Идя по причалу и восхищаясь широкой голубой чистотой озера и множеством качающихся, кренящихся суденышек, чьи снежно-белые паруса усеивали его, Шелк размышлял о пище Орева.

Рыба принадлежала Сцилле. Как змеи принадлежали ее матери, Ехидне, а всевозможные коты — ее младшей сестре, Сфингс. Бушующая Сцилла, покровительница города, милостиво разрешала верующим в нее добывать столько рыбы, сколько им требуется, с учетом некоторых старых ограничений и запретов. Тем не менее, вся рыба — и даже те отбросы, которые ест Орев — принадлежали ей, и это озеро — ее дворец. Если поклонение Сцилле все еще сильно в Вайроне, несмотря на два поколения, прошедшие с того последнего раза, когда она показала свою божественность в Священном Окне, то что должно быть здесь?

Подойдя к Ореву, он уселся на верхушку подходящей сваи, снял со сломанной щиколотки чудесную повязку Журавля и высек ею покоробившиеся доски причала.

А что, если Журавль хочет воздвигнуть на берегу озера святилище Сцилле, во исполнение какого-нибудь обета? Если Журавль может дарить азоты своим любимым информаторам, он, безусловно, может позволить себе и святилище. Шелк мало что знал о строительстве, но чувствовал, что скромное, но пристойное и полностью приемлемое святилище можно построить на берегу озера за тысячу карт и даже меньше. Журавль мог бы поручить своему духовному наставнику — ему самому — выбрать подходящее место.

Или, еще лучше, можно предположить, что таким благодарным строителем был комиссар Синель… нет никаких сомнений, что любой комиссар может полностью покрыть расходы даже на очень сложное сооружение. Может быть, не на мантейон, поскольку здесь нет Священного Окна, но на храм, в котором можно совершать жертвоприношения. Комиссар будет лелеять его, а местный авгур — такой же, как он сам — поддерживать.

И Журавль мог отправиться туда, куда пошел комиссар Синель, предполагая, что он узнал, где это.

— Хорош! Хорош! — Орев закончил пиршество; балансируя на малиновой лапе с широко расставленными пальцами, он клювом выскабливал другую.

— Только не запачкай мою сутану, — сказал ему Шелк. — Иначе, предупреждаю тебя, я разозлюсь.

Заменив повязку Журавля, Шелк попытался поставить себя на место комиссара. Два советника призвали его на озеро для разговора, скорее всего секретного, касающегося военных вопросов. Он (решил Шелк) почти наверняка приехал в Лимну на поплавке; но здесь, скорее всего, где-нибудь оставил поплавок вместе с водителем и выбрал такой способ передвижения, который привлек бы к нему как можно меньше внимания.

Собравшись с мыслями, как он часто делал в палестре, Шелк указал пальцем на своего питомца.

— Например, он мог нанять осла, как я и Гагарка сделали той ночью.

Маленькая лодочка скользнула к обращенному к озеру краю причала, седой мужчина держал румпель, пока пара мальчишек торопливо убирала единственный парус.

— Вот оно!

Ночная клушица вопросительно посмотрела на него.

— Он должен был нанять лодку, Орев. И, возможно, пару надежных людей, которые бы ей управляли. Лодка много быстрее, чем осел или даже лошадь. Она может нести секретаря или доверенного клерка, как и самого комиссара, и может отправиться прямо в ту точку озера…

— Шелк хорош? — Орев перестал чистить клювом пучок розовых перьев на груди, вскинул приглаженную голову и посмотрел на Шелка. — Все хорош?

— Нет. Немного не так. Он бы не стал нанимать лодку. Иначе ему пришлось бы платить из собственного кармана, и он не мог бы доверять людям, которые управляли ей. Но у города должны быть лодки — например, чтобы не допустить сражений между рыбаками; и те, кто управляют ими, расшибутся в лепешку, торопясь помочь комиссару. Так что взбирайся на плечо, ты, глупая птица. Мы идем в Хузгадо. — Поискав в нескольких карманах, Шелк нашел визитную карточку адвоката. — На Береговой улице. Его контора на той же улице, где и Хузгадо. Помнишь, Орев. Нет сомнения, что это очень удобно, если ему надо быстро попасть на суд.

