– Эй, брат, – раздался низкий мужской голос, и на плечо Азариэля легла тяжёлая рука, и Азариэль обернулся, увидев, как позади него возвышается грузная фигура в стальных доспехах морровиндской работы.

– Да… брат, – осторожно и топорно вымолвил Азариэль, смотря на широкое светлое лицо с квадратными чертами и ловя на себе взгляд больших водянистых глаз.

– Ох, да тебе лет восемнадцать-девятнадцать. Что ж, радостно видеть, что теперь и молодое поколение взяло в руки оружие, чтобы сбросить гнёт Империи. Кстати как тебя кличут и откуда ты родом?

Азариэль подавил все позывы дрожи, страха и волнения. Он ответил ту легенду, которую они отучили с Арианом, голосом спокойным, смиренным:

– Я Аркаритор из Сердца Леса. Там и дал присягу служить делу освобождения нашей провинции.

– Ты не смотри на меня так. Мне, Гунвару Сердцелесому, скорбно смотреть на то, как молодые умирают в нашей войне. И я просто заметил столь юного ревнителя идей наших и решил тебя спросить, что да как. Ты только взгляни, – массивной рукой высокий человек обвёл всю залу. – Скоро в нашем Сердце Директории соберутся все вожди, и мы сможем выступить единым фронтом. Наши жёны и дети, отцы и матери – все будут ликовать, когда мы загоним стрелу в сердце гнилому императору, укравшему нашу свободу.

– Как же вы попали в «Сыны»?

– Когда-то у меня был брат… кровный. Вместе мы жили на краю Валенвуда у границы с Эльсейвром, были обычными торговцами, перекупавшими вещи. Были обычными простыми людьми. Наше маленькое селение подверглось нападению бандитов.

– Как же вы спаслись?

– Мать меня и брата посадила на лошадь и отправила в лес, где нас спасли Сыны.

– А официальные власти?

– Ты же знаешь… мог бы даже не спрашивать, что сделала Империя. Ничего! Совершенно! – мужчина тяжело выдохнул. – Единственное, что у нас осталось от родителей, так это два амулета с растительным орнаментом. Но брата убили имперские твари и украли у него память о родителях. Ничего святого.

Азариэль с усмешкой вспомнил, что взял старый амулет с собой, поскольку берёт его в каждую операцию как талисман. Юноша не стал говорить, что его брат пытался на вольной прогулке убить его и обобрать, пусть вместо этого пусть мятежник радуется последним мгновениям счастья. Вместо этого он зацепился за железную цепочку в кисете и потянул её на себя, вынимая украшение и говоря:

– Я думаю это твой амулет? Мне его удалось снять с трупа одного имперского солдата.

– Ох, спасибо тебе, – радостно выхватил украшение тут же мужчина. – Как же тебя отблагодарить?

– Ничего страшного. Сочтёмся.

– Ладно. Мне нужно идти, прощай.

– Прощай.

Азариэль распрощался и отстранился от человека. В этой зале его интересуют не разговоры, а слабость всей системы шахт и веток, которую если использовать, то можно будет засыпать большинство мятежников, вместе с их великим сборищем вождей. Он стал ходить у стен и искать расщелины и отверстия, куда можно помесить заряды и расставив всё по местам он поспешил прочь.

Через несколько минут пролетев сквозь все уровни, юноша смог вернуться к тому месту, где совершил проникновение, но застал группу воинов, которые только что вытащили труп «брата» и готовились поднять тревогу.

К Азариэлю направился один из мятежников, желавший получить помощь в поимке врага.

– Брат… – разведя руками в стороны начал, повстанец, как получил кинжал в горло.

– Сдохни! – резко крикнул в сторону рухнувшего мятежника юноша, пальцы которого ещё секунду держали какой-то свиток, а теперь начали тонуть в жарком пламени.

Остальные враги опешили от такого приветствия, но сообщить никому ничего не смогли, так как их окатило волной пламени, сорвавшегося с правой руки Азариэля. Парень быстро вынул клинок и мгновенно расправился со всеми догорающими повстанцами, которые дёргаясь и пытаясь потушить пламя, не смогли отреагировать на юношу. Оросив стены пещеры кровью, он нырнул в тот проход, который и сделал, совсем позабыв про свой кинжал в шее мятежника.

