Но это самый желанный турнир. Из великого множества гладиаторов высшей лиги, сама очередная дочь Великого Воина (которых у него множество, благодаря большому количеству наложниц в его гареме, и которые все, как ни странно, неземной красоты), выбирает 64 гладиатора, из которых в живых останется один, который и должен будет стать её мужем и обрести свободу. Турнир проводится редко (где-то раз в четыре года), ведь не все его дочери, достигшие восемнадцати летнего возраста, соглашаются на это всё смертоубийство.
Но данное состязание является основной мечтой всех без исключения гладиаторов. После того, когда она отберёт именно тебя из числа многих других, и поговорит с тобой лично за бокалом вина, ты сделаешь что угодно, чтобы отдать за неё жизнь. Ты влюбишься в неё навечно и без памяти. Но если выиграешь все шесть боёв, и устроишь её, как мужчина, то будешь жить свободно, рядом с ней в роскоши и достатке до конца своей, теперь заметно увеличившейся в продолжительности, жизни. Вот такая высокая цена.
И я оказался на этом празднике жизни и смерти. Я помню, как разговаривал с ней, как сразу влюбился в неё. Хотя, наверно, это был не самый удачный дубликат нашего императора, Великого Воина, но она заколдовала меня. Невысокая, но с потрясающе заманчивыми голубыми глазами, длинные белые волнистые волосы. Обязательно, греческий профиль. Чувственные губы. Она так выразительно смеялась, а я чувствовал себя рядом с ней так хорошо, будто уже выиграл этот турнир. И ещё я понял главное: я явно ей понравился. После того, как время общения закончилось, и она ушла, послав мне воздушный поцелуй, я почувствовал такую сильную усталость, что решил совсем скоро всегда быть рядом с ней и никогда не чувствовать этой усталости. Благо, на каждом бою она будет присутствовать, и, надеюсь, будет болеть за меня.
С такими мыслями я направился в барак, где мои слуги занимались привычными делами, и объявил им о том, что я выбран для участия в этом состязании. Было видно, что они расстроились, ведь если гладиатор погибает, то слуги уходят к какому-нибудь гладиатору из низшей лиги, а если выигрывает весь турнир, то слуг отправляют, что называется, в неизвестность, и им заново придётся искать работу. Я пообещал им, что когда дойду до финала, то перед решающим боем я устрою им побег на вольные хлеба, о чём каждый из них в тайне и мечтает. Они приободрились и начали вместе со мной подготовку к турниру.
Я так жаждал увидеть её снова, что был готов выйти на поле брани прямо сейчас. В это же время все остальные 63 участника чувствовали то же самое.
Перед каждым боем гладиатор сам решает для себя, надевать ему защитный шлем на голову или нет. Я для себя решил, что буду сражаться без него, и перед каждым боем буду бросать его на землю, чтобы моя возлюбленная всегда видела лицо своего героя.
Первый бой вышел на редкость удачным, за пару минут я разделался с достаточно серьезным соперником, заставив его истекать кровью на горячем песке под восторженный рёв трибун, робкие аплодисменты моей любви, безразличный взгляд императора Великого Воина и его свиты, под красивейший закат жаркого лета.
Второй бой сложился не менее удачно. Мой соперник, так же как и предыдущий, сражался в защитной амуниции на лице, когда я геройствовал без неё. Начал он с непрерывных атак, пытаясь своим зазубренным мечом достать до моих глаз. Он так увлекся верховыми выпадами, что пропустил мой нижний секущий удар, и кишки его вывалились наружу. Но до главной победы ещё далеко. Пока Она мне строила глазки и мило улыбалась. Кокетка. Я же за неё проливал кровь. И теперь не только чужую.
Третий бой вышел достаточно тяжёлым. Мой противник был не из робких, хоть и был на голову ниже меня. Он не побоялся показать своё лицо. Первым же ударом он чуть не вышиб мне глаз, серьезно рассёк мне бровь и мой правый глаз почти что ничего не видел. Он был очень ловок и проворен. Я не успевал отбиваться.
И вот получил точный удар в правую ногу. Хромать по рингу было неудобно, и я отбивался стоя на одном месте, спиной к своей принцессе. Я не знаю, какие эмоции были у неё на лице. Но я чувствовал её тепло.
