Вчера Анна заехала за ним, а потом молодые люди катались по городу и в конце концов решили уединиться на подземной парковке, спустившись на самый нижний уровень. Она перелезла через рычаг переключения передач, задела его и случайно вырубила фары. Накануне она решила, что лучше надеть юбку. Позже Анна призналась, что никогда в жизни не выходила из дома без белья и добавила, что в рюкзаке у нее – чистая пара.

Тот факт, что Анна так сильно хотела его, наполнил Вронского желанием, которое он не мог сдерживать. Обычно Алексей оскорбился бы тем, что стал, как сказали бы друзья, «скорострелом», но Анну опьяняла его неспособность контролировать себя. Она просто оставалась на нем, и через несколько минут он вновь становился твердым внутри нее, причем второй раунд длился намного дольше первого. Наслаждаясь изысканной пыткой, она медленно оседлала его, стараясь сдерживаться как можно дольше, но она часто ловила себя на том, что выкрикивает его имя. Они прошли три круга, и Анна в конце концов опоздала на латынь. Coitus, coituum, coitibus[84].

– Анна, перестань проверять телефон, – сказала Беатрис с лукавой улыбкой. – Если б я знала, что уси-пуси сделают меня такой же мечтательной, как тебя, я б давно это попробовала.

Они сидели на трибунах, предназначенных для зрителей тимбер рейсинга, который должен был начаться с минуты на минуту. Анна покраснела от смущения, услышав слова Беа.

– Прости, – извинилась она. – Я просто не знаю, почему он не ответил. А тебе не кажется, что он с ума сошел, раз решил участвовать в скачках?

– Не волнуйся, милая, – успокоила ее Беатрис. – В свое время кузен был отличным наездником. Мать Графа всегда повторяла, что его наставник говорил, будто у Алексея уверенность и талант будущего олимпийца. Вот если б здесь устроили гонки на мотоциклах, я бы нервничала. Конечно, он сумасшедший, раз стал участником, но парень всегда был адреналиновым наркоманом. Если и нужно о чем-то беспокоиться, то лишь о кобыле моей мамы. Вронский настроен на победу, а значит, Фру-Фру придется работать усерднее, чем она привыкла. Но я уверена, что ты и так в курсе… когда речь идет о В.

Анна постаралась не реагировать на замечание Би, которое показалось ей слишком резким. Возможно, Беа даже не осознавала, что ведет себя колко. Наверное, она немного завидовала счастливому сиянию Анны. Вронский сказал ей по телефону, что тайная любовная связь кузины с Далией, циркачкой с костюмированной вечеринки, внезапно оборвалась после ночи, проведенной в городском клубе, когда Беатрис обнаружила, как Далия демонстрирует свое акробатическое мастерство Ройсу, сводному брату Би, в чью квартиру они ворвались накануне вечером.

Беа восприняла это не очень хорошо, и Далию вышвырнули на улицы Сохо в рубашке и одной туфле.

Не выдавая того, что ей известно, Анна схватила Беа за руку и сказала:

– Я так счастлива, что мы целый день проведем вместе. Мне очень жаль, что в последнее время я была немного не в себе, но хочу, чтобы ты знала, я очень благодарна тебе за помощь… ну, ты понимаешь.

Беатрис обрадованно улыбнулась: ведь она получила заслуженную благодарность.

– Какая ты куколка. Если он счастлив, то и я – тоже. – Беа обняла Анну, но, когда отстранилась, ее улыбка исчезла, а на смену пришел хмурый взгляд. – Вот и весь наш веселый день, – пробормотала она. – Не смотри сразу, но у нас намечается проблема.

Анна немного подождала, а затем медленно повернула голову. Ее сердце застучало, словно часы, отбивающие полночь, возвещавшие конец волшебного вечера Золушки. Элеонора, в нелепой розовой шляпке, толкала инвалидное кресло Александра. Поскольку коляски не предназначались для передвижения по траве, зрелище было жалким. Все в городе знали об аварии, и вскоре на помощь парочке бросилась огромная толпа. Через минуту несколько крупных мужчин в форме сотрудников ипподрома несли Александра через поле, словно он был королем.

