– То есть, мой лорд? – встревожено прозвучал вопрос.

Регент едва развернулся и согнул руку в локте, шершавым голосом ответив:

– Он позволил себе влюбиться. То, что в мирском обычае признаётся благостью Мары и великим даром Дибеллы, тут считается порчей Сангвина. Против нас великий враг может использовать все слабости и тем более эту, а посему никому в Ордене нельзя иметь отношения подобного характера.

– И что же дальше, мой лорд?

– Его изгнали, но самое худшее, что за него вступилась не менее полсотни братьев и сестёр. Они ушли вместе с ним… без боя и сражений.

Азариэль поморщил губами, искривив их в ощущении неприязни, недовольно приговаривая:

– Почему Ремиил меня обманывал? Он говорил, что не подобного не было.

– Он не имел права говорить об этом, – ответил Регент, сажаясь обратно на трон. – Он тебе соврал, дабы не раскрыть тайн Ордена.

– А почему вы не казнили их? Как Орден со всей его системой воспитания допустил это? Почему, мой лорд? Почему верность Ордену так легко поколебать? – разразился отчаянными вопросами Азариэль.

На град вопросом Регент спокойно ответил, сохраняя такую же неотзывчивость в речи:

– Наши братья и сёстры, возвращаясь с заданий, подвергаются порче Даэдра. Часто её удаётся выявить чародеям-клирикам, но порой она залегает так глубоко, что её не видно. И порча прорастает, давая нечистым духам дёргать за струны души. И порой это приводит к тому, что нам приходится казнить собственных братьев и сестёр, – опечаленно заключил Регент.

– Так почему же тот учёный не был казнён?

– Это моя ошибка. Когда был суд над ним, Иерарх-обвинитель просил смертной казни, и я не смог… он был моим другом, и мне пришлось выступить с защитной речью. Регент и Совет Иерархов решил его изгнать, навсегда.

– А вы не боитесь, что он мог бы выдать часть ваших секретов?

– Ох, кто бы поверил бродяге, который бредит о каком-то Ордене? Да и если бы он стал сильно вопить, его бы заставили замолчать… поверь, от разведки Ордена так просто не скрыться.

– Вы никогда не жалели о том, что не смогли?

– Об этом уже пожалел. – Не радостно сказав, Регент коснулся пропитанной нечестивой магией бумаги на столе. – Ты думаешь, почему я всё это тебе рассказал? Зачем я несколько минут изливал часть истории Ордена? Ты охотился за письмом, которое сводит все линии воедино.

– И что же там сказано? – вопросил Азариэль, ощущая, как в нём закипает предчувствие чего-то нехорошего, будоража сердце.

– В письме сказано, что б «верные сыны и сестры начинали подготовку и реализовывали план «Возмездие». Но самое страшное дальше, в строке – «Дунхарт Старейшина шлёт своё благословение Фиотрэлю эль Анарху, преданному сыну Ордена».

Удивление, смешанное с предчувствием гнетущего страха, овладело Азариэлем. Он ощутил, как ком подкатывает к горлу, вместе с дурными воспоминаниями, а изо рта криком вырываются слова:

– Кому?! Фиотрэлю?

– Да, моему другу-отступнику, – бездушно даёт ответ Регент.

– Я ведь его знаю, эту паскуду. – Азариэль резко встал со стула, став расхаживать из стороны в сторону, нервно продолжая говорить. – Я-я-я, ему дом продал, а эта тварь из него сделала притон для мятежников.

– Сыны Леса не просто мятежники… по крайней мере уже не сейчас. Может раньше они и были бандитами, но с недавнего времени их готовили для войны… войны с нами. Часть их последователей – еретики, дающие поклон кровавым обрядам даэдра. Скорее всего Фиотрэль возглавил Сынов, а Дунхарт нашёл его и усилил культ… хорошо, чято Ариан придумал прочесать весь лес, чтобы их найти, но сейчас не до этого.

– А что это за язык был, на котором написано письмо, мой лорд? – успокоившись, поинтересовался Азариэль и ещё раз посмотрел на бумагу, но моментально отвёл взгляд.

– Это язык нечестивых тварей, что живут на Трассенинском Архипелаге – Слоадов. Но сейчас не об этом…

– Мой лорд, – насторожился Азариэль, когда голос Регента едва-едва дрогнул.

– Пока ты отсутствовал Орден встал на грань раскола. Да и Сафракс ранен.

– Что?! – глаза Азариэля расширились от удивления, а голос судорожно задрожал. – Ка-как э-э-это сл-случилось!?