Ошибкой моего врага стала попытка пойти со мной на ближний бой. Мы буквально вцепились друг в друга. Мечи наши повалились на пол, и он, выхватив кинжал, пробил мне насквозь итак раненую ногу. От боли я ударил его наотмашь в его смазливое лицо. Он отлетел метра на два, прямо к своему упавшему мечу.
Он перевернулся на живот и пополз к мечу, благо кинжал он уже потерял. Мой меч валялся ближе, и я схватил его и одним рывком попытался прыгнуть на спину противника. Он опять оказался проворнее и, перевернувшись на спину, встретил мой прыжок с мечом наготове. Я наткнулся на его острое лезвие, которое продырявило мой левый бок. Однако, я смог вогнать свой меч ему ровно между глаз. Я чувствовал, что теряю сознание, но даже в мыслях не допустил, что это смерть.
Я победоносно вскинул руки вверх, обернулся, поймал тревожный и восторженный взгляд принцессы, оглядел ликующую толпу и потерял сознание.
Потом я усиленно лечился всякими травами, мазями, настойками. Но постепенно приходил в себя. Мне не терпелось выйти на бой. Тем более в любом состоянии по правилам я должен был это сделать. Иначе казнь.
Лето ушло из нашей жизни. Мне разрешили перенести бой на неделю. Я этим воспользовался и вышел на четвертый поединок полным сил и отваги. Это был, наверное, мой лучший бой с одним очень серьезным и сильным противником. Я дрался великолепно. Бой длился очень долго и доставил массу удовольствия зрителям. А вот принцесса, похоже, скучала…
Но несколько моих удачных ударов бросили обезглавленное тело моего врага буквально к её ногам. Тут она позволила волю эмоциям. Она впервые аплодировала стоя. Даже император был доволен этим боем.
Только после ухода с ринга я почувствовал сильнейшую боль в недолеченной ноге. Осталось два боя. И я морально был готов их выиграть.
Но однажды вечером, перед тем как лечь спать, я почувствовал некоторое сомнение. Соперники, что остались, были и старше и мастеровитее меня. И, насколько я слышал, благосклонность к ним у нашей возлюбленной выше, чем ко мне. Так в раздумьях я и не смог уснуть до самого утра. И так было почти каждую ночь. Мой лекарь объяснил это осенней депрессией и давал мне какие-то капли, толку от которых, впрочем, не было.
Я стал очень нервным, и на очередной бой вышел с дрожью в коленях и болях в ноге, которая из-за сырости в наших бараках, стала гнить. Это мешало мне полноценно тренироваться. Но я всё-таки нашел в себе волю в очередной раз бросить защитный шлем на холодный, мокрый из-за недавно прошедшего дождя, песок. Мой соперник сделал то же самое. Мы встретились взглядами, и я понял, что больше всего в жизни он хочет меня убить. Моей же первостепенной целью было просто быть рядом с любимой. Во мне не было такой злости. Но теперь было ещё что-то другое. Чувство ответа на злость? И я с рычанием бросился на соперника.
Бой длился не долго. Первые мои удачные выпады соперник с легкостью парировал. А вот его ответ оказался более удачным. Он задел мое больное бедро своим мечом и крик отчаяния и боли потряс всю арену. Я упал. Выронил меч. Прикрылся щитом в ожидании неминуемого удара.
Но мой враг не спешил. Он начал наворачивать круги вокруг меня. Такого больного и поверженного. Беззащитного. Мне стало жалко себя. А этот гад бросил мне свой щит и жестом велел подняться. Поиграть хочет. Я еле-еле поднялся.
Он же взял мой меч и ходил вокруг меня уже с двумя клинками.
Тут он нанёс первый удар, который я с трудом отбил, и хотел было нанести свой удар, но вовремя понял, что нечем. Так он и пытался найти слабое место в моей обороне. Публика молча, с явным интересом, наблюдала за всей этой игрой. Я чувствовал себя унизительно. А этот садист улыбался.
Но очередной, неожиданно прямой удар с правой руки я поймал в тиски своих щитов. Вторым мечом он попытался ударить снизу, но я слегка увернулся и ногой отбил удар. Меч воткнулся в песок. Мы стояли и смотрели друг на друга. Я не отпускал его руку с мечом, а он не сильно-то и сопротивлялся.