Прозвучал предупреждающий гудок, и на долю секунды Анна подумала, не показалось ли ей это, но быстро поняла, что слышала горниста. Он возвещал о том, что соревнования начнутся через десять минут.

Телефон Анны завибрировал: она получила сообщение от Мерфа.

«Анна, я сказал ему, что ты не хочешь, чтоб он участвовать, но он ответил, чтоб ты не беспокоилась. Цитирую: «У меня это в крови». Он хотел, чтоб я передал тебе еще кое-что».

Она смотрела на облачко сообщения, ожидая окончания, но ничего больше не появлялось. Анна отправила свое послание.

«Что? Что он хотел сказать?????»

Мерф снова начал набирать текст, и Анне захотелось встряхнуть телефон, как будто так ответ пришел бы раньше. Она нетерпеливо взглянула в бинокль, чтоб изучить линию старта, и заметила Вронского верхом на Фру-Фру, лошади матери Беатрис. Юноша ерзал в седле. «Детка, – подумала она, – зачем, зачем ты это делаешь?»

Телефон Анны завибрировал, и она прочитала ответ Мерфа.

«Извини, уронил мобильный! Он сказал, что выиграет для тебя этот приз!»

Анна посмотрела на эмодзи: палец, поднятый вверх, бицепс и кубок.

Не желая покидать свое место рядом с Беатрис, Анна притворялась, сколько могла, будто не замечает появления Александра. Она смотрела на поле в бинокль, надеясь, что соревнования скоро начнутся, и она сможет разобраться с официальным бойфрендом позже. Это была какая-то пытка: почему она должна ухаживать за своим уже лишь формальным парнем, тогда как ее истинная любовь попытается преодолеть семь барьеров на чужой, незнакомой лошади.

Она схватила Беа за руку и нервно сжала ее.

– Просто дыши, – прошептала Беа подруге. – Сегодня в соревнованиях участвует младший брат Адаки, а ему только одиннадцать. С Вронским все будет в порядке.

Беа сидела неподвижно, наслаждаясь напряженным моментом, всегда собранная в стрессовых ситуациях.

Анна опустила бинокль и увидела брата, стоящего перед трибунами. Она хотела дать ему понять, что опасность совсем рядом, но не успела, так как Лолли подбежала к парню и что-то прошептала на ухо. По лицу Стивена Анна поняла: Лолли только что сообщила ему об Александре и Элеоноре.

Внезапно брат взглянул на Анну, и она быстро кивнула, дав понять, что в курсе. Стивен схватил Лолли за руку, и они вдвоем направились к трибунам. Они поднялись всего на две ступеньки, когда Элеонора появилась позади них, похлопав девушку по спине. Бедняжке ничего не оставалось, кроме как повернуться и быть любезной. Анна опустила бинокль и надела темные очки, радуясь, что сегодня – солнечный день, и никто не может взглянуть в ее глаза, защищенные авиаторами «Оливер Пиплс Бенедикт».

Лолли указала наверх, на Анну и Беатрис, и Элеонора радостно помахала им.

– Анна! – закричала она, и ее пронзительный голос стрелой пронзил нервы Анны. – Спускайся вниз! Александр тут.

– Как думаешь, я могу притвориться, будто не слышу ее? – спросила Анна сквозь стиснутые зубы, пытаясь махнуть Элеоноре, чтобы она поднялась к ним.

– Извини, детка, – ответила Беа. – Похоже, ты должна спуститься, поскольку я не собираюсь сидеть с этой тупой шлюшкой в шляпе.

Анна знала, что Беа права. Толпа ждала от нее именно этого. Она встала и начала спускаться. Миновав Стивена и Лолли, она предложила им свое место, и брат быстро и сочувственно пожал ее руку. Бойфренд снова сидел в инвалидном кресле, и кто-то принес ему тюк сена, чтобы он мог положить сверху ногу, обутую в стеклопластиковый ботинок. На голове Александра была нахлобучена бейсболка с логотипом Гарварда, а на лице играла безмятежная улыбка, в которой Анна сразу узнала его опиоидную ухмылку.

К тому моменту, как она добралась до кресла, она уже кипела от злости, но, понимая, что все смотрят на нее, поприветствовала юношу улыбкой.