Подкравшись сзади, Иванов огрел его палкой по голове. Вырубил! И немедленно бросился на поляну, где уже дергался голый зад десятника гепида, где стонала юная красавица Ильдико. Стонала не от страсти – от унижения и боли.

– Ах ты ж скот!

Ударив гепида палкой, Аркадий еще для верности приложил его и попавшимся под руку камнем. Так тебе! Поделом.

Тут подскочил и верный слуга Берт с ножом. Быстро разрезали путы.

– Там одежда.

Вскочив на ноги, девушка бросилась к дубу. Да уж, рефлексировать и плакать сейчас времени не было, нужно было спешить. Отосланные незадачливым десятником воины должны были вот-вот вернуться. Как и слуга со шрамом – Хардан… Да что там Хардан, сама черная жрица Вильфрида собиралась пожаловать на поляну – для казни! Точнее, для принесения жертвы жестоким германским богам. Впрочем, такими ли уж они были жестокими? Скорее жестокими являлись люди. Некоторые, не все.

– Скорей уходим!

Подобрав пояс с мечами, Иванов бросился к дубу. Да и не надо было никого подгонять, все и так понимали, что сейчас важно только одно – поскорее убраться отсюда. Прочь! Прочь! Из этого чертова леса, из чертовой этой долины, из этой поганой эпохи, в конце-то концов!

Лес, казавшийся дремучим и страшным, кончился внезапно и быстро. Минут через десять пути впереди, за деревьями, заблестела серебряная лента реки.

– Река. Значит, рыбаки.

Спускаясь по заросшему берегу, Иванов задумчиво осмотрелся, насколько это позволяла ночь, пусть и лунная. Впрочем, небо на востоке уже начинало алеть ясной утренней зарей. Все вымокли – росная трава обещала хороший солнечный день.

– Рыбаки…

Передернув плечами, Эльвира зябко поежилась, и подбежавший Берт почтительно протянул ей собственный плащ. Пусть неказистый и рваненький, но хоть что-то. Не ходить же в одном приталенном платье с короткими плиссированными рукавами? Без туники-сарафана, без плаща. Нет, днем-то как раз хорошо, не жарко, но вот сейчас… Весьма промозгло, кстати.

– Спасибо, Берт, – поблагодарила девушка и повернулась к Аркадию: – Предлагаешь поискать лодку?

– Ну так а что? Так ведь быстрей.

Молодой человек взял в руки холодные ладошки возлюбленной – согреть.

– Тогда следует поспешить, – тут же отозвалась Эльвира. – Успеть, пока рыбаки не вышли на утренний лов.

Подошел и монах, сказал что-то по латыни. Да все беглецы собрались: и Берт, и его застенчивая подружка Гримунда. Образовалось нечто такое… типа совещания, что ли.

– Брат Сульпиций сказал, что здесь есть деревни, – перевела Ильдико. – И довольно много.

– А что это за река?

– Недао. Или Недава, как называют местные. Монах говорит, она впадает в Саву, а Сава – в Данубий, Дунай. Но далеко. Нам такой крюк не нужен!

Выслушав девушку, Аркадий нахмурился:

– Значит, пешком? Могут перехватить, организовать погоню.

– Погоню?

Эльвира неожиданно улыбнулась и что-то спросила у монаха. Тот покивал, что-то обстоятельно пояснил и тоже улыбнулся.

– Нет, вряд ли нас будут так уж старательно ловить, – поправив плащ, пояснила красотка. – Ни Ардариху, ни Гундульфу это ни к чему: больше проблем. Приносить человеческие жертвы – уже моветон. Король Ардарих ведь всерьез подумывает о принятии христианской веры. А уже монахов казнили… и тут еще… Нет уж, куда лучше, если мы все сгинем, пропадем без вести.

– Значит, по-твоему, погони можно не опасаться? – Молодой человек удивленно моргнул, вглядываясь в ночную туманную мглу, окутавшую реку.

– Не совсем так. – Снова переговорив с монахом, а потом и с юной Гримундой, переводчица повела плечом. – Вильфрида-жрица вполне может послать людей. Втайне от короля и хевдингов. Но верных-то людей у нее не так уж и много. Гри-Гри говорит, раз-два и обчелся. Ну, не девчонок же посылать, жриц? Они наловят… Самих потом придется искать.

– Вильфрида? – Иванов вскинул брови. – А ей-то мы зачем? Ну, сбежали, и что? Других жертв найдет. Эта уж такая тварюшка, сможет.

