Когда семья прибыла в Линкольн-центр (точнее, в зал Элис-Талли-холл, принадлежащий этому комплексу), там сразу же повисла тишина. Родители вежливо здоровались, но Анна не могла не заметить, что на нее никто не смотрит. Она вместе со Стивеном должна была сидеть впереди, в том секторе, где разместили учащихся. Анна обрадовалась, посчитав, что сверстники будут благосклоннее к ней, чем их разочарованные родители, которые не хотели видеть ее в качестве напоминания о том, что раз такая девушка может стать героиней секс-скандала, то бог весть что может случиться с их отпрысками.

Но оказалось, что ровесники ничуть не лучше: надолго их не хватило.

Все девушки отворачивались от Анны, но это не шло ни в какое сравнение со злобными и ехидными взглядами, которые бросали на нее парни. Вдобавок они хихикали и демонстрировали грубые жесты, едва она появлялась в поле их зрения (Стивен шел впереди).

Но сильнее всего Анну ранил шепот, что возникал, едва она проходила мимо. Она высоко подняла голову и прикусила язык, чтобы не расплакаться, но заметив Вронского, сидевшего рядом с Беатрис и Клодин, запнулась. Граф тотчас же встал и направился к ней, искренне обрадовавшись. Он хотел было протянуть ей руку, но Анна отступила на шаг, посмотрела на свои туфли «Лубутен» и покачала головой.

– Прошу, Алексей, – тихо сказала она. – Не надо.

Вронский был ошеломлен, но, уважая ее желания, подчинился. Он вернулся к кузине и Клодин, не сводя с Анны глаз, пока она садилась рядом со своем братом (их места находились впереди, через два ряда от кресел Графа и его спутниц).

– Могла бы и поздороваться, – раздраженно прошептал он Беатрис. – Было бы мило с твоей стороны. Надо помочь ей. Все такие уроды.

– Дорогой кузен, этой девушке уже ничем не помочь, – огрызнулась Беа. – И ты-то должен знать, что я вовсе не милая. Мне и без того есть чем заняться. – Она улыбнулась Клодин и послала ей воздушный поцелуй, облизнув губы.

Сев на свое место, Анна застыла, пытаясь осмыслить произошедшее. Никто, кроме Вронского, не поприветствовал ее. Она была, словно призрак на собственных похоронах, невидимая для всех, однако – предмет каждой сплетни.

– Хочешь уйти? – спросил Стивен. – Это нормально.

– Нет, – ответила Анна. – Я в трубе с дерьмом и должна проползти ее насквозь, нужно ведь когда-нибудь начинать.

– Ты вообще о чем? – удивился Стивен.

– Это «Побег из Шоушенка», – ответил Дастин, который словно появился из ниоткуда. – Стивен, мне нужно будет подтянуть твои знания в области кино. Сейчас они на нуле.

Анна улыбнулась Дастину, который присел на корточки прямо в проходе. Она встала, чтобы обнять его, и он вскочил на ноги, а когда она отстранилась, то обнаружила стоящую позади Кимми. Впервые с той ночи в клубе, с которой минуло уже много месяцев, они встретились лицом к лицу.

Анна была напугана, не зная, выдержит ли ее хрупкое эго очередной удар, но ее страх тут же исчез, когда Кимми шагнула к ней и тепло обняла.

– Как всегда – самая красивая девушка из присутствующих, – сказала Кимми. – Неудивительно, что тебя все ненавидят.

Анна не понимала, то ли смеяться ей, то ли плакать, но смех победил, потому что Кимми, конечно же, шутила, хоть это и была правда.

– Кимми, я очень хочу извиниться за…

Кимми оборвала ее.

– Прошу, не надо. Я знала риски. Я не должна была вести себя так. «Нельзя не промокнуть, когда идет дождь».

– Это цитата из «Схватки». Мы смотрели фильм на выходных.

Свет моргнул, показывая, что шоу вот-вот начнется. Кимми и Дастин устремились к своим местам, с нетерпением предвкушая выступление Лолли. Когда свет в зале погас, Анна почувствовала облегчение: никто уже не смотрел на нее со злым презрением. В эти дни она старалась гнать подальше мрачные мысли, но не могла сдержать растущего гнева. Да, она стала героиней секс-видео. Так уж получилось, ну и что? Все знали, что на видео с ней – Вронский, но, кажется, это не имело значения. Почему он мог спокойно находиться здесь – и никто не смотрел на него косо?

