Старики, глядя на большелобого мальчика, переглядывались между собой, изредка поглаживали его по голове скрюченными от тяжелой работы узловатыми пальцами. Дедушка Иль Хо гордился внуком, и всякий раз, когда ездил в город, покупал перья и чернила на деньги, вырученные от посева риса, чтобы любимый внук мог писать иероглифы сколько пожелает.

Часто дедушка, желая дать глазам мальчика отдых, брал его за руку, вел к протекавшей неподалеку маленькой речке. Неторопливо шагая, дедушка рассказывал о пытливом математике и астрономе Чан Ен Силе, создавшем небесный глобус и написавшем трактат о Солнце, Луне и звездах, о познавшем суть времени прославленном Сон Рене, изобретшем столетия назад астрономические часы.

Иль Хо запрокидывал голову к небу, следил за облаками, смотрел на быструю звонкую речку, на маленьких серебристых рыбок, сновавших в прозрачной воде, и представлял математиков седобородыми старцами с линейками и свитками в руках.

Повзрослев, Иль Хо открыл существование еще одной прекраснейшей вещи – улыбки любимой. Родители самой красивой девушки в деревне были рады сватовству высокого стройного юноши, которому прочили большое будущее.

Свадьбу сыграли всей деревней. По старинной традиции жених до седьмого пота сбивал вареный рис в тягучее тесто, чтобы клейкий хлеб – тток – стал молочно-белым. Дедушка, глядя на сильную спину внука, на мерно бухающий молот, дробящий рис в деревянном чане, лишь довольно щурился, слушая веселые подтрунивания соседей.

До утра дудели дудки, заливисто пели рожки, гремели барабаны. Жених и невеста в красных уборах сидели на низких подушках и лишь изредка касались друг друга краями одежды, поднимаясь для глубокого поклона перед очередным гостем.

Через месяц после свадьбы король объявил о проведении ежегодных состязаний. Дедушка сам принес внуку свиток с заданиями, ревностно проследил, чтобы он сначала поужинал и только потом раскрыл его и впился глазами в листы, испещренные значками.

Королевское состязание в точных науках проводилось каждый год. Десятки талантливых мальчиков по всей Корее проходили испытания. Лучшие приглашались в столицу, где определялся победитель, и тогда самый обычный мальчик из дальнего села мог стать учеником самых блестящих ученых мужей. Такими сыновьями гордилась вся деревня.

С детства Иль Хо мечтал принять участие в состязаниях. Он знал, что рожден быть ученым. Но подготовка заняла бы несколько месяцев, а он не мог позволить себе не работать на поле. Теперь же другое дело. Семья жены была зажиточной, и надрываться на поле не было нужды.

Иль Хо знал, что состязания не будут легкими – несколько десятков талантливейших юношей горят мечтой о победе. Но к ней есть только один путь – упорно заниматься, знать больше всех, быть лучшим. Иль Хо начал готовиться.

Он просыпался до рассвета, когда на небе еще виднелись бледные звезды и утренняя заря едва занималась нежно-розовым светом, садился за стол и не вставал, пока молодая луна не начинала светить в окна их маленького дома. Долгие дни и ночи слились для него в бесконечную череду формул. Прежде любимая музыка стройной гармонии чисел иногда вдруг превращалась в какофонию, и тогда он разрешал себе поспать подольше, но потом ругал себя за слабость, выходил во двор, выливал на голову ковш холодной воды и спешил за стол. Дедушка запретил жене Иль Хо отвлекать его, и она, тоскуя по нему, молча стояла у печи, изредка роняя слезы в кипящую острую похлебку.

Однажды она проснулась ночью в холодном поту, в страхе вскочила с циновки – напротив нее на четвереньках стоял Иль Хо.

Она в ужасе смотрела на него – всклокоченные волосы, черные немигающие глаза. Муж вытянул шею и залаял.

Она вскрикнула, выбежала на улицу, пронеслась по пыльной дороге, вскочила на крылечко и забарабанила в дверь. Через минуту сонный дедушка выглянул на улицу. Он удивленно наморщил лоб, увидев молодую женщину, вгляделся в ее искаженное страхом лицо и побежал по пустой улице.

Жена Иль Хо не помнила, как увозили ее мужа, как она кричала и билась, как родители увели ее к себе. Дома мать завернула ее в одеяло и принялась качать, словно маленькую девочку. Потом ее уложили на циновку, и она забылась.

