Отшельник задумчиво посмотрел на далёких великанов. Говорят, что под сенью древесных исполинов некогда обитали чудесные создания, бессмертные и прекрасные эльфы, осколки той же эпохи, что и гигантские звёздные деревья. Вот только видеть их никто не видел, а роща звёздных деревьев уже очень давно считалась гиблым местом. Отшельник и сам оценил эту опасность в полной мере, когда он, только придя на Пустоши, со свойственным ему любопытством попытался исследовать Звёздную рощу, чуть не ставшую его могилой. С трудом унеся оттуда ноги, Отшельник старался больше к ней не приближаться.
Местный царёк с непомерной манией величия как-то хотел построить в роще свою резиденцию. Рядом с рощей быстро возник рабочий посёлок. Около сорока лесорубов вместе с жёнами и детьми жили там и работали в течение одного лета. Но ближе к осени от них перестали поступать какие-либо известия и староста ближайшей к рабочему посёлку деревни Серый камень отправил туда трёх охотников, отлично знающих лес. Из троих вернулся только один, голый, весь изрезанный, без обеих рук и глаз. Сухие глазные яблоки болтались у него на груди, продетые на ниточку, словно бусы. Он совершенно обезумел и всё твердил о лицах с чёрными дырами и о ледяном пламени. Охотник промучился ещё пару дней, прежде чем умер. После этого губернатор Больших каменщиков – большого, по местным меркам, города направил туда отряд из двух сотен латников с молодым командиром, красавцем с шикарными светлыми усами, желавшим отличиться и вызвавшимся добровольно. С ними были посыльные вороны. Через день ворон вернулся с донесением, что посёлок обнаружен пустым, никаких следов сражения не найдено. Вечером того же дня прилетел ворон, к лапе которого были привязаны светлые волосы, испачканные кровью. После этого об этом месте предпочли забыть, но жители местных деревень, располагавшихся в непосредственной близости от Звёздной рощи, помнили об этом очень хорошо. Да и как забудешь, когда напоминание каждый день маячит перед тобой.
Все эти события произошли ещё до того, как Отшельник обосновался на Пустошах. Другая знаменитая история случилась не так давно, лет сто назад. Отшельник даже записал её и подбросил какому-то странствующему монаху. К тому же главным действующим лицом там был молодой и амбициозный священник, который впоследствии довольно высоко поднялся в церковной иерархии. Но эту историю Отшельник вспоминать не любил, его до сих пор мучили мысли, что он не должен был допустить случившегося. Но прошедшее не изменить, как ни вороши золу былых дней.
Крякнув, Отшельник наклонился и принялся копаться в мягкой земле. Удовлетворённо хмыкнув, он извлёк на свет бледную луковицу змееглаза, покрытую, словно волосами, множеством маленьких корешков, – первое средство от ядов, не от всех, но от многих. Очистив луковицу от земли, он бережно убрал её в котомку. Сорвав травинку и сунув её в рот, он принялся перекатывать её из одного уголка рта в другой.
В письме говорилось, что человек с причитающимся ему вознаграждением должен ждать на лесном перекрёстке. Там, где большой и широкий торговый тракт пересекала просёлочная дорога, по которой добирались из Серого камня (ближайшей к Пустошам деревне домов на тридцать с постоялым двором) до Кряжей (небольшого городка возле подножия невысоких гор, поросших лесом). У них там малахит добывали и тут же обрабатывали, делали всяческие поделки, чтобы после отправить в Большие каменщики – местный центр.
Углубившись в неширокий перелесок, зелёным рукавом отходивший от лесного массива и отделявший Серый камень и часть тракта от Пустошей, Отшельник замедлил шаг. Через некоторое время, нахмурив кустистые брови, он остановился. Отшельник в достаточной степени доверял своему чутью, которое в первые годы на Пустошах не раз его выручало, а в последующие годы только усилилось. И вот теперь оно говорило, что впереди опасность. Неужели карлик решил заманить его в западню? Сжав до хруста жилистые кулаки, Отшельник втянул носом воздух. Какой смысл Клуту подставлять его? Ведь они никогда не враждовали. Хотя кто его знает, у него свои резоны. Но нападать на него вблизи сосредоточения его силы было бы несколько опрометчиво.
