– Одна из… скольких? Уверен? А вдруг она та, что надо?
– Ты слышал, что она ответила по поводу количества бывших парней у девушки?
– Мне кажется или она была права?
– Ну да. Знаешь, это был вот настолько типичный ответ, что аж тошнит. Что за «Какая разница, сколько было до него»? Они все-все-все говорят одно и то же. ОДНО И ТО ЖЕ!
Непонятно почему, но Гая эта фраза каким-то непостижимым образом задела внутри за что-то живое. За то, что знал лишь он. Как я это заметил? Ну, во-первых, на его повышенный тон обернулось порядка пяти человек, а во-вторых, он чуть не смахнул со стола бокал с пивом во время чересчур активной жестикуляции.
– Тише, пожалуйста, – шепнул я. – Иначе есть вероятность, что одна знакомая с именем на К услышит и не бывать свиданию.
– Да плевать я хотел на неё! Такая же, как и все! Правильно я сказал, «Одна из»! Одной больше – одной меньше!
– То есть обещанные ей «приключения» снова оборвались бы спустя неделю?
– Неделю? Она того не достойна. Максимум дня три, – зловещий хохот послышался снова.
– Слушай, мне казалось, мы собрались по другому поводу?
– А да, точно. Так вот, что я хотел тебе сказать… Хотя в принципе я даже и не знаю, что посоветовать… Попробуй поговорить со знакомыми Клэр. С кем она больше всего откровенничает, с кем готова обсуждать проблемы.
– Ага, а они мне прямо так вот взяли и выдали свои тайны.
– И потому для тебя главными источниками информации будут её антиподруги.
– То есть враги?
– Ну не совсем прям враги. Скорее антиподруги, как я и сказал. Кто, как не они, больше других знают неудобные факты о нашей общей знакомой.
– Да, но тут возникнет другая трудность. У них есть смысл соврать в худшую сторону. Иными словами, очернить Клэр.
– И пускай. Так даже лучше. Хорошие стороны ты уже знаешь, а значит и сам поймёшь в какой момент они соврут. Как говорится «отбрось всё лишнее и останется правда».
– Весьма своеобразная трактовка слов великого Шерлока Холмса, но в точку. Это и впрямь может сработать.
Опустошив бокалы и договорившись, что я непременно должен поведать результаты расследования по его окончанию, мы попрощались и пошли по домам.
Во время обеда следующим днём я, заблаговременно позаботившись и купив маленький букетик цветов, направился в театр. Охранник на входе был весьма удивлён, ведь обычно обречённо влюблённый юноша появлялся здесь лишь по вечерам пятниц. Но всё равно пропустил внутрь.
Зайдя в гримёрку, мне в нос ударил сильный запах духов, в котором смешались ароматы луговых цветов и лаванды. Создалось ощущение, будто я очутился в огромном парнике. Влекомый запахом, я побрёл в сторону источника. Спустя минуту принюхивания те, кто мог бы вполне сойти за «информаторш», были найдены – три весело щебетавших между собой балерины, одетых в серые тренировочные костюмы, игриво пшикали друг на друга содержимым маленькой розовой склянки.
– Здравствуйте. Меня зовут…
– Тайлер! – вскрикнули они звонко и приветливо, словно знали меня уже долгое время. – Клэр так много рассказывала про тебя, что мы сразу поняли, что это ты!
Хм, значит Клэр всё-таки им про меня говорила, а значит не скрывает наших отношений. Уже хорошо. Как минимум, не нужно тратить время на объяснения кто я такой и почему буду интересоваться её жизнью.
– А как зовут вас?
– Дори, – вскинула руку танцовщица с пучком чёрных волос на голове.
– Синди, – продолжила сидящая по правое плечо от неё подруга.
– А меня можешь звать Элла, – сказала третья, в чьих руках с чёрным маникюром был флакон. Следом она протянула мне руку, которую я, конечно же, пожал.
– Так приятно познакомиться! – произнёс я, стараясь выказать столь сильную радость, какую вовсе было возможно.
– А Клэр сегодня нет на репетиции. У неё какие-то там важные дела дома, – сказала Синди.
– Да я знаю. Собственно, я не к ней пришёл.
У возлюбленной и правда были неотложные дела, связанные с переездом. Ещё пару дней назад она вскользь упомянула, что из Нью Йорка должны доставить вещи, которые якобы случайно потерялись во время поездки. Она и мне предлагала подождать вместе и помочь с распаковкой. Да, как бы неправильно это ни звучало, но под выдуманным предлогом я отказался, решив, что это просто идеальный момент, чтобы попытаться выведать тайну, которую она столь усердно скрывает.
