– Политика… к даэдра её! – пронеслось с уст парня, отбрасывая размышления о недобитых повстанцах.
– Согласен. – Одобрительно кивнул гость и перешёл к другому вопросу. – А вы, я так понимаю, решили покинуть эти места.
Воспоминания Азариэля об отце постепенно стали рассеиваться, уступая место сладким мечтаниям о новой жизни, в которую он готовился вступить, и которая была дана немногим.
– Да, я собираюсь покинуть эти славные места.
– А куда, если не секрет?
– Знаете, в раннем детстве я с восхищением смотрел на прекрасных рыцарей в блестящих на солнце доспехах, что были довольно частыми гостями в этом городке, хоть их присутствие, как и само существование не афишировалось имперскими властями, а порой даже и скрывалось, – воспоминания о благородных воинов отбросили мрак с лица парня, оно стало более живым. – Но народную молву так просто не заткнёшь и сказания о могучих воителях передавались из уст в уста, из деревни в деревню, становясь легендарными преданиями.
Азариэль по юному наивно о них размышлял и всегда хотел встать в один ряд с этими благородными воинами, чьи миссии покрыты мраком, а сами воители практически ничего не говорят о целях прибытия. О них мало кто болтал, о них практически никто не ничего знал и после себя они оставляли лишь шлейф неясности и тайн, покрытых сумраком секретов, что и вызывало, сначала у ребёнка, а потом у юноши неистовое желание к ним когда-нибудь присоединиться. Юноша знает и верит, что вся их жизнь наполнена приключениями и славой, которые так и манят пламенный подростковый дух.
Но его мечта начала осуществляться только когда, он смог выйти из дома сирот и, что стало очень редкой удачей – поступить в список кандидатов в Орден. Его мечтания уже заполняли сцены о новой и славной жизни в огромной цитадели Ордена, грандиозные битвы и та вящая слава, которую он получит в них. И, так как он решил перебираться в новое место, было принято решение продать этот дом, юноша практически сразу нашел покупателя для этого дома.
– И вы я так понимаю, уже поступили в кандидаты Ордена? – вопросил гость, указав на куртку из чёрной кожи, которая отмечена нашивкой, вместившей изображение клинка на фоне раскрытой книги.
– А откуда вы знаете? – лицо накрыла тень смущения.
– Вон, – гость повернулся и указал на куртку. – Символ Ордена. Таким образом, им помечают тех, кто зачислен в кандидаты.
– Э-м, даже боюсь спросить…
– Вы не бойтесь! Спрашивайте. Хотя, – босмер устрашающе улыбнулся, – я знаю, что вы спросите. Поверьте, долгие годы наблюдение позволили мне учесть некоторые особенности Ордена.
Хозяин дома вспомнил о времени и его нефритовые глаза посмотрели на часы, данмерской работы, отделанные эбонитом и окрашенные в чёрные цвета, на циферблате которых выгравированы сплетения, образующие символ дома Редоран. Он вспомнил, что за ним должна была давно зайти его знакомая, с которой он и намеревался отправиться в путь к Ордену.
– Проклятье, – прошептал Азариэль, выдав лёгкое недовольство.
– Что-то не так? – удивился покупатель.
– Нет-нет.
– Тогда давайте перейдём непосредственно к коммерции, – гость поднялся с места. – Я пройдусь?
– Конечно, походите, осматривайте, – осторожно начал Азариэль. – Как кстати вас зовут, а то нам так и не удалось познакомиться.
– Ох, вы правы, – сокрушённо принял покупатель. – Прошу простить меня за то моё поведение, я просто был сильно занят. Меня зовут Фиотрэль эль Анарх. – Ответил покупатель и принялся гулять туда-сюда, расхаживая из одного края дома в другой.
Несмотря на вольность действия, походка гостя выдаёт в нём осторожность и напряжённость. Он будто заведённый обнюхивает каждый сантиметр дома. Всё время касается стен, будто они мёдом намазаны. У окон минут десять провёл, смотря, как на них выходит улица.
«Вот же собака… вынюхивает каждый дюйм» – озлобленно усмехнулся Азариэль, желая как можно быстрее закончить эту сделку и не вытерпев, раздражённо выдаёт:
– Вы всё, окончили?
– Да, – поднял опустошённый взгляд Фиотрэль, – можно обсудить цену.
– Хорошо, – они оба прошли и вновь сели за стол, став сверлить взглядом друг друга; юноша заметил, что его гость так и не спешил расслабляться, все, так и оставаясь в напряжении.
