— Я не стану тебе отдаваться в туалете, — предупредила.

— А я не стану тебя брать там. Мы это сделаем дома, по приезду.

Против его игр и ласк я оказалась бессильна и на все согласная в желании кошка.

Десерт я едва запомнила, машинально проглотив и всю дорогу до дома, Амир меня трогал, целовал в шею и губы на светофорах, делая рабыней его манипуляций. Прямо в лифте снял белье, спрятав в карман брюк, и в квартиру я вошла уже как последняя бесстыдница. Разуться он мне не дал.

— Останься в обуви, — приказал и подтолкнул в кухню.

Я лишь покорно кивнула, каблуками стуча по паркету.

— Встань коленями на стул и ляг грудью на столешницу.

— Амир, но это неудобно, я платье снять хочу и обувь грязная, — развернулась к нему, протестуя.

— Заряна, делай, что я сказал, — сказал нетерпящим тоном, быстро освобождая себя от рубашки.

В такие моменты я боялась его, но еще сильнее возбуждалась, проклиная за слабость плоти и сгорая от стыда. Сдерживая волнение, приблизилась к столу и приняла нужную позу. Между ног стало мокро, смазка осталась на бедрах, с позором выдавая мое желание.

Валиев подошел вплотную, задрав подол до талии, раздвинув шире ноги, открывая максимальный доступ.

— Как я мечтал отлюбить тебя в этом платье, — прохрипел и завозился с ремнем, щелкая молнией брюк.

Пальцем неторопливо провел между складок, собирая влагу, чуть помедлив уткнулся кончиком пальца в анус. Я непроизвольно сжалась.

— И сюда хочу полюбить.

Не успев понять, что он собирается сделать дальше, как почувствовала проникновение в запретное отверстие.

— Нет, не хочу, — заелозила, сжимаясь. — Амир, перестань, не надо туда.

— Тише, успокойся, — приказал, не вынимая кончик пальца, что успел проникнуть внутрь и стоял там распирая. — Сейчас привыкнешь и тебе понравится, — начиная проникать глубже, пока не вошел полностью.

Я еле сдержалась от вскрика, понимая, что это только палец, а не сам член. Но волнение дрожью пронеслось по телу, испарина проступила на лице и между грудями.

— А теперь что ощущаешь? — наклонился ко мне. — Приятно становится? — и начал совершать поступательные движения, то частые подрагивающие, то резкие, почти выходя и входя снова на всю глубину.

Я молчала, привыкая к ощущениям, понимая, что не так уж больно и противно действие.

— Заряна, — услышала рычащее. — Ответь: тебе нравится?

— Да…

Амир прекратил ласку, зашуршал одеждой, и я ощутила уже головку члена у входа.

— Пожалуйста, не надо туда, Амир.

— Я и не буду, в киску тебя возьму, но придет время и туда им войду, — и резко вошел в оба кольца: членом во влагалище, пальцем в анус.

— Ай, больно, не надо, — попыталась вырваться, но край столешницы упирался в бедра, лишь углубляя вхождение.

Но Амир не слышал меня, наращивая темп бедрами и входя на всю длину, палец жил своей жизнью, как и мои органы промежности, сквозь неудобство и неприязнь начиная получать несказанное удовольствие. Оргазм я словила спустя десяток движений и такой мощности, что улетев на его бескрайнюю высоту, думала там и останусь, умерев.

Я пропустила валиевский финал и он, упав на меня, тяжело дышал, приходя в норму, распластав мое тело по столешнице, прижимаясь жаркой потной грудью к спине.

Упираясь ладонью о поверхность стола, со смешком сказал:

— Еще один урок выучен и экзамен сдан. Хоть где-то я первый, — довольно.

— Козлевич ты, а не Валиев.

— Нет, то персонаж из "Золотого теленка". Вставай, вижу, что жива. А то платье испачкаем, хотя теперь можно выбросить, другие куплю.

— Ни в коем случае, — поднялась, кряхтя. — Оно добавило новых впечатлений.

— Люблю тебя, — услышала тихое и мои губы накрыло кратким поцелуем.

Что Валиев сказал только что??? Но он прервал слияние и отвернувшись двинулся в душ. Амир меня любит? Да ну, порыв на пике сексуального удовольствия и не более.

  Амир.

