Она знала, что должна сказать Дастину. Она была в Аризоне и, черт возьми, тусовалась с Натальей и Николасом. Но Кимми не хотела думать об этом сейчас.
«Ничего никогда бы не случилось, если б Вронский не обманул меня. Боже, почему ты вообще вспоминаешь об этом мелком панке?»
Кимми действительно очень упорно трудилась, чтобы признаться себе в сделанных ею же ошибках, но было так легко вернуться к детской привычке обвинять в проблемах всех остальных. Почему столь трудно быть тем, кем хочется быть?
Она почувствовала себя намного лучше после того, как отчитала Вронского. Лолли гордилась тем, что младшая сестра без излишнего драматизма выложила парню все, что было необходимо сказать. С тех пор Кимми, если честно, совсем не думала о Вронском, что стало огромным облегчением: ведь это доказывало, что она никогда не была влюблена в Графа по-настоящему, как ей казалось раньше. Настоящая любовь длится гораздо дольше, чем просто два месяца, верно?
Она глубоко вздохнула.
Когда раздался звонок в дверь, Дастин сидел в гостиной один. Он взглянул на часы и увидел, что уже больше восьми, а значит, шива официально закончилась. Но когда он подошел к домофону, то почувствовал беспокойство. Он знал, кто стоял перед дверью.
Когда Кимми представилась, Дастин улыбнулся и нажал на кнопку. Он был доволен, что она сдержала обещание и решила его навестить. После похорон он сказал ей всего три слова: «Спасибо, что пришла». Но в тот день он говорил всем одно и то же. Он был так истощен испытанием, что после речи, посвященной Николасу, не мог больше ничего выдавить себя, даже когда Кимми находилась рядом с ним.
Дастин помнил, что на похоронах у Кимми были пурпурные волосы, но, когда он открыл дверь, а она сняла шапку, он увидел ее обычный светлый оттенок, только пряди стали намного короче. Он, должно быть, уставился на нее, потому что она тотчас объявила, что только сегодня перекрасилась, а потом захотела сделать импровизированную короткую стрижку.
– Ты похожа на Мег Райан из моего любимого фильма с ее участием, – сказал Дастин. – Она была…
– Любимицей Америки? – спросила Кимми. Она улыбнулась, но вовсе не той улыбкой, которую репетировала в лифте, а самой настоящей. Девушка обрадовалась при виде Дастина и была благодарна, что ситуация оказалась не такой неловкой, как она думала. – Я не знаю эту актрису. Моя мама послала ее фото парикмахеру…
– Ты никогда не видела «Когда Гарри встретил Салли»? – удивился Дастин. – Однажды мама потащила нас с Николасом на этот фильм… – Он замолчал, поморщившись от смеси удивления и печали при случайном упоминании имени старшего брата. Впервые с тех пор, как умер Николас, Дастин заговорил о нем, не помня, что его больше нет. Он вздохнул и продолжил: – Так вот, в День матери она заставила нас смотреть «Когда Гарри встретил Салли». После мы с Николасом каждый раз смотрели фильм по телеку, когда его показывали, но никогда не признавались, что нам он нравится, дескать, мы делаем это исключительно из уважения к женщине, которая нас вырастила.
– Давай сейчас посмотрим, – предложила Кимми. – То есть если ты не занят или типа того.
– «Когда Гарри встретил Салли»? – спросил Дастин. – А уроки? Разве завтра ты не идешь в школу?
– Иду, но я уже разделалась с домашней работой, – сказала Кимми. – В государственной школе намного проще. Мама на свидании со своим ухажером, а Лолли дома – у сестры онлайн-шоппинг для «Коачеллы», поэтому она меня прикроет. Но если не хочешь, не надо.
– Нет, давай, – ответил Дастин. – Уверен, фильм есть у мамы на «Эпл ТВ». Это один из ее любимых фильмов. Она его, наверное, сотню раз смотрела.
Кимми сообщила Дастину, как ее мать смотрела «Шестнадцать свечей» во время приема «Амбиена», и то, как она передразнила Даниэллу, заставило Дастина рассмеяться впервые после того, как он узнал, что у него нет старшего брата. На какую-то долю секунды он почувствовал себя виноватым (он-то радуется, а Николас мертв и никогда больше не сможет смеяться), но потом вспомнил совет брата, данный в письме. Жизнь – это любовь, и если такой крутой любитель рэпа, как Ник, мог страстно влюбиться, то и он определенно должен дать себе еще один шанс.
