– Да, понимаю… – на выдохе грустно произнесла она. – Ну, тогда до встречи?

– Да, конечно. Я тебе позвоню, как будет время. Договорились?

– Конечно, – переменившись в лице подытожила она.

Мы попрощались и, дождавшись, когда девушка, которой я никогда не перезвоню, растворится за дверью, я побрёл вдоль по улице, наполняя лёгкие столь прекрасным и дивным петрикором.

Войдя в родную обитель и налив на кухне воды в стакан, далее мой путь пролегал на второй этаж до спальни. На пути к окну я прошёл мимо рабочего стола и провёл пальцем по крышке многострадального ноутбука, который только и ждал, когда руки хозяина вновь запрыгают по клавишам. Выглянув за тонкую белую занавеску, которая, по сути своей должна была прикрывать стены комнаты от глаз соседей дома по ту сторону улицы, я, к огромному удивлению, обнаружил, что в окнах дома напротив, в котором жила более чем благополучная семья Колинз, не виднелось и капли света. Странно, ведь обычно в это время оттуда лился детский смех и пахло новой порцией свежей выпечки от мамы Минди. Более того, дом выглядел необъяснимо опустевшим. Можно даже сказать, что в тот момент он мне показался походящим на роль типичного дома с призраками, коими изобилует каждый второй ужастик.

Опустошив стакан и поставив его на край стола, я включил ноутбук. Стоило открыть файл с «рукотворным шедевром», каким лично я называю первую наполовину законченную книгу, курсор надоедливо замерцал на фоне белой пустой страницы. Я не придумал ничего лучше, чем откинуться на спинку плюшевого кресла и устало пялиться в монитор в ожидании, что нужная мысль посетит меня сама. Что писать дальше? Интересно, как бы поступил Хемингуэй в таком случае? Хотя догадываюсь, как бы он поступил. Но этот вариант не для меня. По крайней мере пока.

Недовольно захлопнув ноутбук и поставив телефон на беззвучный режим, я плюхнулся в кровать. Ах да, надо же ещё раздеться. Стянув с себя почти всё и швырнув вещи на кресло, я принялся мечтать. Мечтать о том, что однажды и я встречу любовь всей своей жизни. Что придёт конец этим бестолковым и дурацким свиданиям. И останется лишь одно. То самое, после которого в душе впервые пробьются лучики света. С той самой, с которой у меня будут свидания всю оставшуюся жизнь. Да! Решено! С этой минуты, с этой секунды я жду лишь любой всей жизни! Пускай это будет первым шагом к бесконечному счастью!

На следующий день, по дороге на работу, я по привычке заскочил в маленькую кофейню, что уютно расположилась на углу Цивил-стрит и Крайм-роуд. При открытии двери сверху послышался звон малюсенького колокольчика. Сразу после нос обволок запах жареного кофе, который бодрил уже сам по себе.

– О, Тайлер! А я тебя ждала! – крикнула милая девушка-бариста из-за стойки. – Тебе как обычно? Если да, то американо с тремя порциями сахара уже ждёт!

– Джеки, ты знаешь обо мне слишком много, чтобы спрашивать! И да, спасибо за американо. Сколько я должен?

– Шесть баксов.

– Уже шесть?! Еще недавно было четыре!

– Как мне говорят, это из-за засухи в Эквадоре. Там ещё какие-то проблемы с перевозками. Сам знаешь, как эти цены накручивают на ровном месте.

– Да уж, читаю новости. Даже сам того не желая, – я сел на ближайший к Джеки стульчик и, облокотившись локтями о стойку, стал потягивать кофе.

К счастью, она всегда знает, что я терпеть не могу горячие напитки. И потому, предусмотрительно заботясь о моей нежной гортани, слегка охлаждает его. Правда на сей раз, похоже, что я пришёл чуть раньше и потому американо не успел дойти до необходимого мне температурного состояния.

Джеки на вид было лет двадцать. Хотя она и говорит, что на пять лет старше «наружного» возраста, но никто не дал бы ей больше двадцати. Во многом из-за её мультяшной внешности и бросающейся в глаза худобы. Родом она с Китая, вроде бы. Да, с Гонконга. Мне так нравилось видеть её улыбающейся, ведь именно тогда её глазки становились похожи на две тоненькие чёрные дуги под ресничками, обильно политыми чёрной тушью. Веки свои она по привычке украшала тенями ядовитых оттенков. Кстати, сегодня она решила выбрать розовый. По-моему, весьма удачно.

– Никак не могу понять. В тебе что-то изменилось. Но вот что? – сказал я ей и впрямь не понимая метаморфоз. Вроде бы всё на месте, но чего-то словно не доставало.

– Даже и не знаю, что могло измениться. Вовсе не понимаю, – сказала она игриво и запустила руку в шёлковые чёрные пряди волос.