– Э, не скажи, – задумчиво протянула Эля. – Не забывай, сознание всех этих людей чисто религиозное. Они ведь в своих дурацких богов на полном серьезе верят. Спроси, вон, Берта или Гри-Гри, как они относятся к Водану, Донару, Циу и прочим Бальдрам.

Услыхав знакомые имена, подростки приосанились, но ничего говорить не стали. Ну как же! Господа призывали милость богов, что в этом такого необычного?

Глянув на небо, Аркадий махнул рукой.

– Пошли уже, лодку поищем. Мы с братом Сульпицием – налево, а Берт и Гри-Гри – направо. Кто найдет, покричит выпью.

– Я выпью не умею! – Переводя, Эльвира не выдержала, рассмеялась.

– Зато я могу. – Иванов обнял ее за плечи. – Идем.

Пошли, зашагали росной травою, вдоль туманной реки, под серебряным небом, озаренным луною и мерцающими отблесками далеких звезд.

– Короче, мы обещаны кому-то из богов, – на ходу продолжала девушка. – И боги знают кому. Если не получат, вполне могут обидеться. И крайняя тут будет жрица. Ей-то боги и отомстят. Мол, обещала и не сделала. Так что желание нас изловить у нее наверняка имеется! Только вот возможностей маловато. Ну, пару-тройку человек может послать. Не поймать, так убить. Но тоже – не просто убить, а принести в жертву конкретному богу. Тут ей и перебежчики вполне сгодятся… – Эльвира вновь передернула плечами: – До чего ж мерзкий тип этот Нойдал! Прямо не человек, а какой-то фашист. И Вильфрида-жрица – фашистка.

Что ж, вернее не скажешь!

Лодку нашли Берт и Гри-Гри. Минут через десять уже закричали выпью. Молодые люди и монах переглянулись… и ходко повернули обратно.

– Вот…

– Там…

– Там она и есть!

– Лодка!

– Да, она!

– Вот такая большая…

– Длинная!

– Там не одна…

Спеша сообщить добрую весть, подростки перебивали друг друга, разве что локтями не толкались.

– Все понятно, – выслушав перевод, одобрительно покивал Иванов, коего тут все давно признали за старшего. – Большая длинная лодка. Не одна. Сторожей рядом не видели?

– Да нет здесь никаких сторожей, – отмахнулась Эля. – Местные друг у друга ничего не воруют. Даже чужаки и те… Если понравилась вещь, так лучше ее купить или выменять. Или выиграть – народ здесь азартный. В крайнем случае, убить хозяина, а вещь забрать. Так будет правильно. А красть – фи… Впрочем, монах говорит, что сейчас и здесь пошли кражи. Верно, беглые гунны бесчинствуют. Вот нас за них и примут… я надеюсь.

– Ага-ага… – Аркадий вдруг ухмыльнулся и притворно вздохнул: – Значит, на этот раз платить мы никому не будем.

– Так ведь и нечем платить…

Вот уж в этом Ильдико-Эльвира была права. Абсолютно! И впрямь, не говоря уже о драгоценностях и деньгах, даже на обмен почти ничего не осталось. Да и что могло быть у беглецов? Хотя…

А трофейные мечи с поясом и ножнами! Длинный, с большим красивым навершием, и короткий тесак – скрамасакс – по сути, не меч и даже не кинжал, а просто нож-переросток. Ножны – да, неплохие. Деревянные, обтянутые зеленым сафьяном, да еще с тиснением серебром. За такое оружие вообще-то можно было выручить не так уж и мало – пару-тройку коров точно. Снять жилье в Аквинкуме… Ну и вообще – на жизнь.

– Да, на жизнь хватит, – спускаясь к воде, согласно кивнула Эльвира. – А вот нанять землекопов… Даже и не знаю. Как договоримся, ага.

Наполовину вытащенные на пологий берег лодки чернели на фоне серебристых волн – выбирай любую! Длинные, широкие плоскодонки. Одна сильно пахла смолой, видать, недавно проконопатили. Эту и взяли. Поднатужившись, столкнули в воду. Уселись. Поместились все. Вот только весла…

Берт с Гри-Гри пошарились по ближайшим кусточкам, заглянули под лодки. Нашли! Они и гребли первое время – не высокородным же господам марать себя мужицкой работой? К середине дня умаялись, пришлось и «высокородным» взяться за весла.

Плыли вверх по течению, местами весьма быстрому. Тогда прижимались к берегу, где потише, пробирались по заводям, под золотисто-зеленой сенью клонящихся к самой воде ив. Выкатившееся на небо солнышко припекало весьма ощутимо, слепили глаза отражавшиеся от волн блики.