Отец позвонил спустя неделю после того, как я вернул им Шамиля. Поговорив о работе и моих личных делах, все же подвел разговор на отношения с Заряной. Н-да, не быть младшему братцу Штирлицем, не быть. Я сухо ответил, что ничего не ясно, но да, пытаюсь строить отношения. И теперь спустя месяц он позвонил снова, сообщив, что ждут меня и мою девушку на ужин. Я и не скрывал Заряну от друзей, но как она отреагирует на визит к родным не знал.

— Кто нас ждет на ужин? — повернулась от зеркала, застыв с тюбиком туши в ладони.

— Отец с мачехой. Шамиля ты уже хорошо знаешь.

— Подожди, Амир, — приблизилась, ожидая найти подтверждение, что я не пошутил. — Ты сказал родителям, что я живу у тебя?

— Не я, Шамиль разболтал. Уверен на сто процентов.

Заметил, как напрягся мозг в рыженькой головке, и в ответ напрягся я. Неужели знать не хочет, где я жил некоторое время. Ведь до пятнадцати лет я жил с матерью, а когда стал неуправляем, она привезла меня к отцу и тогда пришел конец моей вольной жизни. Хотя сам родитель в былые девяностые имел казино и не гнушался рэкетом. Его даже ранили однажды, после чего мать и развелась с ним, боясь, что и ей срикошетит за его незаконную деятельность.

— Заряна, ты чего волнуешься?

— Не знаю. Вы Валиевы, такие семейные все, — нахмурила брови. — Сплоченные, особенно семья Расула. Чувствую себя лишней на вашем празднике, как будто взяла семейный альбом без спроса, — погрустнела взглядом под конец исповеди.

Я оторвался от ноутбука и подошел обнять ее, заверив, что она ни к кому не вторгается, а мне принесет радость ее знакомство с семьей. Правда, мама моя еще не знает, но я специально молчу. Иначе женить меня начнет еженедельно. Спасибо, что не появляется спонтанно в квартире.

Еще я решил побаловать свою строптивицу подарками, потому что деньги от меня она наотрез отказывалась принимать, желая быть независимой. Кухню оккупировала как истинная немка, оправдывая фамилию Бергман*.

Мотивировал поход в торговый центр покупкой платья для семейного вечера, раз ее последнее и единственное так "низко пало" при последнем свидании.

Когда я увлек ее в отдел нижнего белья, Заряна удивленно посмотрела, что я не сел на кресло, не ушел гулять по другим отделам, а встал у витрины, разглядывая вешалки и мысленно примеряя цвета и фасоны на нее.

— Примерь комплект цвета сирени, черный, еще бардовый мне нравится и вот этот грязно-белый, — шепнул ей на ухо.

— Он называется цвет "шампанского" или "топленое молоко", — уточнила с улыбкой.

Пока Заряна с продавцом подбирали нужный размер, я уже строил план эротического завершения шопинга. Мы прошли в дальнюю кабинку, я уверил продавца, что ее помощь не понадобится, вложив в ее ладонь пару крупных купюр.

Заряна с восторгом примеряла лифчики и каждый цвет на ней смотрелся выигрышно.

— Амир, — обернулась ко мне. — Можно я два возьму?

Какая же ты скромная моя! Я-то и пять готов купить, лишь бы ты в них манила меня и отдавалась.

Я протянул ей последний, цвета майской сирени, и тут мне вспомнился случай, когда застал ее танцующей в белье на кухне.

— Трусики сними, Заряна, примерь низ.

— Что? Я не буду примерять их. Это негигиенично.

— Сними, — приказал.

Немного подумав, все же стянула, а я выхватил из рук кусок серого трикотажа, сжав в комок, запихал в задний карман джинсов. Пусть потом поищет их.

Рыжая завершила образ, а я завершил терпение. Вдоволь насмотревшись ее выпрыгивающих из лифчика сосков, то расслабленных, то выступающих, но упрочнивших мою эрекцию. Заряне не показывал вида, что хочу ее до одури, а сев на пуфик и прислонившись к стенке, исподтишка наблюдал за ее кривлянием перед зеркалами.

— Подойди ближе, — поманил рукой. — Рассмотреть хочу.

Девушка настороженно приблизилась, а я выбросив руки, опустил их на талию и притянул чуть ближе.