Песня Лолли завершала программу первого акта перед антрактом. Она вышла на сцену в роскошном лавандовом платье «Моник Люлье», которое арендовала онлайн (но Стивен тут же купил для подруги этот наряд, потому что никогда еще не видел ее столь прекрасной). Она шагнула к микрофону, представилась и назвала школу, в которой училась.

Затем Лолли взглянула на зрителей, готовая начать выступление, но внезапно склонилась к микрофону и добавила:

– Сегодня я хочу посвятить свою песню сестре моего парня и моей очень хорошей подруге, Анне К. Я выбрала эту песню для тебя.

Толпа зашепталась в темноте, но Лолли было все равно. Она говорила от чистого сердца и хотела помочь сестре Стивена: ей казалось, Анна сейчас нуждается в этом, как никто другой.

Лолли начала петь «Тишину на окраине»[101] (трек из мюзикла «Гамильтон»), где рассказывалась история Элайзы и ее мужа, пытающихся справиться с последствиями трагической смерти сына, погибшего в бессмысленной дуэли.

В композиции повествовалось о том, как двое учатся прощать ошибки друг друга. Это была песня искупления и прощения: Элайза научилась отпускать прошлое и простила мужа, который изменил ей с другой женщиной. Осиротевшие супруги сблизились после смерти сына и снова научились любить друг друга, несмотря на обстоятельства, складывавшиеся против них.

«Отталкивая непонятное,

Отталкиваем невероятное».

Стивен никогда не любил Лолли так, как в тот момент, когда она посвятила песню его сестре. И ни одна другая девушка никогда раньше не растрогала бы Анну так, как Лолли, смело вступившаяся за ее имя перед толпой недоброжелательных лицемеров. Кимми никогда еще не гордилась так своей прекрасной сестрой, которую когда-то считала поверхностной пустышкой и которая удивила ее, оказавшись совсем иной. И Дастин никогда еще не был так счастлив, как когда сидел в огромном переполненном темном концертном зале, держа за руку любимую девушку. А Вронский? Граф смотрел в затылок Анны и гадал, думает ли она о нем так же, как он – о ней. Хотя он не видел ее уже целый месяц, возлюбленная по-прежнему оставалась его первой мыслью, когда он просыпался, и последней – перед тем, как он засыпал.

Зал аплодировал Лолли стоя, когда свет вспыхнул, Анна и Стивен заметили, что и отец, и мать утирают слезы.

Лолли нашла Стивена с Анной во время антракта и была очень взволнована их эмоциональной реакцией. Анна крепко обняла девушку и поблагодарила за невероятный жест доброты.

– Лолли, я надеюсь, что не погублю твою репутацию.

– Анна, прекрати! – ответила та. – Раньше я действительно беспокоилась только о том, что обо мне подумают другие. Теперь меня заботит лишь то, что думают обо мне люди, которые меня любят, а остальные пусть гниют в аду! Если б ты не подтолкнула меня к тому, чтобы найти в себе силы простить Стивена, меня бы здесь сейчас не было. Благодаря тебе я стала лучшим человеком. Я никогда не забуду, что ты для меня сделала. Для нас. Я всегда буду тебе благодарна, потому что ты указала мне путь.

Они снова обнялись, и переполненный эмоциями Стивен тоже заключил в объятия своих любимых девочек. Анна плакала, но это были слезы радости. Впервые за долгое время она ощутила благодарность к близким ей людям. Она прошла через невообразимое и до сих пор ползла по трубе с дерьмом, но теперь у нее появилась надежда. Однажды она все-таки доползет до конца и будет свободна. Она извинилась и побежала в дамскую комнату, а потом немного посидела в кабинке, вытирая слезы. Вставая с сидения, она замерла, услышав, как какие-то девушки болтают у зеркала.

– Можешь поверить, что она пришла сюда? На ее месте я бы уже давно уехала отсюда. Она заслужила того, что у нее есть…

– Вырядилась, как дама, а на самом деле – такая же лживая шлюха, как и ее мать. Ты в курсе? Ее предки разошлись, и теперь ее мамаша живет в Гринвиче.

– Ты видела? Бедный Александр тут – с Элеонорой. Он, должно быть, ненавидит себя за все те годы, которые потратил на дерьмовую полукровку.