— Хорошая девочка, — похвалил ее Демон. — Стой так, я немного тебя украшу. Если захочешь меня остановить, просто скажи об этом. Или произнеси стоп-слово «красный». Поняла?

— Да, мой господин, — ответила Полина.

Полина и раньше видела зажимы, что цепляли прямо на кожу. Ей всегда казалось, что это очень больно, однако с удивлением поняла, что ошибалась. Она чувствовала только легкий щипок, давление… и приятное покалывание. Демон украсил зажимами кожу вокруг грудей, а на соски прицепил два зажима с колокольчиками.

— Теперь встань коленями на диван. — Он поднялся, освобождая ей место. — Прогнись в пояснице, попку повыше. И ноги шире, да.

Полину слегка затошнило. Все же… все же…

Но ведь это Демон, ее муж. Он не сделает ей ничего плохого.

Пальцы коснулись промежности, размазали по половым губам что-то прохладное. Потом внутрь скользнуло… что-то большое. Полина хныкнула и попыталась сжать бедра.

Демон легонько шлепнул ее по попе.

— Это вибратор, — сказал он. — Не пытайся его вытолкнуть.

Внутри… завибрировало. И внизу живота тут же разлилось приятное тепло. Кровь прилила к половым губам, соски заныли.

— Вставай. — Демон помог ей подняться. — Встань к стене, к кресту.

Запястья и лодыжки обвили плотные ремни. Полину слегка потряхивало от работающего вибратора, в голове мутилось, в ушах звенело. Но она быстро пришла в себя, заметив в руках Демона кнут.

«Порка?! Он все же будет пороть… Нет, не надо! Пожалуйста…»

Вслух она ничего не сказала, только смотрела на Демона умоляющим взглядом. Он едва заметно качнул головой — отрицательно, как будто говорил: «Нет». И взмахнул кнутом.

Полина зажмурилась… но боли не почувствовала. Кнут лишь скользнул по коже, оставляя после себя легкое жжение. А потом еще… и еще… Демон как будто рисовал на ней узоры: перечеркивал линии, выводил петли.

Но боль Полина все же почувствовала. Когда кнут сорвал первый зажим, поперхнулась собственным криком — от неожиданности. После она лучше себя контролировала, хоть и вздрагивала всем телом. Больно… но терпимо.

Боль гасило возбуждение. Она смешивалась со сладкой истомой, с желанием кончить, получить разрядку. Внутри Полины словно надувался огромный пузырь. И он лопнул, одновременно с дикой болью, когда Демон сорвал кнутом зажимы с сосков.

Полина закричала, и в глазах потемнело. А по телу прошла крупная дрожь. И одновременно появилось чувство полета, освобождения…

Очнулась она на руках у Демона.

— Ты был прав, — прошептала она, прижимаясь к нему теснее. — Это… чудесно.

— Ну что ты, милая, — проворковал Демон, целуя ее. — Мы только начали.

Демон соврал бы, если бы сказал, что ни одна саба не отдавалась ему так чувственно, как Полина. Но ни одну он не любил так искренне. Ни с одной не испытывал такого чистого восторга. Ни одной так не гордился.

Полина — его женщина. От кончиков ногтей до кончиков волос. Только его, без остатка. И совершенно неважно, что было в прошлом. Его Полина родилась в тот миг, когда зашла в чайную, где он ждал правнучку Хованского. Она — подарок свыше. И место, где они впервые увидели друг друга, лучшее тому подтверждение.

В монастыре Демон нашел своего Ангела…

Убедившись, что Полина отдохнула и утолила жажду, Демон велел ей лечь на гинекологическое кресло. Внешне оно отличалось от тех, что используются в медицинских учреждениях, но повторяло его формы и механизмы.

Руки Полины он зафиксировал высоко над головой. Хотел завязать ей глаза, но передумал. Во-первых, не хотел напугать. Во-вторых, не мог отказать себе в удовольствии наслаждаться ее взглядом, выражением лица. Ее живые эмоции — чистый кайф!

Щеки Полины покрылись легким румянцем, когда Демон зафиксировал ее ноги в распорках и развел широко в стороны, обнажая промежность. Полина задышала часто и прерывисто, облизала губы.

