Но Настя, которая неизвестно откуда знала все, покачала головой:
— Это помолвка… Поднимитесь, дети, вы помолвлены… Придет время, и вы станете мужем и женой…
Анюта и Андрюша поднялись с колен. Пребывали они в великом смущении. Даже Андрюша.
Света обняла и чмокнула Анюту. Андрюша, как галантный кавалер, поцеловал Свете руку.
— И вправду, по такому случаю полагается праздничный обед,— сказала Настя.— Анюта, будь добра, помоги нам с мамой…
Мы остались с Андрюшей вдвоем.
— Дед,— между прочим, словно выдавая мне справку, произнес Андрюша,— а ведь муж наследницы является полноправным владельцем всего имущества…
— Да-да,— пробормотал я, не зная, куда деваться.
И тут, как всегда, меня выручила Настя.
— Николай,— крикнула она,— не осталось ли у нас прошлогодней наливки?
— Сейчас поищу,— я торопливо вскочил, только бы не оставаться наедине с Андрюшей.
В кладовке сыскалась покрытая пылью бутылка, и вскоре она уже украшала стол рядом с гвоздиками, привезенными Светой. Детям налили яблочного сока.
— Сегодня самый счастливый день моей жизни,— поднялась с бокалом Настя.— Признаюсь, я давно об этом мечтала. Анюта, Андрюша, по-моему из вас выйдет замечательная пара… Анюта — добрейшее существо, отличная хозяйка, о себе забывает ради другого, будет очень хорошая жена… У тебя, Андрюша, много мусора в голове… Ты хочешь казаться взрослым, а на самом деле ты ребенок, добрый и славный мальчик, которому просто не хватало в детстве ласки. Я уверена, что Анюта окажет на тебя благотворное влияние… Пью за ваше счастье…
И Настя лихо осушила бокал, в котором на самом донышке алела настойка.
— Горько! — крикнула Настя, и тут силы оставили ее, и она плюхнулась в плетеное кресло.
— Ты что, с ума сошла? — вспомнив, что совсем недавно был детским врачом, вскипел я.— Они же дети…
— Ну и что, что дети? — В Настю словно черт вселился или так подействовал на нее глоток наливки.— Между прочим, я впервые поцеловалась с мальчиком, когда мне было шесть лет.
— А ему? — спросил я.
— Что ему? — не поняла Настя.
— Сколько было лет тому мальчику, с которым ты целовалась? — повторил я свой дурацкий вопрос.
— А, не помню,— махнула рукой Настя и добавила, чтобы меня утешить: — И, вообще, он был сопливый, невзрачный мальчик…
— Так зачем ты с ним целовалась? — с обидой произнес я, никогда не ожидал, что во мне скопилось столько ревности.
— Погоди,— дернула меня за рукав Настя.
Анюта и Андрюша потянулись друг к другу. Губы мальчика коснулись губ девочки. И, словно обжегшись, Андрюша и Анюта отпрянули друг от друга.
— Дело сделано,— поставила точку Настя,— теперь и помирать можно… — Настя шмыгнула носом, на глазах у нее появились слезы...
Не стеснялась слез и Света, когда сказала, обращать к Анюте:
— Будь счастлива, доченька,— а потом повернулась к Андрюше: — Береги ее, пожалуйста…
Да что это за всеобщее помешательство? Неужели никто не видит, что со стороны Андрюши это брак по расчету, что у него одна цель — завладеть наследством, а потом и избавиться от супруги?.. Вот сейчас встану и рубану правду-матку! Но взглянул на Анютку, и моей решимости поубавилось… Девочка сияла от счастья. Ладно, не буду ей портить праздник, не изверг же я, в конце концов…
Конец обеда прошел уже весело. Андрюша острил, потешал публику. Первой смеялась Анюта, а вслед за ней Настя. Ведь бабушке надо было по губам прочитать то, что говорит внучек. Поэтому, мне кажется, она поступила проще — увидев, что Анюта залилась смехом, тоже принималась хохотать. Даже на лице обычно сдержанной Светы то и дело появлялась улыбка.
Наверное, портила обед (или обедню) моя кислая физиономия, потому что Андрюша не утерпел и спросил:
— Дедушка, а ты не хочешь нас поздравить?
— Поздравляю,— буркнул я и попытался выдавить из себя улыбку.
