– Вот это неожиданный поворот.

– В это время, я успел дотянуться до клинка и нанести удар в шею моему главному оппоненту, который засмотрелся на истекающего кровью покупателя. И орк, и маг упали замертво практически одновременно. Всё было кончено. Я подошёл к охотнику. Его лицо было скрыто за капюшоном, выступала только посохшая зрелая нижняя часть лица.

«О Акатош, сколько же деталей» – взмолился Азариэль. – «Быстрее бы».

– Охотник мне рассказал мне историю, что этот орк раньше был странствующим рыцарем, но потом стал обычным наёмником – бандитом, так, же нашёл шайку бродяг и начал грабить окрестности Брумы.

– Вот это я понимаю – поменял радикально ориентацию, – и, словив всеобщий взгляд негодования чародей, поправив синий балахон добавил. – Профессиональную.

– А в ответ на мой вопрос – почему он мне раньше не помог он с сарказмом и упрёком ответил: «Ты думаешь, что этих бандитов было восемь? Эта банда насчитывала чуть более двадцати человек. Уж прости, пока ты там кувыркался с главарём и наиболее приближенными, я сумел отыскать их нижний лагерь и обеспечить тебе спокойные развлечения, чтоб тебя больше никто не побеспокоил».

– Господин Туриил, а что это был за фолиант? – Спросил Тиберий, после того, как рыцарь умолк.

– Это была книга по «основам призыва с внешних миров» я так, и понять в ней ничего не смог, там был неизвестный мне язык. – Спокойно ответил Туриил.

– Господин Туриил, так этот охотник убил более десяти человек один? – крайне удивлённо спросил Готфрид.

– Нет, он сказал, что он всего лишь охотник, но разбирающийся в травах. Там в лагере была бочка мёда для их постойной попойки, но после добавления в неё экстракта паслёна с эссенцией мухомора и парой не совсем безопасных трав, вкус медовухи стал больше терпкий и неприятный. Только бандиты это почувствовали слишком поздно. – С усмешкой ответил рыцарь.

Мысли о смысле жизни в Ордене нахлынули на Азариэля. Рассказ Туриила напрямую говорит, что смысл их существования до самой смерти – это истязать любого врага, что посмеет обратить против Тамриэля силы. Их смысл – умереть ради других, но готовы ли они на это? Сам Азариэль ощущает, что ещё не может ответить на этот вопрос. Возможно служение, истинное прямое, в роли рыцаря даст ему силу вынести тяжкую ношу столько, сколько от него потребуют боги, как думает сам парень.

– Да, однако, какой философский разговор, – неожиданно заговорил, вошедший член верхнего двуликого совета.

Иерархи приставлены к этим обсуждениям, дабы внимательно следить за тем как идёт процесс и насколько он соответствует идеалам и постулатам Ордена, нашедшими своё отражение в Кодексе. Они вольны выделять определённые ресурсы на проведение мероприятия, а могли и вообще оставить этот «стол» без поддержки, но владыки Ордена будто прониклись всей ситуации, всячески помогая ребятам на их собрании. Так по прошению иерархов прислугой и мастерами был сделан этот круглый стол. Крестьяне во время обсуждений должны были наскрести в своих подвалах и предоставить немного продуктов на мероприятия. Очень странным находит этот жест небывалой щедрости Азариэль.

Иерарх одет в обычные лёгкие одежды, красного цвета, больше напоминающие одеяния священника Культа Девяти. Лицо Иерарха отдавало серо–пепельным цветом, было чуть вытянутым с пылающими красными глазами, остроконечными ушами и чёрными цвета смоли длинными волосами, которые убраны в форме хвоста.

– Господин Велот Редоран, – произнёс голосом полного покорности рыцарь, встал и начал клонится в знак уважения.

– Рыцарь Туриил, можете сидеть. Это необязательно, – махнул рукой Иерарх с мягкостью в голосе и уже чуть более грозно добавил. – А вот юные члены Ордена должны проявлять уважение к своим иерархам. – Обратился он к присутствующим неофитам, и они покорно встали и поклонились.

– Ну, я думаю можно начинать, практически все в сборе, – предложил учёный, осмотрев помещение.