И единственная девушка, которая делала это возможным, стояла прямо перед ним. Когда она посмотрела на него, в ее взгляде было нечто, что он не вполне понял. Она помедлила секунду и глубоко вздохнула.
– Я должна сказать тебе кое-что.
– Что? – пробормотал он, пялясь на Кимми. На ее лице угадывалась смесь вины и стыда или чего-то такого. – Все нормально, говори все что угодно.
Он видел, как она собирается с духом и медлит.
– Когда я была в Аризоне…
Она успела сказать лишь это, прежде чем Дастин понял, о чем пойдет речь. Он уже хотел было перебить Кимми, потом передумал, но не сдержался.
– Я знаю, что ты собираешься сказать…
– Знаешь? – спросила она с надеждой и испугом.
Дастин сунул руку в задний карман, вытащил письмо, которое ему написал Николас, и развернул его.
– В письме был третий постскриптум, который я не прочел на похоронах, – проговорил он и прочел вслух последние строки письма: – «Я встретил тут твою девушку, Кимми. Как чертовски тесен мир, а? Она не знала, что я – твой брат, а я помалкивал. Не представляю, почему, но я не прокололся. Она действительно милая, немного потерянная, но, черт возьми, разве не все мы такие? Кимми рассказывала Наталье о парне, который ее бросил… конечно, я думал, что это тот красавчик, который увел ее у тебя, но ошибался. Это ты, Дастин. По ее словам, ты – самый умный парень из всех, кого она когда-либо встречала. Когда Наталья спросила ее, почему бы ей не вернуться к тебе, она ответила, что еще не готова. Чувак! Ты должен сделать первый шаг. Послушай меня внимательно, ведь я – твой старший брат, хоть и не кровный, но я уверен, что какая-то часть твоих мозгов передалась и мне». – Дастин сделал паузу и пристально посмотрел на Кимми, глаза у них обоих блестели от слез. – Но ты же не была в курсе, что это он?
Кимми кивнула.
– Я догадалась, но только в конце. Ты меня ненавидишь? Прошу, не нужно меня ненавидеть…
– Почему я должен тебя ненавидеть?
– Потому что я могла бы сделать что-то, сказать кому-то, помочь ему. Я бы осталась. Но я уехала… И я никогда не видела, чтоб он принимал наркотики, Дастин, клянусь, он пытался оставаться чистым. Он любил Наталью. Они были моими друзьями. Я чувствую себя такой глупой. Прошу, не надо меня ненавидеть.
Даже не подумав, Дастин взял ее руки в свои и заглянул Кимми в глаза.
– Однажды я пытался тебя ненавидеть, но ничего не сработало.
Кимми высвободила свои руки и заключила его лицо в свои ладони, впиваясь губами в его рот, проскальзывая языком между зубами. Ее глаза были закрыты, а его – широко открыты. Он хотел запомнить этот момент навсегда, но, пока они целовались, позволил своим векам опуститься, понимая, что воспоминание не связано с ее образом. Все дело было в ощущениях от ее прикосновений, ее вкуса, запаха. В тот момент он ослеп.
Позже, сидя на диване в гостиной, Кимми и Дастин смотрели «Когда Гарри встретил Салли».
Он подумал о том, как несколько месяцев назад они с отцом сидели здесь и переживали о Николасе, но тогда они расположились на противоположных концах семифутового дивана. Теперь Дастин и Кимми сидели в центре (она положила голову ему на плечо). Девушка была очарована фильмом. Когда по экрану побежали титры, Кимми повернулась к Дастину.
– Замечательная история.
– Да? – переспросил он. – А что тебе больше всего понравилось?
– То, что сначала они были друзьями. А потом перестали быть друзьями. Он полюбил ее. И она полюбила его. Он потерял ее, понял свою ошибку и побежал по улице, чтобы сказать ей о своей глупости. И мне нравится, что все закончилось в канун Нового года, потому что тогда мы встретились в первый раз. Кстати, я – все-таки Гарри.
– В смысле?
– Я – тот из нас, кто не понял, что у меня есть, когда оно было прямо перед носом. Именно я допустила ошибку и позволила чему-то хорошему ускользнуть сквозь пальцы.