Через неделю ей сказали, что Иль Хо умер. Она упала замертво. Очнулась от холодной воды, лившейся на лицо. Через несколько дней дедушка Иль Хо пришел в дом родителей, молча взял ее за руку и повел по улице.

На улицах никого не было – стояла странная мертвая тишина, лишь мелькали молчаливые тени за заклеенными бумагой окнами да слышно было, как весело визжат дети у реки.

Они подошли к дому. Нежно-голубые космеи, когда-то любовно высаженные ею у крыльца, совсем поникли без воды, ползучая повилика душила стебли роз, на крыльце лежала оставленная кем-то траурная белая повязка.

Дедушка тихо открыл дверь дома, они вошли. Женщина огляделась. Дом опустел, и даже полки, на которых когда-то были сложены книги, зияли чернотой. Почему-то это поразило ее больше всего.

– Дедушка, а где же учебники? – спросила она.

Он не ответил ей. Шаркая, подошел к печке, и она увидела книги, сваленные грудой около ведра с углем. Дедушка открыл железную дверцу, положил в топку разодранную книгу, чиркнул спичкой и стал смотреть на побежавший по страницам веселый огонек.

– Ты должна жить здесь до первой годовщины смерти Иль Хо. Каждый день ты будешь утром готовить рис и суп и ставить сюда, – дедушка показал на угол, где на низком столе горела свеча и белел листок, на котором иероглифами было выведено имя – Ким Иль Хо.

Она задрожала, а дедушка тихо сказал:

– Дух Иль Хо еще год будет с нами, потом он уйдет в мир мертвых. Таков наш обычай. Ты будешь жить здесь год, потом можешь уйти к родителям. Ты еще выйдешь замуж, ты молодая и красивая. У тебя еще будут дети, – на этом месте голос дедушки вдруг задрожал, но он пересилил слабость.

– Я буду здесь жить одна?

–Ты не одна. Иль Хо будет с тобой. Каждое утро ты будешь готовить ему свежую еду, как полагается жене, и проводить обряд поминовения. Каждую ночь ты будешь ложиться с мыслями о нем, оплакивая его кончину.

Она склонила голову. Дедушка встал, на мгновение положил руку на затылок с аккуратно заплетенными тяжелыми черными косами и вышел. Дверь тихо закрылась, темнота прокралась в дом, и лишь огонек в печи плясал, отбрасывая причудливые тени на стены.

Она подняла одну из книг, провела рукой по страницам. Книги стоили огромных денег в Корее, но теперь они ей не нужны. Только для растопки.

Через год вся деревня пришла на поминки в маленький дом. Старики, скрючив ноги, сидели на полу за длинными столами, женщины сновали из кухни в комнату, вынося многочисленные закуски. Свеча в углу плавилась и дымилась от дуновения сквозняка, влетавшего в беспрестанно открывавшуюся входную дверь.

Дедушка молча выслушивал слова соболезнования, кивал в ответ, следил, чтобы на столе не заканчивалась еда, поворотом головы указывал невестке, куда посадить запоздавшего гостя.

Вечером, когда ушел последний гость, они остались в доме одни. Она домыла посуду, начисто вытерла столы и большие чаны, положила кухонную тряпицу на край, придирчиво оглядела стопки тарелок и вышла в комнату.

Дедушка сидел за пустым столом. Она взглянула на него и остолбенела. Впервые она видела, как он плачет. Она бросилась к дедушке, схватила его за руку, но он отстранился. Открыл глаза, помолчал и ласково сказал:

– Спасибо, дочка. Теперь иди домой к родителям. Иль Хо здесь больше нет. Тебе нечего тут делать.

Она взглянула на него полными слез глазами и попросила:

– Дедушка, позвольте мне остаться еще на одну ночь.

Он удивленно взглянул на нее, покачал головой:

– Ни к чему это. Одной тебе не нужно здесь быть.

Она настаивала:

– Пожалуйста, дедушка!

– Ну, раз тебе хочется, – сказал дедушка. – Давай я растоплю печь, прохладно.

У печи одиноко лежал последний свиток. Он поднял его, дрожащей рукой уложил на решетку, сверху горкой легли дрова и щепки. Чиркнула спичка, и огонек заплясал на их лицах.