…Видимо, он недолго пробыл в обмороке и почти с радостью увидел перед глазами измятую траву, а не чёрные плиты из его персонального кошмара. Тут только он понял, что пытка закончена и он каким-то чудом остался жив. Всё, на что у него хватило сил, чтобы выразить свою радость, это рассмеяться тихим смехом, перешедшим в кашель.

После бесплодных попыток подняться (тело было словно тёплый воск, не способное удержать даже собственный вес) он, отдышавшись, попробовал ползти. Это получилось немного лучше, и он через какое-то время добрался до остатков шалаша. Там он непослушными пальцами принялся рыться в рассыпанных травах. Он искал веточку с неприметными зелёными ягодами, растение называлось «подарок Марты» или «дар Марты», кому как нравилось. Говорили, что эта любвеобильная Марта этими ягодами кормила своих любовников и те были неутомимы, ублажая её всю ночь без отдыха. Правда редко кто из них доживал до следующего полудня. Тело человека проявляло чудеса выносливости и силы, но буквально пожирало само себя. Отшельник пару раз пользовался ими как крайним средством. Смерть ему хоть и не грозила, но последствия были крайне тяжёлыми. Ему приходилось потом отлёживаться недели две, лечась только травами, поскольку весь внутренний запас сил был исчерпан. И это при том, что тогда у него была мощная подпитка Пустошей, а сейчас всё могло кончиться гораздо плачевнее.

Тонкий стебель с нанизанными на него ниточками зелёных бусин имел специфический запах, который Отшельник не чуял из-за сломанного носа, но помнил очень хорошо. Покрутив стебель перед лицом, он осторожно оторвал три ягоды и отправил в рот. Если карлик так надеялся заполучить того, ради которого он, как ни крути, пошёл на большой риск, то следует как можно больше узнать об этом человеке или не человеке. В сложившихся условиях любое преимущество он должен был использовать, если хотел ещё немного оставаться на плаву.

Ягоды подействовали довольно быстро, убирая боль и усталость, вернув Отшельнику то состояние, в котором он был до разговора с Эрго Ваером, исключая, конечно, его связь с Пустошами. Пружинисто вскочив на ноги, он на несколько секунд замер в изумлении. Такого ему видеть не приходилось. Перед ним стояла дверь. Обычная деревянная дверь с облупившейся синей краской и железными петлями, прикреплёнными к косяку. Отшельник, пригнувшись, попробовал просунуть ладонь между землёй и дверью. Безрезультатно, та как бы вырастала из земли. Простая ручка с притаившейся под ней замочной скважиной, сквозь которую ничего не удалось рассмотреть. Хмыкнув, Отшельник обошёл её по кругу. Обнаружилось, что с боков её совсем не видно, а с обратной стороны она была точной своей копией. Не найдя ничего интересного, он вернулся к тому месту, откуда начал осмотр.

Внутренний голос кричал, чтобы он не прикасался к двери, забыл про проклятую шкатулку Клута и, плюнув на всё, остался бы жить на Пустошах в надежде когда-нибудь восстановить утраченную связь. Но позади всех этих мыслей мрачным призраком маячил чёрный тюльпан пламени, в котором сгорает его сердце. Дрожащими пальцами он провёл по груди, липкой от крови, неосознанно ожидая наткнуться на неровность шрама. Ничего не обнаружив, Отшельник не сдержал облегчённый выдох. Пути назад у него не было. Не давая себе больше времени на раздумья, он толкнул дверь. Его мозг в этот миг рисовал ему ужасающие картины реальности с той стороны. Но ничего не произошло. Ладонь, наткнувшись на крашеное дерево, не продвинулась дальше ни на миллиметр. Не ожидавший такого, Отшельник озадаченно уставился на свою руку. Не особо обольщаясь, он толкнул дверь плечом. Результат был предсказуем. Пальцы, сжав дверную ручку в тщетной попытке её повернуть, бессильно соскользнули, оставив на выгнутой поверхности кровавые мазки. Ту же процедуру и с тем же успехом Отшельник проделал с обратной стороны.

– И что мне прикажете делать?