Дверь большого сарая открылась, и старый мастер воздушных змеев с некоторым удивлением посмотрел на вошедшего.

— Извините меня, — сказал маленький седобородый человек, стоявший в дверном проеме. — Я не знал, что вы здесь.

— Собираю вещи, чтобы уехать, — объяснил мастер. Какое-то мгновение он размышлял, не подумал ли Мускус, что он собирается что-то украсть? Тогда он мог прислать этого человека, чтобы понаблюдать за ним.

— Я слышал о змее. Вы построили его? Все говорят, что это восхитительная работа.

— Он, безусловно, не очень-то красив. — Мастер перевязал веревкой пучок тонких палочек. — Но именно такой, какой они хотели. Один из самых больших змеев, которые я когда-либо строил. И чем они больше, тем выше они летают. Чтобы лететь высоко, они должны поднимать много проволоки, как вы понимаете.

— Я — доктор Журавль, — сказал седобородый человек. — Я должен был представиться с самого начала. — Он подобрал одну из ламп с рыбьим жиром и слегка встряхнул ее. — Почти полная. Вам уже заплатили?

— Мускус заплатил мне полную сумму. — Мастер погладил карман. — Не наличными, но чеком на фиск. Мне кажется, Кровь послал вас посмотреть, как я уеду.

— Совершенно верно, перед тем, как они уехали. И они уехали все, как мне кажется. Во всяком случае, Кровь, Мускус, стражники и несколько слуг.

Мастер кивнул:

— Они взяли все поплавки. Парочка стояла в этом сарае. И все ховербайки. Я должен был поговорить с Кровью перед отъездом? Мускус не сказал ничего такого.

— Нет, насколько я знаю. — Журавль улыбнулся. — Главные ворота поместья открыты, талос уволен, вы можете уйти, когда вам захочется. Но можете и остаться, конечно, если хотите. Вернувшись, Кровь может поручить водителю поплавка отвезти вас домой. И, кстати, куда они направились? Никто не сказал мне.

Поискав свой любимый криволинейный струг, мастер обнаружил его под какой-то тряпкой.

— На озеро. Так сказали некоторые из них.

Журавль кивнул и опять улыбнулся:

— Тогда, боюсь, они будут здесь не слишком скоро. Но вы можете подождать, если хотите. — Он закрыл за собой дверь и поторопился обратно в виллу. «Если не сейчас, то когда? — спросил он себя. — Лучшей возможности не будет». Дверь в кладовку стояла открытой, и дверь на лестницу, ведущую в погреб, тоже оказалась незамкнутой.

Погреб был глубоким и очень темным, и, судя по болтовне слуг, которую он собрал во время дружеских разговоров с ними, винный погреб должен быть еще глубже. Возможно, он и был тем самым погребом под погребом, о котором упоминала одна из служанок. А возможно, нет. Спустившись по лестнице почти до конца, Журавль остановился и поднял лампу повыше.

Пустота. Ржавые, покрытые пылью машины, которые, почти наверняка, невозможно заставить работать. И…

Он спустился по оставшимся ступенькам и быстрыми мелкими шагами пошел по грязному неровному полу. Кувшины с заготовками на зиму: персики в бренди и соленья. Нет сомнения, что их спустили сюда из дома.

Стоит ли стражник при входе в туннели? Какое-то время назад он решил, что нет. Однако дверь (если там есть дверь) будет заперта на замок или забрана решеткой. И, не исключено, хорошо спрятана — в потайной комнате или в чем-то подобном. За рядами полок находилась еще одна лестница, и, да, к ней вели следы, отчетливо видные в пыли.

На этот раз совсем короткая лестница, и запертая дверь в конце. Его отмычка исследовала замок полминуты, которые показались пятью, потом ручка повернулась и вытащила засов.

Скрип петель активировал огоньки, чье вечное движение вырвало из темноты низкий свод над головой. В этом слабом свете он разглядел винные полки, содержавшие никак не меньше полтысячи бутылок; множество ящиков с бренди, виноградной водкой, ромом и наливками; бочонки с крепким пивом. Он сдвинул часть из них и внимательно осмотрел пол под ними, потом проверил пол везде и, наконец, простучал стены.