– К чему так много всего? – Удивился Виррейн, волею обстоятельств записанный в послы.

– Это дары князю, княгине и их дочери, – пояснил подошедший Гедеон.

Юноша закатил глаза: королевские поручения уже начинали его утомлять, впрочем, он и прежде не считал жизнь при дворе занятной. Первый министр угадал мысли воспитанника, усмехнулся в бороду и тут заметил, что Виррейн держит под мышкой книгу в синей обложке.

– Собрался почитать на досуге?

– Почему нет? Путь долгий, надо же занимать себя чем-то, кроме созерцания морских пейзажей.

– Ну-ну…

По всему видно, Гедеон ни на грош не поверил воспитаннику, но от дальнейших расспросов воздержался. Зато протянул юноше запечатанный свиток. Отвечая на вопросительный взгляд, первый министр пояснил:

– Письмо следует передать лично в руки князю Фиорну. Только он имеет право сломать печать. Никто не знает, о чем говорится в послании.

– Как скажешь, – промолвил молодой человек, забирая запечатанный свиток и засовывая его за кожаный, шитый золотом пояс. На одно его плечо был наброшен черный плащ с золоченой каймой, почти сливавшийся с густыми смоляными волосами.

Солнце набирало силу: его сияющие копья насквозь пронзили синее полотно моря, но не смогли пригвоздить ко дну – оно колыхалось, переливаясь волнами, повинуясь исключительно собственному неспокойному нраву и воле ветра.

На пристани показался Роланд, частично упакованный в королевские регалии: темно-бордовую мантию и такую же шапочку с золотым гербом Дангара – гроздь винограда над кубком и обороняющий их меч.

Принц тепло простился с другом. За их спинами толпились праздные зеваки, восхищенно взиравшие на великолепный корабль и богато одетых господ.

– Будь осторожен, – тихо попросил Роланд. – Я не хочу лишиться единственного друга!

– И по совместительству доверенного лица? – Ухмыльнулся Виррейн, не любивший прощания, и добавил, – тебе тоже осмотрительность не помешает!

Наклонившись чуть ближе, юноша перешел на шепот:

– Держись подальше от портрета! С ним не все просто, он, как и стены замка, скрывает какой-то страшный секрет!

Роланд нахмурился, но не успел уточнить, что имеет в виду друг: с мачты на палубу спрыгнул молодой матрос и что-то сказал капитану. Тот бодро отрапортовал:

– «Солнечный» готов к отплытию, ваше высочество!

Принц кивнул. Виррейн поднялся на борт. Следом за ним подтянулись лорд Дин и трое стражей из числа королевской охраны. Спустя пару мгновений корабль отчалил под громкие крики зрителей, желавших путешественникам благополучного возвращения.

Виррейн смотрел, как стремительно растет синяя полоска, отделяющая «Солнечный» от суши – берег оставался все дальше, паруса радостно раздувались, ловя попутный ветер. А вот юноша радости не испытывал, скорее наоборот – его сердце тревожно сжималось.

– Лучший корабль… Должна признать, это отличный выбор, мой государь. Уверена, ваша невеста оценит столь широкий жест.

Роланд, прогуливавшийся по саду, вздрогнул: от дерева отделилась тень, превратившаяся под светом солнца в леди Эллинет, удивительную, чудесную Эллинет в платье глубокого винного цвета. Признаться, принц растерялся и несколько мгновений просто смотрел на нее: с того момента, как наследник престола прибыл в столицу, он ни разу не попытался увидеться с возлюбленной.

И вот она сама стоит перед ним, как живой укор его нерешительности или… трусости? Эта мысль больно ужалила Роланда, а сердце забилось с неистовой силой – юноше так не хватало волшебного очарования его леди!

Сейчас фиалковые глаза Эллинет казались почти черными, словно их затянуло тучами внутренней борьбы, а губы, свежие и алые, точно только что отведавшие гранатового сока, были плотно сжаты. Девушка бросала вызов его чувствам.

– Элли! – Роланд встряхнул темно-каштановой шевелюрой и шагнул к ней. – Ты не должна думать, будто я стараюсь внушить княжне любовь ко мне!