Накинув капюшон на лысую голову, он, немного постояв, решительно шагнул вперёд. Что бы его ни ждало, с этим нужно было разобраться. Однако червь сомнений, зашевелившийся у него в душе, когда он читал письмо, снова напомнил о себе. Сделав пару шагов, он растворился среди деревьев, став лишь ещё одной тенью в изумрудном полумраке…
…Бродячий монах неподвижно сидел возле покосившегося дорожного указателя. Перед ним стояла кружка для подаяний, рядом лежала потрёпанная сума, придавленная дорожным посохом. Одет был монах, как и подобает их братии, в грубую рясу, сильно истрепавшуюся снизу. Грязные ноги, обутые в грубые сандалии, лежали в пыли. Было непонятно, спит он или просто наблюдает за дорогой из-под надвинутого капюшона. Отшельник уже около часа следил за ним. Можно было бы подумать, что тот умер, но он заметил, как слабо дёрнулась нога, обутая в сандалию, когда на чёрный от грязи палец села муха. Он не спал и тем более не был трупом. Осторожный человек – это хорошо. Ну что ж, подождём ещё немного – решил Отшельник. Он уже осмотрел все лучшие места для засады: кроме него и монаха на перекрёстке никого не было.
Тень от дорожного указателя переползла вслед за плывущим по небу солнцем. За это время перекрёсток, скрипя на ухабах, пересекла только телега, в которой ехал деревенский пасечник со своей женой. Видно, отправился по своим делам в Кряжи. Когда скрип телеги утих за поворотом, Отшельник, решившись, вышел из придорожных зарослей. Не дойдя до сидящего монаха двух шагов, он, достав из кармана мелкую монету, щелчком большого пальца послал её в пыль между ног монаха. Монетка, блеснув на солнце медным боком, звякнула о дно оловянной кружки, которую монах сдвинул ногой в последнюю секунду. Отшельник одобрительно хмыкнул, это был определённо тот человек.
– Добрый день, святой отец.
Монах поднял голову, позволив солнечному свету проникнуть под капюшон. С побитого оспой скуластого лица на Отшельника взирали белёсые бельма. Голосом, как не смазанное колесо, он проскрипел:
– Да благословит тебя Господь, сын мой.
А монах непрост, ох как непрост.
– Святой отец, может, вам нужна моя помощь? Как говорится, чем смогу…
– Сразу видно благочестивого человека, готового протянуть руку помощи нуждающемуся. Но, – монах, пожав плечами, начал подниматься, – я сам выбрал для себя эту стезю. Но, может, я смогу тебе помочь и отблагодарить тебя за твою доброту.
Подобрав суму и посох, он выпрямился, оказавшись выше Отшельника на целую голову.
– Провидение вручило мне, грешному, некий предмет, который должен найти более достойного владельца. Однако предмет непростой и обладать им – тяжкое бремя. Справишься ли ты с ним, сын мой?
– Я приложу максимум своего старания, отче.
Монах закивал головой в буром капюшоне, как бы полностью соглашаясь с заверениями Отшельника.
– Да-да, конечно, сын мой, конечно… Я вижу, что ты человек, исполненный божьей благодати и, вне всякого сомнения, достоин, но… – Монах молитвенно сложил ладони перед грудью: – Но не мог бы ты мне сказать (прости, уважаемый, за странный вопрос), какого цвета у тебя волосы и что ест волк?
Отшельник расхохотался: «Клут в своём репертуаре, не может обойтись без своих игр». Вытерев навернувшиеся слёзы, Отшельник, откинув капюшон, погладил блеснувшую на солнце лысину.
– Когда-то мои волосы были чёрными, как воронье крыло, а сейчас на моей голове даже самой упрямой вши не удержаться.
Монах, вежливо улыбнувшись, протянул в сторону Отшельника руку.
– Ты позволишь, сын мой?
Отшельник, улыбнувшись, подставил голову под смуглую ладонь. Деликатно проведя пальцами по гладкой коже, монах удовлетворённо кивнул и убрал руку.
– А как насчёт…
– …Волка? Он ничего не ест.
Он вспомнил странную фигуру, которую видел на окраине Руин. Волк был сделан из неизвестного материала молочного цвета. Никакого постамента, просто каменный зверь, вырезанный неизвестным мастером с величайшим мастерством. Ко всему прочему он двигался. Отшельник сам никогда не мог поймать момент его движения, но каждый раз заставал его в разных положениях. Наверное, самой ценной и непонятной способностью было отпугивать монстров и иных сущностей, несколько раз это весьма помогло Отшельнику. Как-то давно он рассказал о нём Клуту. Сам карлик с большой неохотой появлялся в этой реальности. Она тянула из него все соки, поэтому если он и появлялся в округе, то всегда ненадолго, а чаще присылал вместо себя людей, вроде этого монаха. На Пустошах же он не появлялся вообще, Отшельнику даже казалось, что он их боится.