– Ну, и какую цену вы бы назвали? – спросил хозяин, готовясь к долгим и нудным торгам, которые обычно разводят на эльсвейрском рынке.
На лице Фиотрэля неожиданно скользнула искривленная, странная и зловещая улыбка, больше напоминающая оскал дикого зверя. Он осмотрелся и стал вслух оценивающе рассуждать:
– Одноэтажный дом в целом в хорошем состоянии и показывает умение мастеров и надёжную простоту. Крепкие стены сделаны на славу и могли выдержать не одну бурю или дерзкое нападение.
– Ах-хах, – рассмеялся Азариэль. – И поверьте, он выдержал.
– Приличный, не прогнивший, не просевший, а твёрдый пол под ногами и не собирался проваливаться и простоит не одно поколение, прежде чем рухнет под тяжестью лет.
– Да-а, сейчас качество – это роскошь, – Азариэль положил подбородок на руки, упарившиеся локтями о стол.
– В доме было прибрано и уютно, хотя не роскошно и богато. Через целые и чистые окна прекрасно видны городские пейзажи, а крепкая рама не позволит им выпасть во время порывистых ветров или даже бурь.
– Истинно! – послышался хлопок в ладоши. – Крыша не пропускает не единой капли во время пасмурной погоды и сделана отличным мастером просто на славу.
– А мебель! Какая мебель! Вы только посмотрите! Я ведь вам его вместе с имуществом отдаю! – юноша простёр руки в стороны, указывая на диван и пару шкафов.
– Мебель годная, дом выглядит крепко, стены в лучшем состоянии, только старовато все немного. Да и роскошью здесь не пахнет. Такое ощущение, что это монастырская келья. – Пытаясь пошутить, закончил гость.
– Да, но какая разница? Тебе нужен дом, мне нужны деньги, – напористо протараторил юноша, желая, как можно быстрее продать этот дом странному босмеру.
Покупатель бросил осторожный и холодный взгляд на высшего эльфа. Этот взгляд был настолько пронзительный и холодный, как ветер моря Призраков, что Азариэль почувствовал дискомфорт в душе, как его сердце леденит. Он поёрзал на стуле, пытаясь отогнать это чувство, но всё тщетно.
– Как какая разница? – медленной сиплой речью прозвучал вопрос. – Надо всегда знать с кем ведёшь дело, – хладно ответил гость, продолжая буравить своим взглядом Азариэля. – Это же один из принципов свободного рынка.
«Радикал что ли… один из тех, кто за свободу что ли?» – вкралась мысль к Азариэлю, но он мгновенно её отметает и возвращается к исторически древнему процессу торговли:
– Этот принцип работает по обе стороны коммерции, – парировал юноша, стараясь не выглядеть невежественным.
– Правильно, – Неожиданно для юноши и для крепких стен этого дома мрачно сказал гость, отчего он стал выглядеть ещё страннее. – А ты сообразительный, из тебя бы вышел приличный мелкий торговец на рынке или бюрократ. – Отвесил холодно странную и двусмысленную похвалу Фиотрэль.
– Надеюсь, ты платить мне будешь не комплементами. – Усмехнулся хозяин, подогреваемый желанием как можно быстрее избавиться от этого дома.
– Конечно, ты прав. Я сам не имею привычки торговаться. Считаю это пороком. – Похвалялся покупатель, неожиданно после этих слов замолчав, но уже через мгновение твёрдо и без следов гордыни сказал. – Моя цена это четыре тысячи золотых септимов. – И после этих слов, Фиотрэль достал несколько кожаных мешочков с золотыми звонкими монетами и денежный звон сотряс пространство, а кожа мешком тяжёлым грузом легла на крышку стола. И его жакет перестал оттягивать, принимая более нормальный вид.
– Вот так вот, даже торговаться не будем? – сделав довольную ухмылку, спросил юноша.
– Мне нужен дом, тебе нужны деньги. Холодно ответил покупатель, при этом исказив гримасу, попытался натужно и неестественно улыбнуться.
Азариэль пытался понять своего гостя, но это ему не удаётся. Фиотрэль постоянно меняет поведение, отчего делался слишком странным – то он заботливый коммерсант, то бездушный рационалист. Рядом с ним юноше неудобно. Постоянно душу знобит странным холодком, как будто он сидит рядом с маньяком или преступником, у которого с разумом не всё в порядке, но Азариэль отгонял всякие мрачные мысли, ибо чувствует, что ему уже пора.
