– Иди по запаху, Лолли, – пропела Беатрис из глубины бассейна. – Дым. Ви где-то здесь, Мерф пытается унять боль в пульсирующем лице. Твой крепкий парень, конечно, умеет хорошо вмазать, хотя я удивлена, что Стивен не пробил ему с ноги, как заправский каратист.

Лолли поморщилась от явно расистского комментария, но проигнорировала его. Может, Беа разозлилась из-за секс-видео, поскольку если где-то и жила старшеклассница, созревшая для подобной славы, то ей должна была стать Беатрис.

– Стивену не следовало бить его, – тихо пробормотала Лолли. – Я знаю, что Вронский не отправлял никаких писем. Ведь он не мог этого сделать, правда?

– Не знаю, и мне плевать, Лолли, детка, секс-видео устарели еще десять лет назад, – ответила Беатрис, сдерживая раздражение. – Разве ты не видишь, что мы с моей новой лучшей подругой Клодин заняты? Она пышногрудая и красивая. Мы скоро собираемся трахнуться.

Лолли кивнула и пошла в дом. «Могла ли Беа разослать запись? Она хвасталась, что у нее есть собственный айтишник на зарплате. Может, она приурочила рассылку ко времени полета, чтоб никто не заподозрил, что это именно она. Но почему она поступила так со своим кузеном?»

Какая бессмыслица. Вронский казался единственным человеком на планете, о котором Беатрис искренне заботилась, и он никогда не простит кузине, если потеряет из-за нее Анну.

Лолли бродила по огромному дому, проверяя все комнаты, и наконец нашла Вронского и Мерфа сидящими на маленьком балкончике на верхнем этаже. Как и предсказывала Беатрис, парни делили друг с другом жирный косяк, кроме того, Алексей держал у лица коробку с замороженными овощами.

– Тебе надо открыть коробку, глупый, – сказала Лолли, забрав ее у Вронского. Она открыла ее, достала пластиковый пакет с овощами и отдала Графу. Кожа вокруг правого глаза уже стала фиолетовой, зато нос, похоже, не пострадал: было бы очень обидно, если бы Стивен сломал его, поскольку у парня был идеальный нос. Если бы не обстоятельства, Лолли спросила бы напрямик, настоящий ли это нос – или его вылепил какой-нибудь врач.

– Ты не рассылал письма, ведь так? Прости, я должна спросить. – Лолли взяла косяк, который протянул ей Мерф, и крепко затянулась, пока ждала ответа, а Вронский отрицательно покачал головой, и она поверила ему, хотя пакет с замороженными овощами скрывал глаза юноши.

– Он определенно ничего не посылал, Лолли, – ответил Мерф. – Но что насчет Кимми? Вронский сказал, твоя сестра, когда вернулась в Нью-Йорк, появилась у него в квартире без предупреждения, и это было довольно жутко.

Лолли никак не отреагировала. Ей не хотелось, чтоб кто-нибудь из них догадался, что ей ничего неизвестно об этом инциденте. Странно, что сестра не потрудилась ввести ее в курс дела.

– Такая мысль приходила ей в голову, – ответила Лолли уже заплетающимся языком. – Но это не могла быть она. Она никогда не была у Анны в Гринвиче. Ведь запись была сделана в Гринвиче, верно?

Вронский убрал от лица пакет с замороженными овощами и кивнул.

– Да, на видео – спальня Анны. Клянусь, Лолли, я не делал ту запись. Я бы никогда не поступил так с Анной, да и вообще с кем бы то ни было!

Вронский пристально смотрел на Лолли, пытаясь понять, верит ли она ему, и решил, что, очевидно, да. Он знал, что не должен, но не смог не спросить.

– Как она?

– Очевидно, не особо хорошо. Когда я уходила, она сидела у бассейна и пила водку прямо из бутылки, что не очень-то на нее похоже. Стивен сказал, что попытается поговорить с ней, пока меня нет. Он в бешенстве. Но, полагаю, это уже детали.

– Как думаешь, шумиха уляжется через пару недель? – спросил Мерф. – Вы, богатые детишки, всегда все драматизируете, у вас вечно что-нибудь не так. Может, всплывет новая секс-запись, и тогда народ забудет об Анне. Черт возьми, у меня есть видео на телефоне, которое вполне сгодится для этой цели.

Лолли покачала головой.