– Неужели? Тогда скажи сам: что мне думать? Ты не прислал даже записки! А я-то, глупая, надеялась, что ты тоскуешь…

– Я тоскую! Элли, я отдал бы тысячу престолов за возможность предложить руку тебе!

Лезвия нестерпимой боли резали душу на части, она проявилась и в мучительной гримасе, исказившей черты красивого лица. Девушка стояла так близко! Однако Роланд не смел дотронуться хотя бы до руки, опасаясь утратить остатки самообладания. Она не сводила глаз, и принц прошептал:

– Я, не колеблясь, принял бы изгнание, но не могу обречь тебя на скитания без надежды на счастье!

– А Дангар – на гибель? – Дополнила леди Элли.

Юноша молча кивнул. Он был искренен: Эллинет видела это в каждом жесте, ее лицо смягчилось.

– Завещание отца чудовищно! – Воскликнул принц.

Девушка порывисто схватила руку возлюбленного и прижала к сердцу.

– Прости мое малодушие, – горько произнес Роланд. – Правда: я боялся встретиться с тобою, но лишь потому, что в противном случае уже не согласился бы разлучиться!

– Мы и не разлучимся, – печально проронила леди Элли, – мне ведь предстоит стать фрейлиной… Забавно, да? Будь ситуация иной, такое предложение можно было бы счесть неслыханной удачей для особы моего происхождения! Подумать только: первая фрейлина королевы!

Роланд потрясенно уставился на девушку:

– Так ты все знаешь? Откуда?!

– Ну, доброжелателей много… Донесли.

Помолчав, Эллинет добавила:

– Но ты должен знать: на это я не пойду! Я и без того достаточно унижена и опустошена…

Принц приложил пальцы к ее губам:

– Тшш… Не говори таких вещей. Я найду способ разобраться со всей этой демонической неразберихой! Я узнаю, как разорвать путы колдовской печати. Клянусь, Элли, ибо никто и никогда не сможет занять твое место в моем сердце!

Девушка улыбнулась, стараясь заглянуть в самую глубину зеленых глаз:

– Я тебя люблю и не заставлю выбирать между мной и королевством!

Роланд наклонился к ее губам:

– Этого не потребуется, верь мне!

Налетевший ветер взметнул пряди их волос, и они переплелись, превратившись в смешение оттенков горького и молочного шоколада.

Роланда то сжигал внутренний жар, то бил озноб: он метался, сминая простыни, силясь вырваться из плена тяжелого сна. Юноша все мчался по каким-то коридорам, пытаясь поймать некий ускользающий образ. Но только ему казалось, что рука вот-вот ухватит дымный лоскут, принадлежавший неведомому существу, как впереди возникал новый коридор, а таинственный бегун запускал издевательские смешки из другой точки пространства, точно дразня и заманивая за очередную стену.

– Стены, стены… Бесконечные преграды, – в забытьи бормотал Роланд, переворачиваясь с бока на бок. Ресницы чуть подрагивали, но не размыкались.

Вот на руки что-то упало: принц с отвращением смотрел, как капля растекается и постепенно густеет, окольцовывая запястья, – миг, и они уже в оковах! Но это не настоящие оковы! Смолистый запах с примесью гари был весьма узнаваем:

– Печать, проклятая печать! – Взвыл юноша, пытаясь содрать восковые кандалы.

Тоненький смех, временами переходивший в грубоватый басок, отвечал его отчаянию.

Роланд открыл глаза, часто и глубоко задышал, приходя в себя. Лоб заметно повлажнел, шелк подушки тоже утратил первоначальную свежесть, пропитавшись потом. В окно спальни подглядывал круглый лунный глаз, необычайно яркий на фоне ночного неба. Его свет неслышной поступью подбирался почти вплотную к постели.

Тут вдруг принц осознал, что смешки все еще коробят слух. Неужто сон продолжается? Нет, тело вполне ощутимо, значит – не спит!

Роланд проследил взглядом за крадущимся лунным лучом и заметил в кресле у очага темную фигуру. «Неслыханно! Переходит всякие границы! Кто обнаглел настолько, что осмеливается сидеть ночью в покоях наследника престола?» – бессловесно возмутился юноша и решительно двинулся к креслу.