— Очень приятно, рад познакомиться,— Андрюша уже поборол секундное замешательство, на его лице появилась улыбка, он был сама любезность, короче говоря, демонстрировал столичные манеры.
— Ты меня узнал? — Анюта протянула Андрюше руку.— Мы с тобой виделись пять лет назад.
— Кнопка мне все уши прожужжала,— выдала бабушка Анютин секрет.— Когда Андрюша приедет, узнает он меня или нет? Ну что, узнал нашу любимицу?
—- Конечно, узнал, как не узнать. Хотя пять лет прошло, а я все помню, словно это вчера было,— но глаза его, обращенные ко мне (готов поклясться!), тревожно вопрошали: а кто она такая?
И тут на веранде появилась Света, одетая в дорогу.
— Это Света, Светлана Петровна, Анютина мама,— представила ее Настя.
— Я на дежурство,— сообщила Света. А когда я предложил подвезти ее, отказалась: — Я на автобусе. Вы только что приехали, дядя Коля, с внуком еще не наговорились…
От меня не укрылось, каким внимательным взглядом проводил Андрюша Свету, когда та, попрощавшись, отправилась на остановку автобуса.
Эта настороженность не покидала внука до тех пор, пока мы не уселись за столом в беседке.
— Ты извини, внучек,— съязвила бабушка,— я не знала, что ты на диете…
— Один раз можно нарушить,— ответил Андрюша.
Андрюша не только лопал молодую картошку со сметаной и свежим огурчиком, но и острил, шутил.
Бабушка только успевала ему подкладывать. А вот с Анютой творилось неладное. Обычно она не страдала отсутствием аппетита, и любо-дорого было смотреть как она ест. А сегодня она внимала словам Андрюши и совсем забыла о еде.
— Кнопка, ты почему ничего не ешь? — спросила бабушка.
Анюта вспыхнула, но сдержалась, не стала перечить бабушке и принялась ковырять вилкой в тарелке.
Андрюша и это усек. Я видел, что он все замечает — так сказать, наматывает на ус, хотя усы у него еще не пробились. Или, вернее, складывает про запас. Авось когда-либо пригодится. Ну что ж, наблюдательность — прекрасная черта. Например, врачу просто необходима наблюдательность. Может быть, внук Андрюша выберет профессию врача и пойдет по моим стопам, то есть станет моим наследником? Вот же мой сын Сережа не пошел по моим стопам, несмотря на то, что я водил его к себе в больницу. А может, потому и не пошел, что водил?
— Спасибо тебе, бабуля,— наконец отвалился от стола Андрюша,— никогда так вкусно не ел.
Бабушке — что надо? Похвалил ее внучек, она и счастлива.
Вспомнив утреннюю стычку с Настей, я сказал ей:
— Говорила, не бери вездеход. А машина работала, как часы. Не веришь, спроси у внука. Правда, Андрюша?
Андрюша неторопливо поднял на меня глаза и снова посмотрел так, что вогнал в смущение. И я сразу вспомнил, как нехорошо поначалу вел себя вездеход на привокзальной площади, как долго не заводился. Я почувствовал, что мои щеки пылают. Наверное, так краснеет мальчишка, пытавшийся обмишулить своего деда, когда обман раскрывается.
Точно заправский актер, Андрюша выдержал паузу, насладился моим смущением и, незаметно подмигнув мне — мол, о чем речь, я все помню, мы же заключили с тобой договор, а договор, как известно, дороже денег,— наконец соизволил подтвердить:
— Отличная машина.
Я перевел дух. Фу, пронесло! Нет, Андрюша — настоящий мужчина, с ним можно идти в разведку… Всё-таки мужская солидарность — великая вещь.
Бабушка с Анютой принялись мыть посуду. Я уже подумал, хорошо бы сейчас вздремнуть, а то встал ни свет ни заря, как вдруг Андрюша предложил:
— Дедушка, покажи мне свое поместье.
— С удовольствием,— ответил я.
Честно говоря, меня хлебом не корми, а дай порассказать о саде-огороде, о том, где что растет. Потому всякий свежий человек для меня находка. Тем более внук, так сказать, наследник моих трудов и дней.
Андрюша оказался внимательным слушателем, ему все было любопытно. Он то кивал с видом знатока, то ахал от удивления, восклицая: «Что ты говоришь? Не может быть!», чем приводил меня в умиление. И я с еще большим жаром продолжал рассказ.