— Больно не будет, — успокоил ее Демон, устраиваясь на табурете между ее ног.

Он лизнул половые губы, блестящие от выделений. Полина сдавленно охнула, заерзала на кресле.

— Лежи смирно, малышка, — велел Демон.

Он не касался промежности пальцами — только губами и языком, вылизывая влажные складочки и клитор.

Вести себя тихо Полина не смогла. Она поскуливала от испытываемого удовольствия и вертела попой, насколько ей позволяли путы.

— Непослушная, — сказал Демон удовлетворенно. — Придется тебя наказать.

Именно этого он и добивался. И, конечно же, не собирался наказывать свою девочку. Просто использовал прием психологического давления. Малышкам-сабам нравятся эмоциональные качели. И Полина — не исключение. Демон убедился в этом, поймав ее расфокусированный взгляд.

Не наказание, а жесткая фиксация. Ремни обвили ее тело, практически лишая возможности двигаться. Теперь Полина может дергаться, сколько угодно. И это тоже безумно красиво — женское тело, рвущееся из пут.

Наверняка, Полина нервничала, когда Демон перебирал содержимое ящиков. То есть, он точно знал, что ему нужно, однако тянул время специально.

— Это… что? — выдохнула Полина, когда увидела два узких цилиндра с трубочками, идущими от непонятного ей устройства.

— Помпа, — ответил Демон, пряча улыбку.

— За… за-а… чем?

— Сейчас узнаешь, — пообещал он, наклоняясь к груди.

Так сладко перекатывать во рту ее соски, твердые, как горошины… Прикусывать, сосать, вырывая протяжные стоны…

Наигравшись всласть, Демон накрыл цилиндром сосок и слегка отсосал воздух. Полина широко распахнула глаза, прислушиваясь к новым ощущениям. Демон проделал то же самое и с другим соском.

— О боже… — прошептала она, напрягая мышцы. — О-о…

— Скажи, если будет больно, — предупредил Демон, возвращаясь на табурет.

Еще одну помпу он прикрепил на промежность, накрыв колпаком половые губы. А потом опустил изголовье кресла — ровно настолько, чтобы голова Полины находилась на уровне его паха. И приспустил штаны.

Член давно стоял колом. Когда Полина обхватила его губами, Демон застонал от удовольствия. Горячий язычок прошелся по чувствительной плоти. Губы плотно сжали ствол. Демон поддал бедрами, насаживаясь глубже.

Полина давилась слюнями, из глаз текли слезы. Со стороны это выглядело, как жесткий трах в рот. И, по сути, им и было. Однако Демон не замечал в ее взгляде ни страха, ни ненависти, и поэтому не останавливался. В конце концов, это то, что он любит. И Полине лучше знать все грани его порочности.

Но отчего-то Демон в ней не сомневался. Его жена такая же «испорченная», как и он сам. Если он хоть что-то понимает в сабах, ей нравится, что ее так используют.

Он кончил, выплескивая семя ей на лицо и на живот. И не услышал ни одного слова упрека. Полина лишь довольно улыбалась, оглушенная его оргазмом.

Во время минета Демон не забывал о помпах, понемногу откачивая воздух из каждой. Поэтому, когда он снял их, соски и половые губы увеличились в размерах и стали такими чувствительными, что Полина взвизгнула даже от перепада температур, когда Демон подул на них. А уж когда облизал, и вовсе не смогла сдержать громких стонов.

Красивый набухший бутон между ног, крупные соски… Он снова возбудился и, отшвырнув ногой табурет, погрузил отвердевший член в горячее лоно.

Полина охрипла, умоляя его о разрядке. А Демон, как коварный искуситель, долго балансировал на грани, доводя ее почти до пика — и отступая. Ремни красиво впивались в кожу, блестящую от пота. Демон сжимал соски пальцами или, наклонившись, целовал груди, оставляя на них засосы.

«Моя… Моя девочка… Моя жена… Моя!» — стучало в голове.

В момент оргазма Полина выглядела особенно красиво: мокрая, вымотанная, охрипшая, выжатая досуха. По ее телу пробежала крупная дрожь, а во взгляде отразилась бездна.

Демон, позабывший о презервативе, не забыл о безопасности. Он опять кончил на живот Полине, уберегая ее от незапланированной беременности.