Сколько сахара? Серьезно?!

– Спасибо. Я без.

Следователь снова ушел. А я несколько секунд отрешенно пялился в карту города. Маленькие кварталы, большие. Какие-то квадратики, нарисованные от руки кружочки.

На столе зазвонил телефон. Его громкий звонок отозвался внутри меня тревожным предчувствием. Телефон звонил и звонил. Прежде чем он смолк, я насчитал шестнадцать длинных трелей.

– Не знаю, что ты предпочитаешь, – сказал следователь с порога, – поэтому взял двойной эспрессо.

– Спасибо.

Алан придвинул мне бумажный стаканчик, потом подошел к окну. Он выглядел немного усталым, но производил впечатление уверенного в себе человека. Если бы я не знал, где мы находимся, то подумал, что он хочет продать мне страховку на машину.

– Кофе, конечно, так себе, – он отпил из своего стаканчика, – но за неимением лучшего…

Я промолчал.

– В «Санабрии», наверняка, готовят лучше?

Ну, похоже, началось.

– Не пойму к чему этот вопрос.

Следователь постучал пальцами по подоконнику, и, глядя куда-то мимо меня, спросил:

– Кстати, знаешь, откуда это название – «Санабрия»?

Его манера игнорировать мои вопросы начала меня раздражать. Но я все же ответил:

– Что-то испанское?

– Точно. Область на западе Испании.

– Спасибо за урок географии.

– Видимо, владельцы кафе родом оттуда.

Я попробовал кофе. Он оказался вполне сносным.

– Давай напрямую. О чем ты хочешь узнать? О моих связях с Аль-Каидой?! Или кто там устроил эту резню возле кафе?

– Пока никто не взял на себя ответственность. Видимо, это был одиночка, – Алан перестал стучать по подоконнику. Взглянул на свои пальцы, будто хотел удостовериться, что ногти аккуратно подстрижены, а затем добавил: – Но меня интересует не террорист.

– А кто же?

– Тот парень, музыкант.

– Хм…

– Что можешь сказать о нем?

– Парень, как парень. Видно, талантливый. Но такие редко пробиваются. Так и остаются уличными музыкантами.

– Почему ты так думаешь?

– Потому что талантливые люди полны сомнений, а идиоты полны уверенности.

– Интересное мнение.

– Это Буковский. Немного искажённая цитата. Но, по сути, верная.

– Ясно. Есть ещё что-то, что ты хотел бы добавить?

– Да больше, наверное, ничего. Видимо, не робкого десятка этот гитарист, раз пошел против ножа.

Следователь перевел взгляд на меня.

– Иными словами, ты с ним не знаком и никогда раньше не встречался?

– Нет, конечно.

Произнеся эту фразу, я почувствовал легкую неуверенность.

Так ли уж это очевидно? Откуда у меня чувство, будто я где-то видел этого парня? И почему даже мелодия, которую он играл, показалось мне знакомой?

Вслух я, разумеется, ничего не сказал. Но мой собеседник, кажется, уловил перемену в моем лице.

– И ты готов подтвердить это документально?

– Если кто-нибудь потрудится объяснить, что происходит.

Минуту мы молча пили кофе.

В какой-то момент мне стало наплевать, что будет дальше. Если смену мне действительно оплатят, то пусть следователь молчит, сколько влезет. Хоть до самого вечера.

Я зевнул и потер глаза.

Алан допил кофе, смял стаканчик и швырнул его в урну.

– В совпадения веришь? – спросил он, вновь усевшись за кресло.

Вопрос слегка сбил меня с толку.

– Не очень.

– Вот и я тоже. И раз уж мы с тобой оба в них не верим, придется объяснить одну простую вещь.

– Какую?

– Видишь ли, специфика нашей работы такова, что мы обязаны установить и внести в протокол личности всех участников происшествия. И не только участников, но и свидетелей. Так уж все устроено. Мы обязаны расписать все по минутам. Восстановить, так сказать, цепь событий. И как раз с этим у нас возникла проблема.

Я выдержал его испытующий взгляд, не отводя глаз.