– Ты выдаешь желаемое за действительное, Мерф. Разразился огромный скандал. Анна – не обычная девушка. Она словно королевская особа Нью-Йорка, и это будет долгое падение с вершины. Письма отправили через час после взлета. Пока мы были в воздухе, видео получили старшеклассники Академии Гринвича… и не только.

– Эй, вы думаете, Гринвичский Старик постарался? У него ведь сильно пригорело. Хотя так отомстить девушке… с его стороны это было бы дерьмовым дерьмом. А как насчет мелкой цыпочки, Элеоноры?

– Не может быть, чтоб письма рассылал Александр, – возразила Лолли. – Он слишком правильный. Ведь в таком случае его репутация тоже погибнет. Конечно, не так, как репутация Анны, для девчонок все всегда оборачивается хуже. Он никогда не станет рисковать будущей карьерой юриста. А Элеонора? Ни в коем случае, она чересчур праведная.

– Лолли! Малышка! – Мерф усмехнулся. – Ты прям как из спецкорпуса. Сексуальный бохо-детектив, мне это нравится. – Он захихикал и лег на спину, глядя в безоблачное небо.

– Не обращай внимание на Мерфа, он спекся, – сказал Вронский. – Если я узнаю, что за всем этим стоит Александр, то поеду в Бостон и убью его.

– Алиби! – закричал Мерф во всю глотку, чтоб слышали соседи. – Я готов стать твоим черным Като Кэйлином[96], чувак.

Несмотря на серьезный, по сути, разговор, молодые люди расхохотались. Лолли пришлось сесть, так сильно она смеялась. Было приятно снять напряжение. Слишком много всего навалилось сразу.

– Что же нам делать? – спросила Лолли, посмотрев на Мерфа.

– Похоже, калифорнийские грезы стоит переименовать в калифорнийский кошмар, – невпопад ответил тот. – Эй, погоди, – он повернулся к Вронскому. – Я впервые чувствую себя счастливее в своих ботинках, а не в твоих. Хотя, конечно, я безумно завидую твоим шикарным итальянским туфлям, но тебя капитально поимели… и не в хорошем смысле слова, мой друг, не в хорошем смысле.

Вронский отложил пакет с замороженными овощами и, нацепив солнцезащитные очки «Том Браун», откинулся на спинку стула, показав средний палец и послав весь мир куда подальше.

На следующее утро Анна проснулась с жуткой головной болью. Она потащилась в ванную комнату, которую не узнала, и вызвала у себя рвоту, что было совсем не трудно. Она не выблевала ничего, кроме прогорклой желтоватой желчи. Ей хотелось одного: забраться обратно в постель и уснуть. Она подумала, нет ли у брата снотворного или «Ксанакса», принимаемого при бессоннице.

Лолли и Стивен уютно устроились в маленькой спальне, и Анна почувствовала укол вины за то, что заняла большую постель, хотя вообще не помнила, как до нее добралась. Видя, как брат мирно обнимает свою подругу, она вспомнила, как они с Вронским только вчера точно так же дремали в самолете Беатрис, и от этой мысли ее снова затошнило.

Она знала, что Стивен хранит колеса в красивой оранжевой кожаной шкатулке для драгоценностей, которую она подарила ему на позапрошлое Рождество. Это был особый футляр для запонок и часов в путешествиях. На тонкой коже были выгравированы инициалы парня, а на внутренней крышке красовалось фото, где Анна и Стивен еще детьми ели мороженое в парке на скамейке. Под дном из искусственной кожи имелся тайник, где она обнаружила набор таблеток, пакетик с порошком и листок бумаги с двумя рядами наклеек-эмотиконов. Когда она поднесла листок ближе к глазам, чтобы рассмотреть, то вспомнила: брат говорил ей, что на «Коачелле» он вместе с Лолли собирался накачаться кислотой.

Стивен несколько раз пробовал ее в теннисном лагере с другом из Лос-Анджелеса. По его словам, последний приход был таким отвратительным и долгим, что он хотел с этим завязать. «Такое не по мне», – признался он тогда. Анна удивилась, что теперь он изменил решение. Странно, что Лолли тоже захотела попробовать психоделики, но, поскольку она была готова следовать за бойфрендом хоть на край света, вполне логично предположить, что она отправится с ним и в жуткое двенадцатичасовое галлюциногенное путешествие.