— Действительно, пять Франций,— неожиданно произнес Андрюша.
— Что? — непонимающе протянул я, настолько невпопад были слова Андрюши.
— Я никогда не думал, что на таком небольшом пространстве,— объяснил внук,— можно сказать, на клочке земли ты вырастил столько деревьев и кустов…
Я чуть не прослезился. Было от чего — внук оценил мой труд. Значит, мои старания были не напрасны…
Мы оказались в дальнем углу участка, где вдоль забора росла малина. Пока я говорил, Андрюша не терял времени даром и лакомился малиной, благо она в этом году уродила на славу.
— Этой малине всего второй год,— начал я, но внук перебил меня:
— Дед, а ты завещание написал?
Я расхохотался. Ну, Андрюша, ну, уморил, ну, выдал! Нет, мне определенно повезло с внуком — юморист да и только.
Но Андрюша, как оказалось, вовсе не расположен был шутить. Он глядел на меня серьезно, и глаза его были печальны…
— Я помирать не собираюсь,— неожиданно обиделся я и уточнил: — В ближайшее время…
Я, конечно, понимаю, что мы все когда-нибудь там будем, но лично я туда не очень тороплюсь.
— Ну, дед, ты даешь! — Андрюша хлопнул себя по коленям и рассмеялся.— Да живи ты сто, двести, тыщу лет, ради Бога! Разве я против? Но завещание необходимо написать… Так во всех цивилизованных странах делают…
И вновь я ощутил смущение, в некотором роде неловкость. Дожил, что называется, до седин, а таких простых вещей не знаю, которые там, в цивилизованном мире, известны любому мальчишке.
— Человек, достигший известного положения в обществе,— терпеливо объяснял внук мне, непонятливому, старому деду,— составляет завещание о том, как должны распорядиться имуществом в случае его…
Андрюша запнулся. Да, хочешь — не хочешь, но придется произнести это страшное слово, которое и про себя вымолвить страшно... Ну, любопытно, как выкрутится Андрюша. Я навострил уши.
— Там завещание составляют в тридцать лет, а, сам понимаешь, в таком возрасте никто и не думает переселяться в мир иной…
Все-таки выкрутился, не назвал вещь своим именем.
— А твои родители составили завещание? — поинтересовался я.
— Конечно, и в мою пользу,— уж очень поспешно отрапортовал внук, из чего я заключил, что он, кажется, выдает желаемое за действительное.— Я их единственный наследник.
— Так зачем огород городить? — ухватился я за последние слова внука.— Если ты наш единственный наследник, а это правда, все достанется тебе, подожди, не торопись.
Экскурсия по саду-огороду завершилась, но разговор имел продолжение.
— Дед,— Андрюша лукаво улыбнулся и по-приятельски подтолкнул меня локтем.— Признайся, Анюта — твоя внучка?
— Что ты сказал? — Я опешил, решил, что ослышался.
— Всякий беспристрастный наблюдатель вынужден констатировать,— тоном судьи, зачитывающего приговор, произнес Андрюша,— что Анюта похожа на тебя как две капли воды…
— Да как ты смеешь? Как у тебя язык повернулся такое сказать?!
Анюта с Настей мыли посуду и мирно болтали. На мой крик Анюта испуганно обернулась. Впервые я подумал, как все-таки хорошо, что Настя плохо слышит.
— Как ты уже знаешь,— я старался говорить спокойнее,— Анюта — дочь Светы, а Света — дочь Альбины, бабушкиной школьной подруги. Аля рано умерла, вскоре после войны. Да, Света нам, как родная, и Анюта тоже…
Да оттого мы с Настей прикипели душой к Свете и Анюте, что годами не видели ни Андрюшу, ни его родителей. Вместо того чтобы привезти на лето к деду и бабе внука, Сережа и Ирина катили вместе с Андрюшей на юг. А человеку необходимо кому-то отдавать свою любовь и заботу.
Андрюша с иронической улыбкой выслушал мою исповедь. По его виду я понял, что он не поверил ни одному моему слову. И тогда я снова вспылил:
— Наглец, как тебе такое взбрело в голову?
Я почувствовал, как что-то сильно сжало сердце, пошарил в кармане, нашел пузырек с таблетками, торопливо глотнул сразу две… Прислонился спиной к яблоне и закрыл глаза.
