— Вот как… будто сквозь землю провалилась. Ну и ну….

На противоположной стороне улицы послышались оживленные и громкие голоса. Это придало ей храбрости, она вышла из-за укрытия.

— Кого вы потеряли? — спросила стоящего перед ней щуплого молодого человека в короткой куртке, явно растерянного. — Не меня ли?

— Да, вас… добрый вечер, — сказал парень. — Я знаю, вас зовут Светланой. А я — Геннадий…

— Какое приятное знакомство, — не сдержала она язвительности. — Тем более совершенно случайное…

— Не то чтобы случайное… я имею поручение друга: проводить вас от того дома, где вы были, к вашему дому — с гарантией от всяких случайностей.

— Вот как! — усмехнулась Светлана, тотчас сообразив, у кого из ее новых знакомых такие надежные друзья. И хотя ей польстила эта забота, сказала с деланной суровостью:

— Передайте вашему другу, что я не президент и в личной охране не нуждаюсь… А что, если бы я до полуночи просидела там? Вы так бы и топтались возле дома?

— Вечер-то вон какой славный, — сказал он, — любо-дорого подышать свежим воздухом после заводского цеха…

— Спасибо вам, Гена. Только напрасно беспокоились. Ничего страшного со мной не случится — я уверена… Спокойной ночи.

Юр долго слонялся возле заводского общежития, надеясь увидеть Кима.

Для чего, зачем? Какого-то определенного, до конца продуманного плана у Юра пока не было. Просто хотелось получше разглядеть человека, из-за которого жизнь его со вчерашнего вечера могла покатиться кувырком под горку.

У общежития сновала молодежь. Одни возвращались с работы, другие, уже приодетые, спешили в кино, в театр — словом, развлекаться, а третьи убегали с портфелями… Гулко хлопали двери, из распахнутых форточек доносилась радиомузыка, а там уж кто-то и сам пробовал подражать молодому певцу Леонтьеву, который, между прочим, из этих северных краев родом.

«Да, все эти люди знакомы меж собой, дружны, спаяны, попробуй тронь их…» — думал Юр, провожая унылым взглядом парней богатырского сложения.

Он казался сам себе отощавшим волком, который слоняется вокруг человеческого жилья, высматривая, чего бы промыслить, — да не смея подойти ближе.

Часов в девять Ким все же вышел на улицу малость проветриться. Долго ждал возвращения Генки, которого сам отправил к дому Кызродевых встретить и проводить Светлану, но того все не было. От долгого чтения опять пошла кругом голова, и он решил глотнуть свежего воздуха.

Вечер был тих, после оттепели подмерзло, ноги оскальзывались… «Тут и шлепнуться недолго, последние мозги растрясти…» — подумал он сердито.

Юр сразу догадался, что это и есть Ким Котков. Засек его медлительный, осторожный шаг. «Ого, ему, однако, тоже крепко досталось!..»

Некоторое время Юр неслышно, будто рысь, крался за Кимом. Но когда народу вокруг поубавилось, ускорил шаг, затопал, громыхая подошвами по заледенелому асфальту, стараясь привлечь его внимание, заставить насторожиться в испуге…

«Конечно, сейчас он уже понял, что за ним гонятся, — размышлял на бегу Юр. — Что же он думает в эту минуту? Ведь после вчерашней схватки только дурак не поймет, что с ним решили свести счеты… — Юр облизал расквашенную губу. — Вот сейчас его походка изменится, он обернется, чтобы встретить опасность лицом к лицу…»

Но Ким не оборачивался, не менял шага, даже не посторонился: шел и шел размеренно вперед. И это впечатлило Юра.

Темно-серая меховая куртка Кима была надета поверх спортивного костюма, на голову глубоко натянута, прикрывая повязку на лбу, лыжная шапочка с помпоном.

— Эй, дядя! Ты либо глухой, либо у тебя вместо нервов — железный трос… — сказал, поравнявшись с ним, Юр.

Ким заглянул в лицо возникшего рядом паренька, и его сердце, которое и впрямь стучало тревожно, предчувствуя, что опасность рядом, чуть успокоилось.

— А ты что, психолог-любитель? — невозмутимо откликнулся он. — Видишь людей насквозь? Теперь развелось таких доморощенных умельцев — да ведь жулье, наверно…

— А что, было бы неплохо: уметь отгадывать мысли людей на расстоянии. Ты только подумал, а я уже отгадал…

— Какая тебе нужда в чужих мыслях? — рассмеялся Ким.