Выбравшись из комнаты, Азариэль устремился к выходу из пещеры, и как только его лицо вновь на себе ощутило ласковое касание хладных капель дождя, он взял ещё один свиток. Магия, выцарапанная на бумаге, соединена мистическим духом с важным элементом в двемерских механизмах, и чтобы их привести в действо, необходимо сотворить магию. Азариэль берёт свиток и тот пропадает, растворяется, уступая место ярко-зеленоватой силе, сокрытой в нём. Пара взмахов ладонью и землю сотряс гром.

Азариэль не оборачивался, а бежал и бежал вперёд. Сзади него раздавалась жуткое громыхание, страшные взрывы и раскаты грома сотрясают пространство, а в поднебесье устремляются тучи пыли и массивы горной крошки. Воину Ордена нет дела до многих сотен смертей, он не думает, что погубил и невинный народ вместе с отребьем. Задача выполнена и это единственное, что он принимает во внимание, а моральный укор старается подавить, забыть о нём, запихнуть куда подальше.

Внимание неофита привлекли блистательные силуэты серебристыми пятнами, проглядывавшиеся сквозь изумрудные завесы леса. Он стал сближаться с ними, поскольку знает, что это не мятежники и уже через мгновение оказался в окружении будущих собратьев и сестёр по Ордену, в блестящих доспехах которых отразился сам лес. Под нагрудниками, усеянными золотом, что выписывает узор солнца, простираются тёмно-синие ткани, скрывшие ноги.

– Стой, Азариэль, – крикнул маг, вздёрнув руку.

Хоть их лица и были сокрыты под большими капюшонами, которые странной тёмной вуалью покрывают лица магов, юноша всё равно понял по голосу, что к нему обратился глава Магического Круга Ордена, ответственный перед архимагом за боевые вылазки чародеев.

– Да, господин, когда мы наступаем? – без вдохновения спросил Азариэль.

– Ты – никогда, – немного грубо начал маг и уяснив удивление юноши, продолжил. – Ты не идешь в атаку. В городке, похоже, откуда ты родом, что рядом с Гринхартом началось неестественное восстание. Ты с группой рыцарей должен будешь его подавить и вернуться к Регенту. – Сухо, словно зачитывая инструкцию, отчеканил маг.

– Но…

Маг даже не обратил внимания на возражения юноши. Его руки разбавили воздух странными движениями, коснувшейся магической ткани, а губы вторили движению, исторгая магическую сущность заклятья, и парень пропал во вспышке ослепительного света, оставив вместо себя лишь пустоту.

Для юноши это произошло в один миг. В глазах промелькнул свет, застлавший его взгляд на пару мгновений, и тут же он спал, и перед глазами открылись родные виды на старый городок. Азариэль осмотрелся и понял, что оказался у той самой старой таверны, от которой некогда и начинал свой путь и сейчас он вернулся. Волна ностальгии наполнила его разум, однако цели и задачи его возвращают из воспоминания, давая увидеть, что вся местность объята дурно пахнущим резким смогом.

Юноша поднял голову к небу и увидел, что хоть небеса плотно затянуты серой пеленой, ни капли дождя небосвод не роняет. Все, что вокруг, всё является сухим, и только он один стоял в доспехе, с которого стекали капли воды, а на сапогах красуется прилипшая жижа.

Но его отвлёк пронзительный крик, раздавшийся из таверны, и юноша туда моментально бросился. На дорогу выбежала какая-то девушка в тёмно-красном платье и со всех ног ринулась прочь, переступая через тела, усеявшие дорогу в городок. За ней погнались два босмера в лёгкой броне из кожи и, увидев Азариэля, бросились на него.

Первого Азариэль встретил поставленным ударом, рассекая торс мечом, но второй успел кинуться на него, обратив наконечник копья в грудь.

– Неофит! – Азариэль отпрыгнул в сторону и врага с копьём обдал поток пламени, изжаривший тело.

Два врага пали на землю подле прохода разорённой таверны. У двери лежит грузное тело, сжимающее в ладони крепким хватом знакомый топор. Быстро пробежав взглядом юноше показалось, что он где-то видел и фартук, и окровавленное широкое лицо. Юноша приблизился к мертвецу, тяжело наклонился и признал в обезображенном теле старого знакомого.