– Проблема, прямо скажем, несколько необычная, – Алан почесал мочку уха. – С момента происшествия прошло уже несколько дней… Но на этого музыканта мы не нашли ничего. У него нет ни удостоверения личности, ни водительских прав, ни медицинской страховки, ни банковской карточки. Можно было бы предположить, что он нелегал, но до того, как впасть в кому, парень говорил на прекрасном иврите.

– В кому?

– Да. Слишком большая потеря крови. Задеты жизненно важные органы.

Я глубоко вздохнул.

– И никто не пришел его проведать, не поинтересовался как он?

Следователь мотнул головой.

– Ни одна живая душа. Ни друзья, ни родственники. Никто, кто мог бы пролить свет на то, откуда этот парень взялся и кто он такой.

– Кстати, хотел спросить…

– Валяй.

– У него линзы или действительно разные глаза?

– Разные. Гетерохромия.

– Надо же…

– Довольное редкое явление. Встречается менее чем у одного процента населения Земли. Причем у мужчин еще реже, чем у женщин. Но даже наличие столь яркой приметы нам не помогло. Мы разослали его приметы организаторам фестивалей, продюсерам и музыкальным критикам, – Алан вновь посмотрел на свои ногти. – Никто его не вспомнил.

Я вздохнул. И молча ожидал продолжения.

– Знаешь, я вел много дел… – продолжил следователь. – Приходилось сталкиваться со всяким. Наркоманы, психи… Но этот парень не похож ни на тех, ни на других.

– Я тоже так думаю.

– Почему?

– Он защитил людей от террориста. Для этого нужна решительность. И какая-то внутренняя цельность.

Алан кивнул.

– Согласен. И это подводит нас очень важному и неразрешенному пока вопросу.

– Какому же?

Следователь накрыл одной ладонью другую и, не отводя взгляда от моего лица, сказал:

– Почему перед тем, как отключиться, из всех родственников и близких, этот парень назвал нам твое имя?

Выйдя из участка, я открыл на телефоне поисковик.

Гетерохромия: различный цвет радужной оболочки правого и левого глаза или разная окраска различных участков радужной оболочки одного глаза. Является результатом относительного избытка или недостатка меланина.

Меланина?

Я перешел по ссылке, выяснил, что это такое, и вернулся к статье.

В 90 % случаев эта патология вызвана наследственностью, однако встречаются случаи, при которых формирование гетерохромии вызвано различными заболеваниями и механическими повреждениями.

Прокрутив страницу вниз, я достал из пачки сигарету, зажал ее губами, но прикурить забыл.

Название «гетерохромия» происходит – от слияния греческих слов ἕτερος – «иной», «различный», χρῶμα – цвет.

Существуют разнообразные мифы, связанные с появлением такого дефекта. В древности люди сторонились, или напротив, преклонялись перед обладателями гетерохромии, считая их посланниками высших сил.

Прекрасно, подумал я. Просто замечательно.

Дом встретил меня настороженной тишиной. В квартире было так тихо, что я слышал, как тикают стрелки часов. Обычно Полина всегда приходила первой. Но сегодня я ее опередил.

Закрыв за собой дверь, я прошел на кухню. Выпил залпом стакан воды. Налил второй.

На столе стоял все тот же букет ирисов. Хрупкие и нежные цветы. Их насыщенный фиолетовый цвет притягивал взгляд. Я с удивлением обнаружил, что если смотреть на них достаточно долго, то мысли перестают скакать с темы на тему. Даже дыхание становится ровнее.

С того дня, когда Полина купила их, ни один цветок не завял. Только листья чуть тронула желтизна.

Я выплеснул воду и налил в тот же стакан виски. Добавил пару кубиков льда. Рановато для меня, но за руль я сегодня уже не сяду. Чек от управления полиции – в бумажнике. Так что насчет денег можно не беспокоиться.

Я сделал небольшой глоток. Солодовый, слегка дымный привкус обволок горло.

Итак…

Что сказал следователь? И еще важнее: что он не сказал?

Об этом я могу только догадываться.

Главный вопрос: зачем музыканту понадобилось указывать мое имя? И откуда оно вообще ему известно?