— Коротко и ясно,— иронично прокомментировал Андрюша.
И все женщины дружно рассмеялись.
После обеда Андрюша с Анютой отправились… чуть не сказал, в свадебное путешествие… Нет, отправились кататься на велосипеде… Но если раньше Андрюша крутил педали, а Анютка бежала следом, то теперь он подсадил ее на раму, и они поехали вместе. Идиллия — да и только! У Насти и Светы глаза снова увлажнились.
Мы давно не виделись со Светой, и она стала мне рассказывать, как идут дела в моей больнице. Но, честно признаюсь, слушал я ее вполуха, потому что голова была занята другим.
Что бы я ни предпринимал, у Андрюши на все находился ответ, который я не мог предугадать. Значит, мне, старику, не под силу тягаться с ним, с мальчишкой. Нет, поднять лапки и расписаться в своем поражении я не мог. Это было выше моих сил. Я уже вошел в азарт.
И к тому же у меня в запасе был козырной туз, о котором он не имел представления. Так что у меня есть шанс испортить ему игру…
Увидев, что я ее слушаю невнимательно, Света прервала рассказ:
— Дядя Коля, я вижу вы сегодня устали… В другой раз поговорим…
— Давай отложим разговор,— охотно согласился я,— но ты надолго не пропадай…
Вечером, когда я поливал огород, неподалеку от меня остановился Андрюша.
— Дед, а ты знаешь, что муж наследницы имеет право познакомиться с завещанием?
В голосе Андрюши мне послышалось с трудом сдерживаемое торжество, и этого я уже не мог стерпеть.
— Знаю,— ответил я,— но ты не все еще знаешь.
— Что? — насторожился Андрюша.
— А то, что никакого завещания вообще не существует, я его не составлял и составлять не намерен! — выпалил я одним духом и для того, чтобы дошло до Андрюши, направил на него струю воды.
Холодный душ привел его в себя. Он торопливо отбежал от меня и произнес загадочную фразу:
— Ну, дед, погоди!
А я захохотал. Ну такой смех на меня напал, что я не мог остановиться.
— Я уложил его на лопатки! Я пришел к финишу первым! Я взял верх! — шептал я, совершенно обессиленный от смеха.
Назавтра Андрюша вел себя так, как будто ровным счетом ничего не произошло. Было такое ощущение, что он проглотил пилюлю, которую я ему приготовил, и даже не поморщился. Завидная выдержка у внука!
И в последующие дни — вплоть до самой школы — поведение Андрюши не претерпело изменений. У меня создалось впечатление, что он взял тайм-аут. То есть взял двухнедельный перерыв, чтобы расслабиться, отдохнуть перед школой. Попросту говоря, вспомнил, что идут летние каникулы.
С Анютой он по-прежнему был добрым, милым, не забывал, что между ними заключена помолвка. Да и к бабушке его отношение осталось прежним, а вот ко мне… Не то, чтобы он совсем меня не замечал, нет… Правда, иногда я ловил на себе его невидящий взгляд: то есть он смотрел так, словно никого перед собой не видел… И все-таки, о чем бы я его ни попросил, он выполнял, не бегом, не сразу, а словно все обдумав, взвесив «за» и «против».
Не то чтобы мы с ним перестали разговаривать, но чаще всего обменивались односложными словами, что меня, конечно, огорчало. Но, с другой стороны, Андрюша больше не заводил речи о завещании, что меня очень радовало.
Ладно, решил я. Будем считать, что первый тайм закончился вничью: 0:0.
Я тогда и не предполагал, что решающие схватки не за горами. Как говорится, это были цветочки, а ягодки впереди.
МАФИЯ ТРЕБУЕТ ВЫКУП
— Дед, они требуют выкуп! — выпалил Андрюша.
Я только что поудобнее устроился в кресле и погрузился в чтение газет. Два дня я провел на даче, газет скопилось уйма, да еще прикупил по дороге.
Читал я по своей методе. Утром, когда приходили газеты, я набрасывался на них как голодный и проглатывал заголовки, то есть узнавал, о чем сегодня напечатано. А потом откладывал газеты в сторону, их черед наступал после обеда.
Тогда я уже читал газеты основательно, от корки до корки, лакомился ими, как сластена, как гурман.
