- Сам жалею, что от молодого Хлотаря ушел, - поморщился Раухинг. – Тут мужи в чести живут, королева Фредегонда много власти не имеет. Сидит себе на вилле и не мешает никому.

- Это ты загнул, брат, - удивленно посмотрел на него Бертефред. – Епископа в церкви велела зарезать, Бепполена изгнала. Она тоже не подарок.

- Да, у нее яйца такие, что не каждому мужику впору, - согласился Раухинг. – Но она гадить по-мелкому не станет. Суды всякие устраивать, королю Гунтрамну жаловаться. Она зарежет или отравит сразу. Но поверь, с ней дело можно иметь, я ее хорошо знаю. Мы договоримся, это я на себя беру.

- Что предлагаешь? – поставил вопрос ребром Бертефред. – Мы же не зря в такую даль тащились?

- Короля с матерью убить, а при детях его править, - припечатал Раухинг. – Я слышал, что молодая королева на сносях. Может еще сына родить.

- Согласен, - ответил Урсион.

- Согласен, - поддержал его Бертефред. – Выпьем, братья! За нашу волю!

- Кстати, а знаете, кто еще ошибся по-крупному? – все так же мрачно спросил Раухинг.

- Кто? – жадно спросили его герцоги.

- Дезидерий, царствие ему небесное, - ответил им Суассонский герцог. – Он тоже к Гунтрамну ушел. Нас скоро и вовсе не останется.

***

За пару месяцев до этих событий.

Герцог Дезидерий вел свой отряд на юг, к Тулузе. Ополчение из римлян – это, конечно, тот еще сброд, но он вел отряд охочих франков, привычных к воинской жизни, и вся надежда была на них. Шайки готов и осмелевших от безнаказанности жителей Септимании грабили Прованс уже который месяц подряд. Они уже обчистили Арелат и Бокер, и подходили вплотную к самой Тулузе, опустошая ее окрестности. Дезидерий не задумывался над тем, что бургундцы напали первыми, и теперь всего лишь получали отмщение от разгневанных соседей. Его такие мелочи не интересовали, и он понемногу очищал провинцию от крупных отрядов, выдавливая их назад в Септиманию. Мелкие же шайки он истреблял под корень. Впереди был Каркассон. Крепкий город, недалеко от которого стояло войско в тысячу с лишним бойцов. Именно их он сейчас гнал на поле, что подходило для битвы как нельзя лучше. Людей у герцога было больше, чем у готов, и он был спокоен. Его ждала любимая женщина, которую он отобрал, словно вещь, у этого слюнтяя, клермонского графа. Она была горяча, словно огонь, и немолодой уже воин совершенно потерял голову, отдав ей горы добра перед этим походом. А она, вместо того, чтобы послушно сидеть дома, пошла с ним на войну, и прямо сейчас ждала его в обозе. Он возьмет ее сразу же, как увидит. Она сама сказала ему, что ее заводит запах мужского пота и крови. Ей был нужен настоящий воин, а не жалкий умник, любитель пыльных свитков в библиотеке.

А вот готы уже ждали войско франков. В центре вражеского войска, по обычаю, стоял крепкий отряд в три сотни мечей, по флангам же – горожане с копьями, решившие почему-то, что пограбить соседей – это отличный и, главное, безопасный способ пополнить семейный бюджет. И прямо сейчас их посетило озарение, что это не совсем так. Франков пришло пять сотен, и половина из них была в железных шапках, а кое-кто из знатных воинов и вовсе имел доспех. Метатели ангонов махали руками, разминаясь перед боем. Бросок должен быть сильным и точным. Не хватало еще руку в плече вывихнуть, нужно кровь по жилам как следует погонять. Так же, как и у готов, на флангах стояли ополченцы, которые под страхом крупного штрафа были призваны на войну. Многие и копья то в руках раньше не держали. Впрочем, у врага в строю стоят точно такие же вояки. Но у Дезидерия их куда больше. Фронт был небольшим, всего несколько сотен шагов, и уже через несколько минут вся эта масса людей двинется навстречу друг другу, превратив поле в заваленное трупами кладбище. Как было известно всем полководцам того времени, войско нужно довести до места схватки, а дальше оно все сделает само. Управлять ходом битвы в такой свалке было совершенно невозможно. Только в самом начале… Раздался сигнал рога. Франки и готы сомкнули щиты, а мясо из римлян опустило копья. Вперед вышли метатели дротиков и сделали первый залп. Туча металлических жал полетела вперед, пробивая насквозь щиты. Многие готы из тех, кто держал щит на локте, оказались пришпилены к нему навсегда. Те же, кто держал щит слишком близко к телу, и вовсе были убиты. Ангоны пробивали щиты насквозь, и их наконечники могли быть в локоть длиной, и спокойно доставали до сердца. Франки побежали вперед, когда их копья еще были в воздухе. Многие на бегу метали топоры, разбивая оставшиеся целыми щиты готов. Так они и выигрывали все сражения. Первый натиск франков был неудержим и страшен. Самые быстрые уже прыгали на древки своих копий, застрявших в щитах, и готы оставались беззащитными, принимая грудью меч или летящий топор.