— О, тогда бы я всегда знал наперед, что мне делать. И ни разу в жизни не ошибся бы…

— На ошибках учатся, — заметил Ким. — Притом на своих.

— А признайся, дядя, что ты подумал, когда услышал, как тебя преследуют?

— Что подумал?.. — Ему казался забавным этот случайный разговор с симпатичным юнцом. — Я, конечно, услышал. И что это за мной — понял. И, не скрою, насторожился: тем более что вчера вот такие же шустрики, как ты, мне маленько раскроили черепушку. Но я смекнул и другое: «Преследователь один. Что он может со мною сделать? Разве только пырнуть сзади ножом… но шаги слишком явны, откровенны — с ножом, наверное, догоняют иначе…»

— Ну, ты прямо детектив, — просиял Юр, едва удерживаясь от признания, что эта их встреча уже не первая.

— Я такой же детектив, как ты — психолог… художественная самодеятельность.

А что, если пригласить его к себе домой, пойдет ли? Поговорить по душам, откровенно, или даже зачитать ему свою речь, которую сочинил сегодня для вероятного суда… Сумеет ли этот рабочий парень оценить его исповедь, уловить отчаянье, понять, что душа Юра тоже жаждет счастья, хочет интересной жизни, а вот не получается…

Но вдруг горячий стыд обжег его лицо. «Вот так сразу признаться, что я был среди тех, кто раскроил ему черепушку? И он, конечно, решит, что я заискиваю перед ним, молю о пощаде, пытаюсь разговорчиком искупить вину, ползаю, юлю…»

Однако спутник остановился в очевидном намерении повернуть назад.

— Ну, что ж, дядя, желаю успеха: совершенствуй свои способности детектива — может, возьмут в милицию сыщиком… — Юр широко улыбнулся, почувствовал, как расползлась надтреснувшая губа, испуганно прикрыл ее ладонью.

— Желаю и тебе того же, психолог, — может, возьмут в цирк: будешь отгадывать мысли у подсаженных в публику своих ассистентов…

Ким давно уже заметил расквашенную губу юнца и предположил, что он вполне мог быть в числе его вчерашних крестников. Тем более что вел себя этот парнишка довольно странно, и в тоне его за показной бравадой сквозила тоска.

Под окнами дома, где жил Юр, его поджидал Габэ.

— Долгонько гуляешь… — сказал он раздраженно. — И бабка твоя не знает толком, куда умотал… Валерка приходил?

— Приходил.

— Ты понял, что он хочет всех нас заложить? Скурвился, падаль… Будто не знает, что это может только отягчить дело. Пришьют групповой бандитизм, а там статья построже… Что делать, голова?

«Умел воровать — умей и ответ держать!» — беззвучно, в душе, посоветовал Юр. Но самому сделалось вдруг невыносимо горько. И прежде всего, от сознания, что так ничтожны и жалки его друзья. И как, наверное, он сам похож на них… Разве не могли быть у него такие товарищи, как тот заводской парень, с которым они только что вели беседу?

— Что молчишь? — прошипел Габэ, вглядываясь в его лицо. — Или тоже готов расколоться?

— А я уже раскололся. Только что был в милиции, явился с повинной, рассказал обо всем…

— Врешь, гад!.. — Рука Габэ скользнула в карман.

— Да-да, все рассказал! — повторил Юр, чувствуя, как после этой внезапной произвольной выдумки, душа воспрянула, будто с нее свалилась непосильная ноша. — Всех заложил, а тебя первого — назвал вожаком…

— Да ты что, рехнулся? — Габэ остолбенел.

— Ну, давай, вынь, что там у тебя в кармане — нож?.. — быстро говорил Юр, чувствуя непонятную удаль и вместе с тем настороженно следя за каждым движением Габэ. — Я тебе еще спасибо скажу, если пырнешь меня, — осточертело жить в этой тьме, в страхе… Сыт я по горло такой жизнью. Но сперва…

Юр сделал шаг вперед и ударил ребром ладони по руке Габэ в сгибе локтя. Тот вскрикнул, изогнулся. Уже через мгновенье финка с наборной плексигласовой ручкой оказалась у Юра.

— Но без хорошей драки я на тот свет не уйду! — договорил Юр, тяжело дыша.