– Точно! Ты сделала каре! Или как оно там правильно называется? Но зачем? У тебя же были такие клёвые волосы.

– Да просто так. Надоело, что постоянно их надо убирать в хвостик.

– Причём в классный, полуметровый хвостик, – решил подметить я, вспомнив, как волосы Джеки раньше почти доставали до её прекрасной изящной поясницы.

– Ага, значит новая причёска тебе не нравится?

– Я такого не говорил. Как по мне, так очень даже хорошо смотрится. В любом случае у тебя волосы быстро отрастают, если что.

– Между прочим, я это запомню, – сказала она, подмигнула и кивнула на стаканчик с кофе в моих руках.

– Хочешь сказать, что в следующий раз мне стоит взять с собой какого-нибудь не совсем любимого друга, который бы мог попробовать кофе первым?

– Да, и я даже знаю кого именно, – Джеки нервно затарабанила пальцами по столу.

– Ну, будем считать, что я тебе доверяю, – договорив, я опрокинул в рот уже остывшие остатки кофе.

Ещё недавно Джеки с Гаем состояла в своего рода романтических отношениях. Да-да, с тем самым, который уговаривает меня ходить на как можно большее количество свиданий. Расстались они около месяца назад. Если спросить Гая, то он скажет точное количество дней, прошедшее с момента их последнего поцелуя. Никогда не мог понять, что такого серьёзного могло произойти между ними, что они дошли до финальной точки. Прежде у них всякое бывало, но каждый раз они умудрялись мириться и забывать прошлое. Она добрая, милая девушка, а он – отличный парень. За исключением мелочей, конечно. Малюсеньких таких мелочей. На все мои расспросы по поводу их окончательной ссоры оба всегда уходили от ответа. Единственное, в чём они абсолютно точно сходились во мнениях – виноват другой. Хотя, наверное, обычно так и бывает, что оба винят друг друга. За редкими исключениями. Да что уж там греха таить – всегда каждый думает что-то вроде «Вот если бы не он/она, то мы были бы счастливы. Если бы не…». По крайней мере про меня все мои бывшие так и думали. Я более чем уверен. Говоря «Все», я подразумеваю двух прекрасных счастливиц, что имели несчастье именоваться моими девушками. Ну или скорее пере-подругами.

– Слышал, в наш театр на гастроли приехала балетная труппа? Говорят, из самого Нью-Йорка! – глаза Джеки вдруг залились чёрненьким блеском.

– И что же они забыли в Джонстауне? Никогда бы не подумал, что в нашем городке так ценится балет.

– Не знаю причин, но я обязательно должна сходить. Первая постановка уже скоро. Пока не знаю когда точно, но афиша гласит, что «очень скоро». Может сходим вместе? А то одной идти как-то скучно, как мне кажется.

– Ну посмотрим. Я ещё не знаю как с работой будут дела обстоять. Этот старый козёл Грэм совсем с ума сходит, с каждым днём больше и больше.

– Хах. Ладно. Если что – дашь знать. Буду надеяться, билеты останутся.

– На месте балерин и организаторов, я бы надеялся, что их вообще хоть кто-нибудь купит, – заглянув за спину Джеки и посмотрев на пончиковидные часы я понял, что нужно поторопиться на работу. Вернее, теперь уже бежать.

Мою работу смело можно было бы назвать работой мечты, особенно для начинающего писателя. Кто ещё имеет такой открытый доступ к книгам, как кассир в книжном магазине? Разве что библиотекарь, но об этом чуть позже. Магазин называется «Грэмовы книги», и уже упомянутый козёл Грэм – его хозяин. Из плюсов, помимо почти безграничного доступа к неширокому ассортименту книг, можно смело назвать возможность вдоволь надышаться сбивающим с ног своей необыкновенной притягательностью запахом свежей типографской краски. Что я и делаю, временами. Надеюсь, никто ещё не застал меня за этим занятием, а то и так не на хорошем счету у «руководства» в лице Артура Грэма. Хотя, учитывая его собственную любовь к книгам, мне кажется даже он порой прикладывает морщинистые ноздри к страницам свежепоступивших книг. Как-то неприятно это прозвучало. Неприятно, зато правдиво и в точку. А кто не любит этот запах? Разве что эта вчерашняя чудачка-рыбофилка. Ох, надо же было вспомнить о ней. К чему? Наверное, до сих пор ждёт от меня звонка или хотя бы сообщения. Да уж, неприятное чувство вновь всплыло внутри. Чувство, возникающее, когда не оправдываешь чужих ожиданий. Уверен, что в науке уже успели дать название и ему. Впрочем, не буду думать об этом. Всё равно ничего исправить не могу. Да и не хочу.