– Всё началось с раннего утра, – безумное спокойствие в речах Регента ввело Азариэля в удивление. – Тогда Хродгар и Деметр провинились перед Сафраксом, они не возжелали ему отвечать по Кодексу. Рыцарь был уже готов применить наказание к ним и запереть обоих в карцере, как вступился за них Люций.

– Ещё бы!

– Он попросил, чтобы Сафракс заткнулся, но рыцарь уже настаивал на суде для двух неофитов. В итоге два рыцаря сошлись в битве и по итогу Сафракс теперь в госпитале…

– О Акатош, – с пустым взглядом качает головой Азариэль. – Как такое возможно? Как такое произошло? Этого не может быть… не может.

– Боюсь, это реальность, – Регент прикладывает ладонь к подбородку. – В итоге Люций объявил, что больше не намерен терпеть запреты, несправедливый суд и неравенство в Ордене. Его можно было бы пристрелить из арбалета как рьяного пса, но за него вступились.

– Кто, мой лорд?

– Рыцари, иерархи, маги, профессора и мастера. Все те, кому его идеи показались необходимыми и приятными на глаз. Наши братья и сёстры выступили в Двуглавом Совете с пламенной речью, что Люций – звезда Ордена, которая принесёт «свет» всем нам, – в сухом шероховатом голосе Регента промелькнул момент неприязни.

– И они что-то выдвигали, мой лорд? Требования? – Азариэль, поинтересовавшись, чуть подался вперёд, ощутив, как спина затекла и, слушая безрадостный голос повелителя:

– Он объявил, что все свободные братья и сёстры для лучшего устройства Ордена пусть присоединяются к ним в Обители Ложи для разработки плана по улучшению. Мои источники сообщают, что они готовят что-то масштабное и глобальное.

– Простите, – безнадёжно усмехнулся Азариэль, – а как же ваша идея с Ложей? Разве вы не питали надежд, насчёт неё? Почему то, что должно было спасти Орден, его сейчас убивает?

– Я думал, что она сможет сплотить нас, сделать едиными. Чтобы братья и сёстры были верны и доверяли друг другу. Я и Совет Владык вверили Люцию создать то, что свяжет души в Ордене крепче, чем узы единой цели и статьи Кодекса, и он взялся за это задание. Но, кажется, он нас объегорил.

– А как же соглядатаи? Разве вы не знали, что он там вытворяет?

– Боюсь, Люций с нами играл. Получая информацию от кого-то из Иерархов, он вычислил всех наших соглядатаев и перекупил их. Нам поступала дезинформация. И всё, что должно было служить на благо Ордена в этот момент, сейчас его разлагает.

– Так сделайте, что-нибудь! – воскликнул Азариэль, разведя руками. – Вы же Регент!

– Боюсь, не всё так просто… да, я Регент, но не Верховный Магистр. Власть, её основа, не у меня в руках. Совет Владык – он способен был бы подавить это выступление…

– Но…

– В рядах Иерархов есть те, кто отдают симпатии предателю. Похоже, отрава Люция глубоко въелась в наши ряды и души братьев и сестёр.

– И что сейчас происходит в Ордене? – безрадостно роняет вопрос Юноша, тяжело поднимаясь со стула и отряхивая от сажи куртку. – Что нам делать? И как к этому отнеслись главы «Путей Повинностей».

– Усилена стража, чтобы не случилось стычек. Верные Ордену рыцари, маги, учёные и мастера с неофитами собираются в Великой Башне. Сторонники Люция выставили стражу у казарм неофитов, объявив их территорией Ложи, и собрались в её обители. Было решено собрать Великий Капитулярий сегодня вечером. А главы? Все они понимают, что единство важнее всех претензий, высказанных ранее. Мы защищаем Тамриэль, а не торгуемся на базаре.

– Мой лорд…

– Ступай, неофит, оставь меня, – доселе чёрствый голос Регента дрогнул от напора, а его взгляд сделался недовольным, – Мне нужно подготовиться к Капитулярию. Сдай всё снаряжение Ариану и… займись чем-нибудь.

– Да, мой лорд, – с лёгким поклоном ответил альтмер и поспешил уйти из кабинета.

Юноше тяжело идти, его ноги болят от усталости и ломятся от внутренней хандры, мысли попросту плывут. Он встал у стенки, чтобы не упасть и продышаться. За последнее несколько часов пронеслось столько событий, что мозг готов вскипеть, а как финал – само существование Ордена поставлено под угрозу, но сейчас ему нужно думать не об этом.