Скуля от вожделения, рыжебородый уже пристраивался к девчонке. Ему и досталась первая пуля! Прямо в затылок! Ну и правильно, слишком уж зол был сейчас Аркадий, слишком. Не до гнилого либерализма, уцелеть бы! От этих больных на голову отморозков всего можно было ждать. С переводчицей-то они вовсе не церемонились.

Рыжебородый главарь рухнул ничком прямо на Эльвиру. Как был, со спущенными штанами, волосатой задницей кверху. Второй дернулся и тут же получил пулю в грудь! Двое оставшихся, тех, что держали девчонку за руки, озадаченно глянули на Аркадия. Один быстро потянулся за висевшим на поясе ножом, второй – к лежащему рядом на траве луку. Во дурни! Они что же, никогда пистолета не видели?

Пленные придурки Иванову были не нужны. Не внемлите предупреждению? Так ловите пулю! Правда, ненужный гуманизм Аркадий все же проявил – ранил обоих в ляжки. Оба врага завыли, словно собаки, и с неожиданным проворством поползли в камыши. Ну и скатертью дорога!

На скуле Эльвиры растекался здоровенный синяк. Рыжебородый варнак ударил хлестко. Боксер, наверное. Бывший.

– Эй!

Стараясь не отвлекаться на восхитительное юное тело, Иванов опустился на колени и осторожно похлопал девушку по щеке. Резко, с вызовом распахнулись зеленые очи! Переводчица дернулась и застонала…

– Идти сможешь? – помогая девчонке подняться, участливо осведомился молодой человек.

– Смогу… Ой! Они меня что… А впрочем… – Сплюнув кровь, Эльвира искоса глянула на своего спутника и покраснела. – Ты б это… отвернулся, что ли.

– Ого!

Девушка перевела взгляд на трупы.

– Вижу, ты хорошо их. Я умоюсь… и это…

Наклонившись, она подобрала рубаху, пошла…

Нагая, невероятно красивая, озаренная вечерним золотисто-оранжевым солнцем. И под левой лопаткою переливалась татушка – красно-черный бык.

Признаться, Аркадий с большим удовольствием посмотрел ей вслед. Вот ведь, бывают же девки! Красавицы, умницы… А эта еще и младший лейтенант! Если не врет, конечно.

Переводчица зашла в озеро, нырнула, поплыла. Вот снова нырнула, перевернулась на спину. А ведь вода-то холодная, все же осень!

Наверное, в иное время Аркадий и сам присоединился бы к такой вот купальщице! Только вот сейчас… У девчонки настроение явно не то. Что ж поделать! Да и самого-то Иванова, честно сказать, трясло. Что и говорить, не каждый день он по два трупа заделывал! Да еще двое раненых, да.

Господи… Что ж теперь со всем этим делать? Куда выбираться-то? К кому идти? Хм… к кому? Да к Лехе Луноходу, больше не к кому. Он поможет.

Выкупавшись и смыв с себя грязь – в прямом и переносном смысле – красавица вышла на берег, и Аркадий деликатно отвернулся. Пусть себе спокойно вытирается, одевается… Скоро, между прочим, стемнеет.

Эльвира словно бы подслушала мысли.

– Скоро ночь. Скорей уплывем отсюда. Заберем их торбы!

Торбы? Эти вот грязные вонючие мешки?

Где-то невдалеке вдруг послышалось конское ржание. Иванов вздрогнул.

– Это их кони, – расчесывая волосы каким-то костяным гребнем, пояснила красавица. – Раненые до них добрались. Ты ведь не всех убил?

– Да. То есть нет…

– И зря! Они могут позвать других. Хотя… – Подобрав валяющийся в траве колчан с луком и стрелами, девушка неожиданно улыбнулась. – Я бы тоже не смогла… наверное… Даже зная, кто они.

– И кто же?

– Говорила ж – герулы. Просто бродячая шайка. Изгои. Никто.

Молодой человек хотел было что-то переспросить, да не стал, просто протянул обворожительной спутнице пистолет. Увы, уже без патронов.

– Бесполезный. Я бы выкинул.

– Это мой табельный! – упрямо надула губы девчонка. – Пригодится еще.

Нет, ну бабы ж дуры!

– Для чего пригодится? Для срока? – ахнул Аркадий. – Говорю, лучше выкинь.

Знал бы, выкинул бы сам.

– Давай в лодку. – Хозяйственно убрав пистолет в котомку, Эльвира подобрала брошенное в осоку весло. – И торбочки не забудь.

– Да уж не забуду.