– Как, без меня? – послышалось удивлённо со стороны входа, перемешиваясь со скрипом поржавевших петель на что естественно мгновенно все обратили своё внимание и практически синхронно повернули голову.

В помещении мгновенно наступила непроницаемая тишина, прерываемая лишь тяжёлым дыханием Туриила. Но мгновенно все одновременно стали срываться со своих мест, чтобы встать на колено перед предводителем Ордена и проявить к нему почтение и уважение, но внезапно сам Регент молниеносно вздел правую руку вверх, призывая, чтобы все сидели на своём месте.

Появление предводителя Ордена на публике было более чем странным, ибо он всегда проводил всё своё время в башне в своих покоях, работая, практически не отрываясь от дел, которых ему приходилось разрешать десятками.

Регент одет в дорогие имперские одеяния графов Сиродила, причём тёмных лиловых оттенков, что необычно переливались в свете множества свечей, подобно тому как играет сиянием драгоценный камень. Его лицо отмечено несколькими малыми шрамами, но своего великолепия оно не теряет. Серые медленно седеющие волосы лились серебро к плечам, а смольные глаза отражали всю глубину души. Регент оказался тёмным эльфом, который вот уже несколько десятков лет свей мудростью, правит всем Орденом и направляет его сквозь мрак сгущающихся над Тамриэлем туч.

Но сразу за Регентом зашла скромная девушка, привлёкшая внимание Азариэля на много больше, чем сам глава Ордена. Эту девушку родители нарекли длинным именем, сложенным из даэдрического алфавита. Когда один из паладинов произносил её имя, то несколько раз сбивался и плюнул на это дело, дав ей новое имя, при этом узнав, как её называли друзья – Аквила.

До её плеч, облачённых в тёмную ткань длинного платья, плавно, подобно лились, снисходили светлые волосы, ставшие воплощением изливающегося золота, как видит себе парень. Аккуратные губы чем-то отражали аристократические черты бретонских феодалов, что правили провинцией от имени Империи Септимов и самого императора. Девушка низкого роста, что в глазах юноши предавало ей больше красоты и уникальности. У девушки прекрасные голубые глаза, схожие на два прекрасных сиятельных сапфира, чья таинственность и красота могли поспорить с небесной лазурью или синевой великолепного океана Падомейк. Худощавое телосложение только предаёт ей женственности и нежности.

– Здравствуй Аквила, – скоротечно бросил Азариэль в сторону садившейся к нему подруги.

– И тебе привет. О, какая у тебя шикарная шевелюра, – отпустила иронию девушка. – К цирюльнику чай сходил?

– Мы вместе к нему ходили, не помнишь. Пока я новый покрас для причёски делал, ты его «клиентов» держала.

– Чуть тише, брат, – толкнув Азариэля локтем, пытаясь подколоть друга, в лицо спросил Готфрид. – Сейчас бал вольностей начнётся.

Азариэль с мрачной улыбкой отметил, то насколько прав оказался его друг. Иерархи и рыцари, профессора и маги – все подсуетились, что создать приятную обстановку для неофитов, чтобы новообращённые смогли вольно выговориться. Странно это было для Азариэля, и червь сомнений резвится в его душе. Он искренне не понимает, почему Орден пошёл на то, чтобы молодому, неопытному поколению дать возможность свободно рассуждать, если это может привести к подрыву дисциплине.

«Зачем? Почему? Кто же им помог всё это устроить и зачем?» – ряд мыслей потревожил разум юноши, став буравить его, изводить нерешёнными загадками.

За Аквилой в помещение вошла ещё одна особа и комната мгновенно наполнилась приятным и сахаренным ароматом пышущей розы.

– Лира, – прошептал Азариэль.

Девушка появилась в таком же платье, что и прежде. Её лицо всё так же бледно, но на этот раз губы украсила яркая выразительная помада, выделившая губы. Она, поглядывая на Азариэля, не найдя возле юноши свободного места, села возле одного из Иерархов, предварительно отдав ему поклон.

– Ну, теперь я думаю можно начинать. – Осмотрев весь зал и увидев, что больше свободных мест нет, предложил Регент и снисходительно обратился к залу. – Ну, о чём сегодня юные дарования решили поговорить?