Он находился в состоянии развода, я же к нему приближалась. Мы понимали все переживания: например, как тяжело, когда уже занес ножницы, перерубить нить. Как все время откатываешься назад, будто тянут за лямку. Татарстан не позволял себе фривольности или пошлости, не считал женщин «занятной скотиной» и не мерил всех под одну гребенку. Первая наша встреча оказалась безобидной и приятельской – он привез из туманного Альбиона, где был в командировке, мятные конфеты, которые тогда не продавались в Москве. Я просто спустилась забрать их, и мы на пять минут сцепились языками – в благопристойном смысле. Только после Воронежа он позвал меня на свидание – мы пили вино, а потом я обливалась горючими слезами на фильме «Артист». Татарстан мониторил, получит ли картина Оскар, и когда это свершилось – разбудил меня этой новостью. «Не зря плакала».

А еще я тот редкий человек, который видел его пьяным. Они подписали какую-то головокружительную сделку по строительству крупного кластера, и мы на пару с водителем ловили его по округе. Сразу после подписания он скомандовал ехать по моему адресу. Радовался, как пятилетний пацан, получивший лего, и чуть ли не исполнил танец маленьких утят. Мне пришлось пообещать неделю не высказывать претензии и не ругаться, чтобы он сел в машину и отправился спать. Для него кластеры – не просто особая экономическая зона, а возможность дать людям работу. Он вырос в маленьком городке на Западе Украины и, приезжая туда студентом на лето, ужасался отсутствию рабочих мест. Он вообще считал труд – решением проблем алкоголизма, падения рождаемости и даже послеродовых депрессий. Безделье – врата в уныние. А уныние, как известно, грех.

Несмотря на то, что Татарстан пришел в условную политику из бизнеса, им двигали какие-то юношеские гуманистические идеалы, как бы старательно он ни прикрывал их наносным цинизмом. В нем было, что уважать. И определенно, его было за что любить. А еще я никогда не видела его растерянным или испуганным. С ним верилось – что бы ни случилось, все умрут, а я останусь.

Какая разница, что было с МКС? Это все равно меньше тех трехсот страниц А4 нашей переписки с Татарстаном – однажды мы слили ее в файл и распечатали. И теперь у меня снова есть мой заветный регион. Теперь я снова могу лить слезы в темном кинозале – а он считать это трогательным и искренним. В голове опять прорисовывались акварелью пейзажи Майами, где я рожаю в компании друзей, которые травят анекдоты и кадрят импозантного врача-акушера. После – уже маслом или акрилом сцены, как я защищаю федеральную или хотя бы региональную программу помощи сиротам, и наша с Татарстаном совместная жизнь. Может, мне больше не надо рожать дистанционно? Может, он готов на компромисс? Может, ну их, эти пазлы, и лучше брать кисть в руки и рисовать будущую жизнь?

Снова палатка, мексиканское пиво, наушники. С МКС все равно ничего не получится. Выпускайте шлюпки, я швартуюсь под Казанью. Там же есть крупные реки?

Со стороны кажется, будто бы я между ними выбирала, но нет – невозможно было выбрать МКС, потому что он мне ничего не предлагал. В этом парадокс: я могла строить гипотезы насчет его намерений, но действий, которые бы говорили, что парень готов на долгую дистанцию, не было. Меня засасывало в эмоциональный омут. И можно было бы занырнуть в надежде нащупать дно и от него оттолкнуться, но Татарстан, почувствовав, что я окунулась в чужие воды, сразу сбросил спасательный круг в виде «скучаю». Или крючок с наживкой? Чтобы не думала, что сорвалась с него. Может, он оберегал? Как мог и как умел – от сослагательных наклонений.

Татарстан знал, насколько я падкая на эмоции от спокойных рациональных мужчин. В их «скучаю» мне виделась триумфальная победа: я расколола панцирь, из тебя показался живой человек! Поразительно и то, что за его «скучаю» я взяла на себя ответственность. Раз скучает по мне – значит я к этому причастна. История с МКС все равно никуда бы не привела – еще пара выходных, и он подобрал бы мне замену. А тут – как никак история, долгая, тягучая, как ириска, поселившаяся в конфетнице с бабушкиных времен. Перед сном я думала, какие вещи возьму с собой Казань. Нужно брать то, чего там точно не купишь – все остальное наживное. Я составляла в голове список того, что мне жизненно необходимо – меня ждала дорога в новый дом. Жаль, что в тот момент не заиграла наша с МКС песня «Дорога в мой дом – и для любви это не место». Что там нет пространства для любви, я тогда не догадывалась.

Как себя чувствовал МКС, когда я сухо написала, что не приеду? Все понял? Или подумал – ну и фиг с ней, тут такая рыжеволосая и длинноногая у бара, чем не вариант? Он думал вообще? Переживал? Почему не написал на следующий день? Уже нашел замену или ждал моего хода? Он меня вообще ждал? Или просто хотел разбавить моими духами флер пятничного вечера…

Расскажу ли я о случившемся с МКС Татарстану? Конечно же, нет. Формально, мы не были вместе, а значит – это не измена. Проявление слабости. Или чувства. Но о втором диагнозе я тогда не хотела думать. Надеялась, что выберусь из пут Первопрестольной в Казань, а там все как-нибудь да наладится, тем более придумывать принты к футболкам и вести социальные сети я дистанционно смогу. На этой мысли я уснула. Мне приснился МКС, поедающий чак-чак. Он протянул мне кусок и спросил: «Хочешь?». А я молчала. Он повторял: «Хочешь?». Я продолжала молчать. Я хотела. В Казань, чтобы про него забыть.

МКС не мог добавить к сообщению, что он меня ждет, десять букв через запятую – «соскучился». И тогда «Скучаю» Татарстана разбилось бы вдребезги, изменив траекторию движения и маршрут моей жизни.

Странно и противно признавать, но я почти уверена, что МКС никогда не думал обо мне в таком разрезе, как я распотрошила его для того, чтобы переосмыслить свою историю. Просто прошла по периферии его жизни, возможно ярким, но пятном, которое можно оттереть. Другой женщиной. Даже не так – любой женщиной. Или само на солнце потускнеет. А там если не фокусироваться специально, то и не было никогда.

Когда делаешь SWOT-анализ, главное сразу обозначить потенциальные риски. Нет, туда можно не вписывать весь список форс-мажоров от чумы до наводнений, хотя, находясь в 2023 году, я и это начинаю просчитывать бэк-вокалом. Вот уже непонятные белые шары бороздят воздушное пространство соединенных штатов и КНДР. Их сбивают по протоколу борьбы с НЛО.

Например, если вы запускаете стартап, связанный с одеждой, то должны предусмотреть сезонность и логистические риски с поставками ткани. Часто мы жадничаем, недооцениваем потенциальный спрос на весенне-летний период и попадаем впросак: ткани остается пятьдесят метров, а прошлые коллекции до последнего рулона раскуплены, в Италии все на сиесте, ждите осени или носитесь по подмосковным хранилищам, вдруг у оптовиков втридорога завалялось. Я через это проходила.

Но какие риски у меня, как у божественного или биологического проекта? Основной, что я… рисковая. Это самое точное слово – я всю жизнь ставлю на зеро, я свою карьеру туда не раз ставила, а сердце и нервную систему – на постоянной основе. Все свои решения в итоге принимаю сердцем, могу расписать плюсы и минусы, и даже если минусы будут перевешивать стократно – я послушаю сердце, или даже левую пятку. Часто моя левая пятка попадала в цель, но иногда – в капкан. Так жизнь учит тебя жизни. Так жизнь учит тебя ценить.