Беглецы гребли полночи. Временами отдыхали, вслушиваясь в ночную тишину, в таинственный плеск волн и отдаленные птичьи крики.

– Ты обещала кое-что рассказать. Вернее, дорассказать, – опуская весло в воду, напомнил молодой человек.

– Тсс! – шикнула, обернувшись, девушка. – Не надо сейчас разговаривать. Знаешь, как далеко разносятся звуки по воде? Обязательно кто-нибудь да услышит. Так что все рассказы потом. Греби!

Грести так грести – что поделать. Мозоли, правда, но это с непривычки, пройдет. Ночи стояли прохладные, грести не жарко, да и никаких кровососов – комаров, слепней и всего такого прочего – не было, так что беглецы спокойно гребли почти всю ночь, и лишь когда небеса на востоке заалели зарей, стали присматривать место для отдыха.

Углядев подходящий мысок, причалили. Спрятав в камышах лодку, вытащили трофейные мешки – торбочки. Расположились под сенью золотисто-желтой ивы. Переводчица все кривилась да поглаживала скулу – болела после удара. Да и растекшийся фиолетово-желтый синяк не сильно-то украшал девчонку.

– Ничего, до свадьбы доживет! – как сумел, так и утешил Аркадий.

Встав, он потянулся, глянул на озеро. Постоял, прислушался. Кажется, что-то похожее на шум самолета… или вертолета… Впрочем, нет – шершень! Господи, здоровый-то какой! Ну да, солнышко взошло, кругом резко потеплело – вот тебе и насекомые, кровососы. Проснулись, заразы, ага.

– Ну-ка, глянем.

Вспомнив о трофеях, Иванов опустился наземь, развязал первый попавшийся мешок. И тут же скривился. Пахнул в лицо мерзкий запах гнили, идущий от отрезанных человеческих ушей и пальцев! Уши – с серьгами, пальцы – с кольцами. Наверное, лень было снимать. Или так, куражились, сволота отмороженная! Правильно, что их… Церемониться с такими уродами нечего. Значит, правильно все. Правильно.

Как бывший опер, Аркадий хорошо знал таких людей, а лучше сказать – нелюдей, которые вежливость принимали за слабость и оттого наглели невероятно. Но стоило пару раз съездить таким по мордасам, и гопники тут же становились вполне милыми и приятными собеседниками. Ну а как ее-то? Мордобой и угрозы для них – родной с детства язык, по-другому и не понимали. Как вот эти… вернее те – вчерашние. Как их Эля назвала? Гурулы? Нет, герулы… Банда, значит, такая местная. Шайка.

Девушка тоже развязала торбочку.

– Мерзость какая!

– Да выкинуть все в озеро к чертям собачьим! – зло сплюнул молодой человек. – Хоть и золотишко, да грязное. С кровью.

Вскочив на ноги, он схватил мешок, размахнулся…

– Стоп! – резко воскликнула девчонка. – А ну, положи на место! Я кому сказала! Положи!

– Ну и пожалуйста.

Бросив мешок в траву, Иванов обиженно пожал плечами. Подумаешь, мать-командирша какая!

– Пойми, нам еще неведомо сколько добираться, – примирительно промолвила Эльвира. – А золото – оно в любом виде золото. Тем, кого ограбили и убили герулы, уже не поможешь. Можно лишь отомстить.

– Что мы и сделали.

Уставшее от ночной гребли лицо молодого человека озарилось недоброй улыбкой. Герулы, надо же. Вот же назовут шайку! Нет чтоб «Черная кошка» или, там, по фамилии главаря – шайка Яшки Кошелькова… Однако, и добыча у этих герулов! Тьфу!

Отбросив брезгливость, переводчица, а следом за ней и Аркадий, принялись отделять зерна от плевел, сиречь драгоценности от органических остатков. К слову, не такое уж и богатство оказалось в окровавленных мешках отморозков: в основном бронза да медь, золота и серебра – с гулькин нос. Негусто! Но уж что есть.

Что Эльвира собиралась делать со всем этим добром: сдать в скупку, в ломбард или реализовать еще каким образом – бог весть. Иванов же оставался при своем мнении: он бы все это просто выкинул в озеро, и чем быстрее, тем лучше.

Тщательно связав получившийся мешочек, девушка тщательно вымыла руки в прозрачной озерной воде и, расчесав волосы гребнем, привалилась спиной к извилистому стволу ивы. Дни стояли теплые, иногда даже и жаркие, так что никакого особого дискомфорта путники не испытывали, наоборот, вполне неплохо себе высыпались, не мерзли.