Я пролежала в постели до позднего вечера, я не вставала чтобы поесть или попить, только ближе к вечеру я заставила себя подняться, чтобы накормить Герду и вывести ее на прогулку. Она словно чувствовала, что наша маленькая семья разрушена и тосковала вместе со мной, не желая, как прежде, весело скакать короткими лапками по скверу и гонять птиц.

После прогулки я снова залезла под одеяло и погрузилась в свои грустные мысли. За окном стояла глубокая ночь. Сегодня было необычайно холодно и деревья клонились от бушующего, ураганного ветра. Я слышала, как Герда тихонько поскуливает в коридоре и поджимала губы от обиды за нас. Теперь нужно думать, как мы будем жить дальше.

Ветер все набирал силу и из-за свиста стихии, звучавшего с улицы, я не сразу услышала, как в двери повернулся замок, но когда Герда радостно зацокала лапками по ламинату и принялась звонко тявкать, я сразу поняла, что Алекс вернулся.

— Это твоя собачка? Такая милая!

Я услышала незнакомый женский голос и мое сердце оборвалось, оно мгновенно заколотилось в тысячу раз быстрее, чем обычно. Я прижалась к кровати и испуганно навострила уши. Но Герда так сильно радовалась возвращению хозяина, что от ее шума, я не разобрала, что ответил Алекс незнакомке.

— Проходи, сейчас достану бокалы.

Этот стальной голос я сразу узнала, как и его флиртующий тон. Я не могла поверить, что то, что сейчас происходит, не сон и не какой-то жестокий розыгрыш. Я не могла пошевелиться.

На кухне хлопнула дверца шкафа, а сразу за ней выдвижной ящик, в котором лежали столовые приборы.

— Классная квартира!

— Спасибо! Скажешь, когда хватит.

Алекс наливал незнакомке вино, я слышала звук, открывающейся винной бутылки. Меня колотило с такой силой, что мне казалось, что подо мной вибрирует пол. Я полностью заледенела, лишь кровь, прильнувшая к моим вискам, давала мне ощущение, что я еще жива.

— Не страшно среди ночи ехать к незнакомцу? — игриво сказал Алекс, — вдруг, я маньяк?

Я хорошо знала этот заигрывавший тон и могла поклясться, что когда он сказал это, он приподнял брови и слегка улыбнулся.

— Никакой ты не маньяк! Ты симпатяга!

— Думаешь?

— Ага!

— Ну, спасибо, — пикантно ответил Алекс.

Я почувствовала, что меня сейчас стошнит и я закрыла себе рот ладонью. Сердце просто рвалось из груди и я больше всего боялась сейчас разреветься в голос, так, чтобы они меня услышали.

Герда продолжала весело тявкать и кружиться в счастливом танце. Глупышка не могла подумать, что ее любимый папа настолько жесток, она терпеливо ждала, что он обратит на нее внимание.

— Чем займемся? — кокетливый голос девушки резал мне ухо.

— Не знаю, — дьявольски протянул Алекс, — смотря, на что хватит твоей фантазии…

Я не знала, чего сейчас было во мне больше, боли от бесчеловечного предательства или стыда за то, что я вынуждена слушать, как Огнарев клеит телку, пока я нахожусь в другой комнате. Почему-то я не сомневалась, что он пойдет до конца и я могу стать молчаливым свидетелем их приближающегося секса.

— Фантазия у меня очень богатая!

— Покажешь?

Сука!

Я четко представляла его лицо в этот момент, скорее всего он сейчас нависает над ней, не давая возможности к отступлению. Алекс всегда так делал со мной. Он включал бархатный тембр голоса и подходил очень близко, бросая мне вызов.

Меня скрутило в узел от обиды, я чувствовала, как в спине пульсирует невидимый нож, который Огнарев воткнул мне в спину.

Резким рывком я вскочила с кровати и бросилась к шкафу, вытаскивая и натягивая на себя первое, что попалось под руку. Я больше не слушала о чем они говорили, я не желала это слушать, как в бреду я теребила замок спортивной олимпийки, который никак не желал поддаваться моим трясущимся пальцам. Молния с треском застегнулась, закусив кусок кожи на груди, но я даже не сморщилась, я пулей вылетела из спальни, но замерла в дверях, поймав на себе холодный темный взгляд.