Отшельник в раздражении бросил вопрос в сторону двери, но ответить ему было некому. Его взгляд заскользил по помятой траве, припорошенной уже начавшим таять снегом. Шкатулка лежала там, где он её и оставил, в ореоле выжженной травы. Вся её поверхность раскалилась, отливая красным, но при этом золото и не думало плавиться. На её поверхности мифические звери сходились в смертельной схватке, чтобы переплестись в причудливые узоры, которые, в свою очередь, становились фигурами людей. От этих картин у Отшельника закружилась голова, и он отвернулся, вновь уставившись на дверь. Сам не зная зачем, он подошёл к двери и приложил к ней ухо. Ничего не произошло в первые секунды. Он уже желал отстраниться, когда его мозг прошило острое как игла видение…

…Глыбы льда, плавно скользящие вниз, сквозь бесконечность тьмы. За прозрачными гранями заключённые в хрустальный плен застыли пленники. Некоторые падали в одиночку, другие же сотнями и тысячами замерли в недрах гигантских айсбергов. Люди, демоны, ангелы, ни на что не похожие существа… Все они, застигнутые безжалостной Тьмой, замерли в последний миг своего существования. И все они были живы, вернее, в них теплилось подобие жизни. Он почувствовал это, как если на морозе провести недалеко от лица горящей свечой. И ещё он почувствовал всю бездну их отчаяния и страха. И в самом конце он увидел тонкие пальцы, покрытые кристаллами инея, сомкнувшиеся на ключе.

…Видение померкло так же быстро, как и возникло, а он ещё несколько секунд ошеломлённо стоял, прижавшись щекой к шершавому дереву, тяжело дыша. Он вновь попытался открыть дверь, уже налегая изо всех сил. Но с таким же успехом он мог бы пытаться открыть монолитную гранитную стену. «Наверное, эта дверь открывается только оттуда, из ледяной бездны, – подумал Отшельник. – Вот уж где мне не хотелось бы побывать». Постояв ещё немного, он отошёл к костру, гадая, дождётся ли он, когда откроется дверь, прежде чем закончится эффект от действия ягод и он превратится в бесполезный овощ. Сделав шаг, он наступил на сухую ветку, громко хрустнувшую под его ногой. За этим хрустом воровато спрятался незамеченный им другой звук – робкий щелчок ключа в замке. Нагнувшись, Отшельник подобрал сломанную ветку и, присев на корточки, бросил её в огонь. Глядя на пламя, он приготовился ждать…

…Щёлк. Звук, с которым ключ повернулся в замке, прозвучал очень одиноко и потерянно в ледяном вакууме. Ключ, торчащий из двери с облупившейся синей краской, являлся соломинкой, удерживавшей Лизу от соскальзывания в бесконечное падение. Она не была мертва в полном смысле слова. Когда тьма сомкнулась над ней, Лиза на какое-то время отключилась. А затем пришло чувство лютого холода и голос, зовущий за собой. Она ощущала, как холод прозрачными кристаллами проникает в её тело, превращая его в кусок льда. Она была частью множества таких же льдинок, слушающих голос бездны (с одним исключением: она ещё не начала свой полёт). Лиза попыталась нащупать Настю, но у неё ничего не получилось. Сами мысли, хотя и медленнее, чем тело, но всё же застывали, образуя в голове театр прозрачных теней. Память сковало оцепенением, с каждой секундой откалывая от неё по небольшому кусочку. Только холод и зов, тянущий её вниз.

В первые мгновения её захлестнула волна животного страха. Тоскливый вой кочевал у неё глубоко внутри, там, куда ещё не добрались ледяные щупальца окружающей Тьмы. Но Тьма не спешила, смакуя горячую молодую жизнь. Она никогда нее спешила, в её распоряжении была вечность.

Когда ключ заскользил у неё из пальцев, она даже испытала подобие облегчения – не нужно больше противиться зову. Наконец и она скоро сможет отправиться в полёт. Щёлкнув последний раз, механизм замка замер, ожидая, когда кто-нибудь откроет дверь. Но сделать это было некому, рука, которая мгновение назад вращала ключ, сейчас была просто холодным его продолжением.

Тело Лизы, зависшее в черноте, всё покрылось толстым слоем инея, волосы застыли за спиной бессильными белыми крыльями. Мимо, покрытые льдом, проплывали осколки потухших жизней. В этом ледяном аду не было врагов, всех примирило монотонное падение в бездну, у которой не было дна. Мимо Лизы проплывала фигура, как и все, закутанная в ледяной плащ, сквозь морозную прозрачность которого проступали очертания человеческой фигуры. Одна из раскинутых крестом рук походя задела плечо Лизы, сбив с него искрящиеся кристаллы инея. Соприкоснувшись, две фигуры тут же с печальным шорохом разминулись, одна из них продолжила свой полёт. Раскинутые руки словно приглашали Лизу поскорее присоединяться к общему танцу, чтобы стать ещё одним листком в этом листопаде замёрзших жизней. Измученное тело вняло этому приглашению. Пальцы, потревоженные нечаянным прикосновением, начали своё скольжение по тёмному металлу ключа. Лиза ничего не чувствовала, лишь отстранённо наблюдала своё падение. Вот поверхность синей двери поплыла вверх, застывший взгляд отметил ускользающий вслед за дверью ключ. Она, наконец, начала свой танец. Голос бездны полностью овладел её разумом. Волчий вой резко оборвался, оставив её совсем одну, парящую во Тьме…