размер дрона слишком мощную и сверхчувствительную аппаратуру не запихнешь. Поэтому их можно не опасаться, если только не подходить к ним на расстояние визуальной видимости. Старая техника — она и есть старая техника… Впрочем, это опять разыгралась моя паранойя. Сейчас просто нет смысла сторожить подходы к планете со всех сторон. К тому же, автономность у дронов сравнительно небольшая, а подзарядку можно проводить только от бортовой сети зонда. Что вполне допустимо для кратковременных разведывательных полетов, но совершенно не подходит для спутника, находящегося на постоянном дежурстве. Как минимум четыре посадки на планету дроны все же совершили, доставив приводные радиомаяки. Но неизвестно, вернулись ли они на борт зонда после этого, или где-то затихарились. Такое тоже возможно.

Наконец удобный случай представился. Родители уехали в гости в Гатчину в субботу, и прихватили с собой обеих мелких — Машку и Катьку. Вернутся не раньше понедельника. Звали и меня, но я увильнул, сославшись на необходимость готовиться к выпускным экзаменам. Причина более чем уважительная. Так что, никто меня не побеспокоит. Вечером, оказав Лизе «знаки внимания», велел не будить меня утром, пока сам не встану. После чего запер дверь и приготовился к старту. То есть открыл форточку и улегся в койку, дав команду Гансу забрать меня. Снова зависание на несколько секунд в центре комнаты, и АДМ бесшумным призраком исчезает в ночном небе.

Наконец-то снова вокруг чернота космоса, усыпанного золотистыми звездами! Как мне этого не хватало все последнее время. Ганс переводит АДМ на параболическую орбиту, удаляясь от Земли. Зонд сейчас остался над противоположной стороной планеты, и не может нас обнаружить при всем желании. Мы специально выбрали точку, с которой начали резко набирать высоту, чтобы исключить малейшую вероятность обнаружения. Хоть и не верю я в сверхчувствительность аппаратуры старого разведывательного корабля-автомата, но береженого бог бережет. И вот Земля остается позади. Ганс сканирует все частоты, но кроме периодических сигналов радиомаяка зонда и пакетов информации от наземных радиомаяков, да еще обычного космического «шума», в эфире ничего нет. Излучения чужих радаров тоже нет. Мы переходим на эллиптическую орбиту и совершаем один полный виток вокруг Земли, не приближаясь к ней ближе, чем на двенадцать тысяч километров. Теперь можно с уверенностью сказать, что в околоземном пространстве никого, кроме нас и зонда, нет. О чем и доложил Ганс, запросив дальнейшие инструкции. Я решил проверить еще и три ближайших точки Лагранжа — места между Землей и Луной с взаимно уравновешивающим притяжением. В таком месте очень удобно ставить наблюдательные космические аппараты. Не надо особо тратиться на энергию для коррекции орбиты. В точках L4и L5 оказался обычный космический мусор — пыль и мелкие камни, случайно попавшие в эти тихие «космические заводи», да так здесь и оставшиеся. Точка L1, наиболее близко расположенная к Луне со стороны Земли, оказалась пуста. В течение всего полета между Землей и Луной мы не встретили ни одного объекта искусственного происхождения. И тут меня накрыл исследовательский зуд.