Алекс стоял прислонившись к кухонному шкафу, а прямо напротив, спиной ко мне сидела темноволосая худенькая девушка в открытом платье, она уютно устроила свою круглую задницу на кухонном столе, на том месте, где обычно сижу я. Она стучала пальчиком по бокалу красного вина и не сразу поняла, что они не одни в этой комнате, но когда взгляд Алекса завис в пустоте, она обернулась.

— Ой, — смутилась она, — а кто это?

Герда побежала в мою сторону, открывая пасть в забавной улыбке, но мне было не до нее. Я смотрела ему в глаза.

Если бы взглядом можно было передать все разочарование и отчаяние, что я сейчас испытывала, я бы больше не сказала ни слова. Но мне жутко хотелось кричать, разорвать его, уничтожить, забить до смерти, истязать до потери сознания, но даже тогда, он не ощутил ту боль, что рвала меня изнутри.

— Это Катя, моя соседка, — коротко сказал Алекс.

Он по-прежнему не отводил от меня своих глаз, они были пустые и каменные. Я чувствовала, что сейчас сорвусь, но очень этого боялась. Нет ничего страшнее, чем закатывать истерику и кричать о свой кровоточащей ране человеку, которому до такой степени на тебя плевать.

Я посмотрела на него в последний раз. Алекс не был напуган или расстроен, его зрачки больше не источали пламени, как раньше, когда он специально меня травил и трепал мне нервы.

Я кинулась в прихожую, умоляя себя продержаться до тех пор, пока не покину квартиру.

— А куда она? — удивленно спросила брюнетка.

Я вспомнила про собаку и чертыхнулась, слезы уже бежали по моему лицу.

— Герда! — я позвала ее, но в ответ была тишина, маленькие лапки не бежали мне навстречу.

— Герда!

Мой голос сорвался и я знала, что Огнарев и его спутница поняли, что я плачу. Я не могла вернуться в гостиную, я не хотела, чтобы он видел, как мне плохо. Я крепко зажала рот ладонью, сдерживая приступ истерии и попыталась отдышаться. Сделав перерыв в несколько секунд, я позвала ее в третий раз. Собака не пришла и я горько всхлипнула.

Пока я суетливо зашнуровывала кеды, роняя слезы на пол, надо мной нависла тень и от неожиданности я вздрогнула и поднялась. Передо мной стоял Алекс, он держал на руках Герду, а она преданно лизала ему руки. Он протянул мне щенка, не смотря мне в глаза. Но я не взяла ее, отчего мне стало еще тревожней и больней, я знала, что если бы она понимала, что сейчас происходит, она бы захотела остаться с Алексом.

— У тебя есть деньги? — хладнокровно спросил Огнарев.

— Гори в аду! — остервенело вскрикнула я и напористо дернула ручку двери.

Вместе с громким хлопком входной двери, раздался взрыв моей внутренней истерики. Стоя под ледяным дождем и пронизывающим ветром, я визжала и всхлипывала от обрушившегося на меня несчастья.

Я снова одна, я снова разрушена и расторопна, но на этот раз, было ощущение, что теперь, так просто я себя не соберу. Мне снова некуда идти и моя тихая, спокойная жизнь полностью уничтожена.

Я судорожно вытащила из кармана олимпийки телефон и бегло принялась искать в телефонном справочнике нужный номер.

Два часа ночи… Черт… Только бы она взяла трубку. Шли протяжные, длинные гудки…

Я позвонила опять… Но вновь услышала только гудки и автоответчик.

Я присела на корточки и с мольбой смотрела на горящий экран, в надежде, что телефон сейчас перезвонит.

Тишина, экран погас.

Я вновь позвонила, но слышала монотонные стальные гудки, а потом в очередной раз включился автоответчик.

— Мам, — осипший от рыдания голос стоял комом, — мама, пожалуйста, перезвони мне! Мне так плохо, мам! Ты мне сейчас очень нужна!

Я снова сорвалась и заревела навзрыд. Мои пальцы едва удерживали в руках телефон.

— Пожалуйста, просто поговори со мной!

Дождь зарядил густой стеной, смывая с меня слезы и поглощая все звуки вокруг. Я сбросила вызов и стала кутаться в куртку. Слегка шатаясь, я побрела в пустоту, все так-же сжимая в руках мобильник. Он все еще молчал.

Вместе с приступом разочарования пришел страх, хоть у меня были с собой деньги, остаться посреди ночи одной было ужасно жутко. Наверно, мне следовало позвонить Лерке, но как только я разблокировала экран своего телефона, на глаза мне попался контакт, который шел в телефонной книге сразу после имени «Мама».