– Так значит этот чудный букетик не для нашей примы? – воскликнула Дори. – Постой. Если не из-за неё, так для чего же ты тогда пришёл?
– Собственно, я к вам.
Балеринки подозрительно переглянулись и чуть выпрямили натренированные спинки.
– Дело в том, что… Скоро Рождество и я бы хотел приготовить для неё особенный подарок.
Конечно, причина была, мягко говоря, глуповата. До Рождества оставалось ещё более полутора месяца, но это была идея Гая. Моим вариантом было то, что я пытаюсь подобрать подарок на нашу первую знаменательную дату – месяц отношений. Но, если бы я назвал эту причину, то тогда, возможно, они предложили бы какую-нибудь ерунду.
– Ууу, до него ещё столько времени. Поверь, зная Клэр, смею предположить, что до Рождества ты ещё не раз сдашь подарок и пойдёшь за новым, – сказала Синди.
– А давно вы дружите?
– Ну, считай, как Клэр перешла в нашу труппу. А это было уж года три назад. Так что все мы, – Синди кивнула на рядом сидящих, – её ближайшие подруги.
Как некстати. Её лучшие подруги явно не будут рассказывать про Клэр того, что она бы хотела скрыть. Значит нужно поискать кого-то другого. А ведь именно они-то и могут навести нужную цель!
– О, познакомиться с её подругами для меня приятнее вдвойне. Она, наверное, со всеми тут дружит? Ведь с такой, как Клэр, невозможно ругаться. Не так ли? – сказал я, вглядываясь в каждое лицо по очереди.
– Да ещё бы. Но хотя есть тут одна… – Дори встала со стула и подошла поближе к уже знакомому мне гримёрному столику Клэр. – Видишь это?
Длинным тонким пальцем она сделала подобие круга у той самой надписи, что привлекла внимание в первый раз, когда я оказался здесь.
– Ого. Что это значит? – округлив глаза от псевдоудивления спросил я.
– А это наша «скромница» Хелен постаралась. Зависть – она такая, знаешь ли.
– Понимаю. Но что написано вот тут? – я наклонился поближе к месту, на котором выцарапано то из слов, что было старательно затёрто поперечными царапинами.
– Ой, нет. Этого я тебе не скажу, Тайлер. Думаю, Клэр бы не хотела.
– Но что значит эта надпись?
– Ммм. Да ничего особенного, забудь. Это просто зависть. Наивная, тупая, женская зависть. Я лишь хотела показать, что даже у такого ангелочка, как Клэр, есть враги.
На душе немного полегчало. Может действительно это лишь зависть соперницы по сцене, а я уже навыдумал себе чего плохого? Вдруг я гораздо подозрительнее, чем думал прежде? А с другой стороны, что, если эта Хелен может рассказать больше, чем подруги? Может они меня лишь успокаивают? Ну, спросить Хелен лишним не будет.
Попрощавшись с троицей, я поспешил обратно в холл. Кто знает, Клэр тоже может появиться здесь, ведь совсем не факт, что вещи доставят лишь к вечеру. Вполне возможно даже, что она уже на пути сюда. Так что стоит поторопиться. Я принялся ускоренно разыскивать Хелен. Ради этого пришлось в турборежиме перезнакомиться со всеми обывателями мира, что находится по обратную сторону от громоздких красных бархатных кулис. Большинство из встреченных на мой вопрос «А где Хелен?» уклончиво отвечали что-то вроде «Уже дома» или «Не знаю, где-то тут должна быть». И лишь одна навела на правильный путь, поведав, что Хелен в последнее время старается согнать лишние граммы веса, из-за которых к ней то и дело придирается режиссёр. И логично, что она больше остальных проводит время в тренировочном зале.
Поиски перешли на следующий этап. Игнорируя людей, я принялся вчитываться в таблички над дверьми. И вот, наконец, набрёл на заветную надпись «Тренировочный зал». Прислонившись к массивной дубовой двери левым ухом, я не услышал ничего из того, что ожидал. Хотя что там могло быть? Усталые вздохи бедной девушки, что мучает себя ради самосовершенствования с целью опередить Клэр в гонке за титул «Самая прекрасная балерина труппы»? Вряд ли у неё это получится, учитывая, насколько великолепна мисс Игл. Слегка приоткрыв левую дверь, я заглянул внутрь – виднелись лишь привычные балетные станки, идущие от одной стены до другой (и, кстати, продолжающиеся на следующей стене) да громоздкие зеркала, что висели сразу за станками.