Центр войска был смят быстро. Все же выучка франков, что привел с собой Дезидерий, была на высоте. Численное преимущество тоже делало свое дело, и готы медленно пятились назад, оставляя тела товарищей на пыльной траве. Римляне из ополченцев тоже откатывались назад, словно плечи у лука, их давили числом, и они таяли просто на глазах. Строй готов, наконец, рассыпался, а герцог, весь день напролет рубившийся с конным отрядом врага, подошел чуть ли не к самым городским стенам. Готы откатывались к Каркассону, но горожане не спешили открывать ворота. Они уже вдоволь натерпелись от разбойников, и своих и чужих, и теперь просто ждали развязки, наблюдая за всем со стен. Они тыкали пальцами, по достоинству оценивая развернувшееся внизу зрелище.

Сюда пришли остатки конницы готов, чтобы спастись. И здесь же они сложили головы все до одного. Знатнейшие франки, что воевали на конях, были вымотаны до предела. Жаркое солнце, битва, гибель товарищей. Люди и кони были готовы лечь и умереть от усталости прямо здесь. Кое у кого лошади и вовсе отказывались идти вперед и жалобно ржали. Несчастные животные просто выбились из сил. Этим то и воспользовались жители Каркассона, повалив из ворот вооруженной толпой. Небольшой отряд конницы был окружен копьеносцами и переколот в мгновение ока. Всего несколько человек ушли, чтобы рассказать обо всем графу Ансовальду, что еще добивал вражескую пехоту. Войско Бургундии победило, и Ансовальд с чувством выполненного долга повел его назад. Теперь он станет герцогом вместо Дезидерия. Упокой милосердный господь его беспокойную, лживую и весьма жадную до чужого добра душу!

1 – Солид – 4,55 грамма. Так что 4,5 килограмма золота – неплохая сумма и по нашим временам.

2 – Данная ситуация является реконструкцией событий. Согласно источнику, племянник Претекстата получил убийцу из рук Фредегонды, услышал его признание, разрубил мечом на куски и больше никаких претензий к королеве не имел. Она осталась безнаказанной, потому что правосудие свершилось. По мнению автора, ему по обычаю заплатили виру, и он ее принял.

3 – чтобы не осквернять порога. Это считалось плохим предзнаменованием.

4 – первое применение жеста, означающее «хрен вам» было зафиксировано в Риме в 121 году до н.э. Виновного в оскорблении некоего Антиллия проткнули в нескольких местах бронзовыми палочками для письма, отчего он и умер. После этого завязалась потасовка, которая привела к смерти народного трибуна Гая Гракха.

Год 6095 от Сотворения Мира (587 от Р.Х.). Мец. Австразия.

Королева Файлевба не подвела свою госпожу. Через год с небольшим она родила своему мужу еще одного сына, которого назвали Теодорихом. Радости Брунгильды не было предела. Ее власть и так была крепка как никогда, а при двух внуках она и вовсе стала непоколебимой. Знать королевства завалила малыша подарками, что, впрочем, его вовсе не взволновало. Он хорошо поел и спал на руках кормилицы, женщине богатырского роста, молока которой хватило бы и на трех таких пацанов. Рядом увивалась восемнадцатилетняя тетка Хлодозинда, младшая дочь Сигиберта, которую сговорили за короля готов Реккареда. Жених уже и свадебный дар прислал в десять тысяч имперских солидов, к которым прилагались два городка в Септимании. Только война, которую развязал бургундский король, спутала все карты.